Сферы влияния - Екатерина Сергеевна Коновалова (Гитман)
Гермиона не должна была этого делать, но с её губ слетел триггер:
— Майкрофт!
Скучный, вредный Майкрофт, Майкроф-обжора. С ним не поиграешь! Но зато он так много всего знает! Эвр обожает забраться к нему на колени и дать книжку — пусть читает своим важным голосом. И она приходит к нему со всеми вопросами и проблемами. «Майкрофт, расскажи, как люди умирают?». «Майкрофт, больно — это что такое?». Майкрофт отбирает интересный ножик, опять мешает её играм, и кричит.
А ещё Майкрофт приходит к ней и стоит по другую сторону от толстого стекла, и плачет. Теперь он сам сидит за стеклом. Гермиона видела камеру, белые стены, металлическую дверь, тело в углу.
Игры помогли, но слишком мало. Самолёт шатался и нёсся вниз. Оставить Эвр здесь — она погибнет. Вытащить из самолёта — значит, столкнуть лицом к лицу с обскуром, который уничтожит её. Гермиона не чувствовала паники только потому что прошла очень долгое обучение и имела за плечами годы практики. Нельзя паниковать в сознании пациента. Нужно думать. Её собственный голубой спокойный океан поднимался ближе, забирая тревоги и волнения. С ясным, чистым сознанием Гермиона поняла, что ей нужно делать.
— Иди ко мне руки, милая, — позвала Гермиона.
Эвр из самолёта было лет семь, конечно, Гермиона ни за что не подняла бы такого взрослого ребёнка. Но в сознании вес не имел значения. Она обхватила девочку одной рукой, чувствуя, как маленькие руки обхватывают её за шею. Удерживая Эвр на руках, она вынесла её из самолёта, а потом сделала один точный, уверенный толчок. Обскур вместе со своей магией, со всеми накопленными воспоминаниями, злобой и болью влетел в самолёт. Пелена стала плотнее, повинуясь воле Гермионы. Но сквозь неё можно было слышать звуки крушения.
Самолёт упал. Обскур погиб.
Сначала Гермиона, а следом за ней — маленькая девочка Эвр в теле тридцатипятилетней женщины открыли глаза.
Эпилог
Первое, что Гермиона ощутила, придя в себя, это крепкие руки мистера Кто на плечах. Потом — ладонь Эвр в руке.
— Я на земле, — пробормотала Эвр. — Я на земле…
— У вас есть менталисты? — спросила Гермиона, с трудом выталкивая слова из горла. — Я… Она обскур. Ей тридцать пять.
— И она будет жить, — закончил за неё мистер Кто таким серьёзным тоном, которого Гермиона у него ещё не слышала. — Мистер Дарси, пожалуйста, вызовите сюда…
Гермиона перестала слушать его указания. Эвр озиралась по сторонам, она не понимала, где она и что делают все эти люди. В ней больше не ощущалось магии. Но главное, она была жива.
— Всё будет хорошо, милая, — сказала Гермиона, и на уставшем лице Эвр появилась светлая искренняя улыбка ребёнка, который верит обещаниям взрослых.
— Шерлок! — вдруг воскликнула она.
Гермиона обернулась, как и все остальные. Разумеется, как всегда, проигнорировав все магические защиты и ограничения, Шерлок влез именно туда, откуда его выгнали. Мистер Дарси направил было на него палочку, но Гермиона остановила его резким окриком, а потом и мистер Кто добавил:
— Нет-нет, пустите молодого человека к сестре. Как занятно…
— Прочь из моей головы, — буркнул Шерлок. — Что с ней, Гермиона?
— Шерлок! — Эвр встала, хотя ноги у неё подгибались, и потянулась к нему. Мгновение поколебавшись между тем, чтобы и дальше требовать объяснений, и объятиями, Шерлок неожиданно выбрал второе. Эвр доверчиво прижалась к его груди, положила голову ему на плечо, хотя роста они были примерно одинакового.
— Гермиона! — позвал Шерлок из-за копны волос Эвр. — Майкрофт… Он жив?
— Да, — ответила она. — Я пойду за ним. Мистер Кто…
Невыразимец подмигнул ей и сказал:
— Обойдёмся без нудных нотаций, госпожа министр. Детей ждёт горячее какао и тёплая постель.
— Джон пойдёт со мной! — объявил Шерлок, проигнорировав «детей». Неужели вырос?
— Найдём какао и для Джона, — пожал плечами мистер Кто. — Мисс Грейнджер?
Гермиона поймала его взгляд и поняла, что больше ей говорить нечего. Действительно, мистер Кто обо всём позаботится.
Она закрыла глаза, восстанавливая в памяти образ камеры: белые стены, металлическая дверь, стеклянная перегородка. И уже перед самой аппарацией мелькнули золотистые буквы, написанные на кольце: «Шерринфорд».
Она оказалась перед стеклом. Оно было настолько прозрачное и тонкое, что легко было представить, будто бы его и вовсе нет, если бы не потёки крови. К стене прислонялось тело в чёрном костюме. А в дальнем углу, сжавшись, обхватив голову руками, сидел Майкрофт.
Он заметил её. Медленно поднял голову, потом с трудом встал на ноги и, пошатываясь, подошёл к стеклу. Остановился, опёрся о него ладонями и прислонился лбом. На его лице отчётливо виднелись дорожки слёз.
Гермиона подошла еще ближе и коснулась стекла там же, где лежали его ладони. Полдюйма пуленепробиваемого стекла — вот и все, что их разделяло. Она медленно сжала пальцы, и они прошли сквозь стекло. Она чувствовала лёд его рук, их дрожь, слышала биение его сердца.
Очень осторожно она коснулась его сознания, передавая образ — Шерлок и Эвр, держащие друг друга в объятиях, и рядом — безликие невыразимцы, которые позаботятся о них. Это было главное.
Очень многое Гермиона хотела бы ему сейчас сказать. О Шерринфорде, с которым он так глупо и мелко её обманул, об Эвр. Но слова не находились. Ещё хотелось задать множество вопросов. Но на них на все был простой и очевидный ответ — мерцающий голубым светом, пронзительный, наполненный болью и отчаяньем, но все-таки твёрдый взгляд Майкрофта.
