Сферы влияния - Екатерина Сергеевна Коновалова (Гитман)
Гарри еще не назвал имени, но Гермиона уже поняла, кого он имеет в виду. Кого-то, с кем ей тоже нужно было встретиться, правда, не для того, чтобы обсудить коварный план заговора против Малфоя, а чтобы убедиться, что он не кинется уничтожать Майкрофта.
— Невилл, — сказала Джинни и посмотрела на Гарри зло. Похоже, она тоже собиралась сказать о нем.
— Я не… — начала Гермиона, но остановилась. Гарри и Джинни оставались ее друзьями, но готова ли она была им рассказывать обо всем? Посвящать во все планы?
Гермиона Грейнджер из Гриффиндора так и поступила бы.
Та Гермиона, из подсознания, едва ли столкнулась бы с такой проблемой — в ее жизни все было естественно и гармонично.
А настоящая не знала, что ей делать, поэтому предпочла промолчать. В конце концов, разве не достаточно того, что она рассказала о Шерринфорде?
Примечание:
1. Забавный выверт: то, что мы называем чипсами (круглые кусочки картошки, зажаренные в масле) — у британцев «криспс». А то, что мы называем «фри» (длинные кусочки картошки во фритюре) — это чипсы.
Глава двадцать пятая
Шкаф сиротливо таращился полупустыми полками, а скелеты вешалок вызывали иррациональный страх. Гермиона чувствовала, что ей владеет нездоровое, лихорадочное возбуждение, но не предпринимала ничего, чтобы побороть его. Пусть её пугают лучше силуэты старых мантий и однотипных офисных костюмов, чем мысли о том, что она собирается делать.
Она собиралась так тщательно, словно ей предстояла дуэль, хотя её ждало просто чаепитие в тишине и уюте хогвартского кабинета со старым школьным приятелем и соратником. Мерлин, если бы кто-то сказал ей, что она будет нервничать перед встречей с Невиллом, она расхохоталась бы ему в лицо. Невилл — маленький, круглолицый, растерянный Невилл, не способный даже палочкой взмахнуть, ничего не напутав! Невилл — её невольный подопечный на протяжении долгих лет учёбы. Невилл — самый смелый член Отряда Дамблдора. Невилл сейчас был опаснее двух Малфоев и Волдеморта вместе взятых.
Гермиона расправила новую мантию, в кои-то веки не трансфигурированную на скорую руку, а сшитую на заказ, провела пальцами по отрастающим волосам, которые, кажется, требовалось подстричь снова, пока они из аккуратной причёски не превратились в воронье гнездо, кашлянула и сжала порт-ключ. Рывок под рёбра, мгновение удушья, и вот она уже приземляется, ловит равновесие, пытаясь при этом мгновенно оглядеться вокруг и оценить обстановку.
В комнате было слишком много красного для человека, посвятившего себя растениям. Красные с золотым тиснением обои, золотисто-жёлтая с алым узором обивка на стульях, на стене рядом с книжным стеллажом строгий официальный плакат — Гарри Поттер и его друзья, одолевшие Тёмного Лорда. Старый, но очень свежий и отлично сохранившийся.
Сам Невилл стоял у стены, сложив руки на груди.
— Привет, Гермиона! — сказал он, и на мгновение его лицо осветилось почти той самой мальчишеской улыбкой.
— Невилл, привет! — она тоже улыбнулась и заметила: — Кабинет истинного гриффиндорца.
— Я никогда не забывал о том, кто я есть, — сказал он с едва различимым упрёком в голосе.
Гермиона почти спросила, резко, отрывисто, оскорблённо: «Думаешь, я забыла?», — но удержалась. Потому что — да, она забыла. Она давно не была гриффиндоркой, и Невилл это знал. Он был из тех людей, которые не просчитывают и не анализируют, а просто понимают, априори знают, что правильно. Колебался ли он хоть когда-нибудь в жизни? Были ли у него хотя бы мгновения сомнений в верности своих убеждений?
— Располагайся. Хочешь чаю или травяного отвара? — спросил он дружелюбно.
— Давай отвар.
Невилл щёлкнул, и посреди кабинета возник домовой эльф в чистой опрятной наволочке. Ему были заказаны отвар, тосты и фрукты, которые появились на столе мгновением позже. Невилл бросил на Гермиону внимательный взгляд.
— Раньше ты протестовала бы.
Гермиона села на один из стульев, не став трансфигурировать его во что-то более удобное, разлила отвар по высоким глиняным кружкам и только после этого сказала:
— Сколько лет прошло.
Невилл тоже сел, взял кружку, какое-то время молча смотрел прямо перед собой и всё-таки сказал:
— Я не знаю, с кем разговариваю. Твоё письмо… Я был рад, что ты написала. Это было написано почти той Гермионой, которую я знал. Но та Гермиона никогда не приблизилась бы к Малфою. Раньше я сказал бы, что этот придурок тебя подставил, но теперь…
— Он помог мне, — произнесла Гермиона тихо. — Эти фотографии… Он получил их, опоив меня приворотным зельем, очень сильным.
Крупные черты Невилла исказила гримаса злобы, сильные мозолистые руки сжались в кулаки.
— И этим помог, — продолжила она. — Когда мы виделись последний раз, я сказала… — она сделала паузу и выдержала её достаточно долго, хотя внутри что-то зудело от напряжения, — я сказала, что меня это всё не касается. Теперь это не так.
И снова пауза. Этот разговор давался ей сложно. Она часто вела словесные игры и настоящие сражения, но с другими противниками — с теми, кто был точно осведомлён о ведущейся игре. Невилл никогда не играл ни во что подобное — он говорил прямо, действовал решительно, нёсся неумолимо вперёд, как разогнавшийся «Хогвартс-экспресс».
Её слова на мгновение притормозили его разгон, он отставил чашку и отрывисто спросил:
— Хочешь мстить?
Гермиона тоже поставила на стол кружку, крепко обхватила её ладонями и ответила, не отводя от Невилла проникновенного взгляда:
— Не мстить. Невилл, ты… Мне непросто это объяснить, но после смерти Рона я как будто выключилась, понимаешь? Погасла, — ей было больно об этом говорить и особенно больно было использовать смерть Рона как инструмент, но, в сущности, от её моральных принципов давно уже мало чего осталось. — Для вас он был другом, соратником, а для меня — всем, — лицо Невилла преобразилось мгновенно, только что явственно читавшееся на нем раздражение сменилось живейшим сочувствием. — Я не хотела жить и не жила эти годы. Помнишь, что случилось в прошлом году?
Конечно, он помнил отставку Кингсли и позор Ордена Феникса, помнил, наверное, лучше неё самой.
— Я не хотела этого, но это позволило покончить с ним. С ублюдком, который убил Рона.
— Ты отправила его за решётку?
Гермиона покачала головой, и глаза Невилла мрачно блеснули.
— Малфой помог мне очнуться. Ты говорил, что не хочешь отдавать ему и ему подобным страну — и ты был прав. Мне жаль, что я
