Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова
— Начнем с самого необходимого, — ответила я. — Зубная щетка и порошок. Шампунь, гель для душа. Мыло. Набор полотенец. Домашние тапочки.
— Сейчас-сейчас, — засуетилась госпожа Честер. — Билли, дорогой, нужна твоя помощь!
Из-за поворота выглянул довольно крупный бритоголовый парень и смущенно улыбнулся.
— Да, мама.
— Госпожа целительница, смотрите какое мыло. Самый модный аромат этого сезона. Роза и миндаль. Всего каких-то восемьсот руглов.
— Грабеж! — тут же воскликнула Лима.
— Это последний писк моды, — мгновенно парировала женщина.
— Сомневаюсь, — улыбнулась я. — Самый модный аромат этого сезона не имеет к этому мылу никакого отношения. И цена этого бруска максимум восемьдесят руглов.
— Да вы что? — ахнула она, хватаясь за сердце. — Где вы видели такие цены? Двести пятьдесят.
— В уважаемых и честных лавках. Сто руглов.
— Вам продавали контрафакт! А это чистый продукт! Сто пятьдесят!
— Не такой уж чистый. Может, стоит проверить срок годности? Девяносто руглов.
— Что⁈ — Хозяйка лавки побледнела, потом резко покраснела. Я уже начала опасаться, что у нее сердце не выдержит. — Сто! И это моя последняя цена!
— Хорошо, — легко согласилась я, передавая брусок с ароматным мылом Лиме, которая стояла в сторонке, с трудом сдерживая смех. — Продолжим?
Далее следовало сражение за зубную щетку и коробочку с зубным порошком. Судя по цене в полторы тысячи анариев, щетину щетки изготавливали из волоса единорога, а зубной порошок после первого применения должен был сделать зубы не просто белоснежными, а сияющими.
Но после нескольких минут ожесточенного спора, пары капель успокоительных капель в стакане — судя по запаху, успокоительным там было лишь название, остальное очень сильно напоминало довольно крепкий алкогольный напиток, — мы сошли на сумме в девятьсот руглов.
— Я так разорюсь, — делая второй глоток, страдальческим шепотом сообщила госпожа Честер.
Ее сын тут же материализовался рядом и принялся обмахивать матушку пестрым красным веером с нарисованным на нем черным драконом в окружении цветущих деревьев. Хотя она была так же далека от обморока, как и я от фразы «долго и счастливо».
— Сомневаюсь, — улыбнулась я, касаясь одной из сорочек, которые висели на крючке в углу. — Цена?
— Три тысячи и только для вас.
— Тысяча, — покачала я головой, выбирая между лимонно-желтым и карамельно-коричневым.
Судя по бирке, сорочки были безразмерными, что значительно упрощало мне жизнь.
— Это настоящий туриманский шелк! Лучшее качество! Другого такого не найти.
— Это хлопок, — равнодушно отозвалась я. — Причем не самого лучшего качества. И тысяча анариев — максимальная цена.
— Две тысячи, — не сдавалась госпожа Честер.
— Тысяча. И ни тенса больше.
— Это возмутительно!
Я хмыкнула, осмотрелась, взглянула на соседнюю полку и радостно улыбнулась.
— Хорошо, две тысячи. Но плюсом я беру упаковку нижнего белья, — я взяла коробочку с разноцветными трусами и, судя по цифрам на ней, с размером угадала, — те тапочки с помпончиками, расческу и вот тот набор полотенец.
— Да, — с готовностью кивнула она, радуясь сделке, и тут же осеклась: — То есть я хотела сказать нет! Нет!
— Поздно, вы уже согласились, — ухмыльнулась я, складывая вышеупомянутые вещи на прилавок.
Сорочку выбрала карамельно-коричневую. Мне понравился красивый и достаточно необычный цвет.
Дальнейшие покупки прошли в столь же радостном споре. А вот на костюм пришлось разориться. Он состоял из белой блузки в едва заметную тонкую полосочку, бархатного жилета оттенка красного дерева, украшенного золочеными пуговицами, и свободной юбки чуть ниже колен приятного шоколадного цвета. Мало того, что материал был отличный, прошитый специальной магической нитью для устойчивости к стираниям и загрязнениям, так еще и размер мне подошел. Одним словом, идеальная вещь, в которой я очень нуждалась.
— Двенадцать тысяч анариев! — широко улыбаясь, заявила госпожа Честер.
Почти треть всех моих денег. И ведь костюм стоил этих денег… почти.
— Десять.
— Двенадцать.
— Десять.
— Двенадцать! Не уступлю. Этот костюм на вес золота. Редчайшая драгоценность.
— Не сомневаюсь, — кивнула я, а потом поинтересовалась: — И сколько он у вас висит?
Госпожа Честер тут же задумалась, догадавшись, на что я намекаю. Ее крохотные глазки стали еще меньше. Зато ее сын не отличался такой сообразительностью и тут же выдал мать с потрохами:
— Третий год уже.
За что и получил легкий подзатыльник.
— Займись делом, Билли! — прорычала она.
Тот обиженно засопел, надул губы и пробормотал:
— Да, мама.
Парень отошел за угол, а мы с госпожой Честер застыли друг напротив друга.
— Почти три года. Длительный срок. Насколько мне известно, проходимость у вас тут низкая, новеньких почти нет. А костюм имеет размер. Найти еще кого-то, кому он подойдет, будет сложно. Неужели вы хотите упустить возможность продать его? За десять тысяч анариев.
— Умеете вы торговаться, госпожа Миранда, — уважительно протянула госпожа Честер. — Хорошо, будь по-вашему. Десять тысяч анариев. Продано. Билли!
Парень тут же выглянул из-за угла.
— Да, мама.
— Упакуй нашей новой целительнице все покупки. Доставишь ей все сегодня в обед.
— Меня, скорее всего не будет, — неуверенно проговорила я, покосившись на Лиму, которая изучала кружевное бюстье у окна.
— Вещи оставят у двери. У нас нет воров.
«Ну хоть какой-то плюс во всем этом».
Пришла пора рассчитываться. С какой болью я передавала купюры в алчные руки госпожи Честер, не передать словами. Однако что поделать, жить-то надо. И желательно удобно. Оставалось надеяться, что уцелевших после визита в магазин девяти тысяч анариев хватит на продукты и на другие мелкие покупки.
К нам подошла Лима.
— Миранда, прости, но мне пора бежать. Господин Форест ненавидит, когда опаздывают. Ты сама доберешься до лечебницы? Тут недалеко.
— Да. Спасибо.
Прежде чем уйти, я не удержалась и купила еще легкий тюль приятного нежно-лимонного цвета. Он был коротким, воздушный, с зубчатым краем. Госпожа Форест так радовалась большой выручке, что даже не стала торговаться.
— Отдам за шестьсот руглов, — сообщила она, и я согласилась.
Итоговая сумма уменьшилась.
Убрав деньги в карман, я вышла на улицу. Погода стала еще лучше. Солнце светило так, что грозило ослепить прохожих, и унылый городок из камня выглядел уже не таким серым и грустным. Глубоко вздохнув, я зашагала дальше по улице.
Прогулка
