Венец безбрачия - Полина Ром
По словам моей сестрицы, в замок прискакал какой-то дворянин, фамилию которого я не расслышала и поведал следующую историю.
Три дня назад в доме графа фон Воттенберга состоялась карточная партия. Игра затянулась, в азарте мужчины не замечали ни времени, ни количества опустошённых графинов. Лакеи, которые после смерти графини окончательно распоясались и допивали остатки из каждого кувшина и графина, были пьяны не меньше, чем господа. Уже после полуночи возник серьёзный скандал: граф обвинил моего жениха в шулерстве. За дело или нет, никто так и не понял. Баронет Эттинген, разозленный тем, что от него уплывает такой хороший выигрыш, выплеснул в лицо графу остатки вина из бокала...
Завязалась банальная драка, во время которой баронет ткнул ножом графа. Только тогда пьяные гости сочли нужным вмешаться и кликнуть прислугу.
Граф фон Воттенберг потерял много крови, но выжил, а к утру пришёл в себя настолько, что послал за баронетом стражу. На своих землях граф был высшей властью и спускать покушение на свою особу не собирался.
Однако мой жених, в силу того, что не получил ранение, а, напротив, сбросив в бою адреналин протрезвел быстрее, понял, что натворил и чем это грозит. К утру он уже исчез из дома вместе с вещами. Послали стражу в его родительский дом, отправили стражу в принадлежащую ему деревню, но, разумеется, его нигде не нашли. Поэтому к замку баронессы сейчас приближается отряд графской стражи с приказом найти жениха и арестовать его.
- Но ты же понимаешь, что баронет Эттинген не идиот и никогда больше не появится здесь? – уже успокоившаяся Альда смотрела на меня с очень лёгкой, почти незаметной улыбкой, а гости вокруг перешёптывались, не слишком соображая, что им сейчас нужно делать. Однако слова - «венец безбрачия» - звучали все чаще и чаще, и все больше людей смотрело на меня с интересом, жалостью, но больше - со злорадством и радостью во взглядах.
Я отвернулась к окну, с большим трудом удерживая улыбку. Слава тебе, Господи! Вот уж повезло, так повезло!
Глава 15
От публичных рыданий баронесса-мать все же удержалась: резко развернулась и покинула трапезную. Меня же окружили собравшиеся гости, в основном – женщины и их дочери, и принялись дружно соболезновать мне так, чтобы сыпнуть на «кровоточащую рану» свою маленькую щепотку соли:
- Господи Боже! Какое ужасное несчастье! Ну, ничего-ничего… Церковь учит нас не быть суеверными, да я и сама не верю во всякие гадания! Конечно, венец безбрачия штука страшная, но может быть и нет никакого венца!? Может быть со следующим браком вам повезёт больше, милая Софи? – приговаривала мадам Тересия.
- Не надо плакать, дорогая Софи! Господь учит нас смирению и покорности… Моя Эрнестина, например, только радуется, что может жить в отчем доме! Поживёте ещё свободной жизнью под крылом маменьки, научитесь смирять гордыню и Всевышний обязательно пошлёт вам нового мужа!
Я стояла молча и через некоторое время этот утешительный гул начал стихать, гости вдруг заметили, что я не бьюсь в истерике, не рыдаю, а просто вежливо слушаю. Воцарилось несколько неловкое молчание, которое прервала Альда:
- Смирит она гордыню или нет – ещё неизвестно, а я вот прямо вижу, что у неё венец безбрачия на челе! Первый жених умер, второй сбежал, если вдруг кто и осмелится посвататься… Мне уже искренне жаль, что этот отважный мужчина тоже может попасть в беду!
- Спасибо тебе за добрые слова и поддержку, дорогая моя сестра. Надеюсь, твой муж будет достаточно богат, чтобы покупать тебе платья к каждому балу, – с этими словами я развернулась и вышла из трапезной, совершенно не интересуясь, что там и как будет дальше.
Плохие новости распространяются со скоростью пожара. В своей комнате я застала перепуганную Матильду, которая уже все знала от прислуги:
- Это что же такое делается! За что же Господь огневался-то на сиротинку?! Да ежли уж и посылать такие несчастья…
- Матильда, замолчи.
Я не знаю, была ли это мелочная особенность - злорадствовать над чужими бедами - присуща всем жителям этого мира или же она оказалась особо развита у тех, с кем поддерживала отношения баронесса-мать. Но я точно не заметила в толпе её гостей ни одного человека, с кем мне хотелось бы общаться. Так что меня совершенно не волновали сплетни и разговоры, которые будут ходить вокруг моей персоны. В данный момент важно было только то, что я получила некую отсрочку, которая и даст мне возможность лучше узнать этот мир и придумать, как я захочу выстроить свою судьбу.
Я была просто счастлива, что этот мерзкий брак не состоялся и главной моей заботой было – не улыбаться слишком широк, чтобы не шокировать Матильду. Она единственный человек, кто был ко мне добр и отпугивать её не хотелось.
Все же история мою служанку потрясла и она каждый час-полтора покидала комнату, возвращаясь ко мне с новостями, которые звучали все лучше и лучше:
- Госпожа фон Венос уехала, и барышню свою костлявую с собой прихватила. Ить ещё и заявила перед отъездом, что опасается последствий для Эрнесты. Вроде как у дочери ейной какой-то там жених наметился, так вот чтоб ваша неудача на них не перешла! То-то девку столько лет по балам таскают и никому даром не нужна была. А тут вдруг – жених у них! И ведь врёт госпожа и даже не краснеет!
В следующий заход появилась другая новость:
- Госпожа Тересия-то с мужем пошли матушку вашу утешать, а та им даже двери не открыла. Так теперь госпожа Тересия обижаются. Дескать, от чистого сердца пожалеть захотела, а хозяйка её и не допустила в покои!
- Матильда, хватит бегать. Мне все это не интересно.
- Как же ж! Это ить про вас и будут этак языки чесать…
- Да и пусть себе чешут, – равнодушно пожала я плечами.
На некоторое время она утихла и устроилась с вязанием у окна, но через час с небольшим, тяжко вздохнув, заявила:
- Пожалуй, надобно вам госпожа Софи взварцу горячего испить, – в глаза она мне при этом
