Спасите, мой рыцарь! - Александра Питкевич
– Надеюсь. Никогда такого не было, чтобы побочная ветвь получала силу, равную главному дому, – задумчиво протянул я, наблюдая, как из тоннеля на руках выносят Ветиса. – Живой?
– Едва-едва, но все же не издохнет. Вы вовремя его выпустили, – отозвался один из ветеранов, бросая беглеца к ногам клирика.
Духовник тут же нагнулся, проверяя состояние нашего пленника.
– Будет жить, полковник. Но здоровья ему больше не видать. Сильно вы его приложили.
– Оно ему и не понадобится в казематах столицы, – жестко припечатал Хага и отдал приказ связать всех.
Здесь мы закончили. Теперь нужно было успеть на свадьбу Крамета до того, как будут произнесены брачные клятвы. Если он подтянет к себе еще и род Детири, его будет сложнее обвинить. Спасаясь, он может затребовать их защиту, а это уже значительно осложнит дело. У барона Детири были в прошлом значительные заслуги перед короной, и он вполне мог требовать сохранить жизнь новому родственнику. А это в мои планы никак не входило. Крамет должен был к закату болтаться на виселице, передав кольцо главы клана своему младшему брату.
Глава 5
Все было так торжественно, так красиво, что мне становилось даже обидно. Для Крамета, этого недалекого и не самого лучшего из людей, все эти приготовления. Золотое платье держало мой стан, стягивая слоями тканей, золотые же волосы вились водопадом, хоть так и не полагалось. Я смотрела в зеркало, и почему-то от одного вида собственного отражения меня пробирала невероятная, какая-то глубинная, злость. Крамет не оценит ни убранства часовни, ни моей собственной красоты. Его интересовали только выгода и приданое, что он получит от этого брака.
Я знала, на что иду, но легче от этого не становилось. Сердце сжималось, требуя сделать хоть что-то, но я только и могла, что крепче сжимать свой букет, украшенный колючей магонией. Оранжево-золотая календула, красные ягоды. Сам вид этого букета словно не предвещал мне ничего хорошего. Я лично выбирала цветы, но теперь они казались ошибкой. Ни золота, ни солнца, ни весенней зелени гор мне не стоило ждать в этом браке.
– Успокойся, Соран, – зло, глядя на отражение, приказала я. Было поздно что-то менять. Я дала свое согласие, и на это были причины.
– Пора, госпожа, – Малуша вошла в мои покои, неся какие-то предметы на подносе. – Сейчас только вас дособираем, и нужно спускаться.
Я с тоской посмотрела в окно: день был восхитительный, а мне так хотелось провести его где-нибудь подальше. Я была даже согласна убирать конюшни, как в юности. Только бы не выходить в этом восхитительном платье из комнат.
– Голубое, – Малуша присела передо мной и, приподняв подол платья, завязала на лодыжке тонкую, атласную ленту. – Ее я взяла у кухарки нашей. Та уже давно замужем и вполне довольна. Может, ее благо перейдет и на вас.
– Хорошо бы, – безразлично выдохнула, понимая, что рассчитывать в таких делах на какую-то ленту не стоит. Не так оно работает.
– Платье на вас новое, так что этого не нужно. Старая брошь вашей прабабки, – небольшое украшение из темного серебра, на котором глухо поблескивали белые камни, была пристегнута к плечу. – И вот это.
Малуша подняла тонкую шпильку, тоже весьма старую, простую, без украшений.
– Это мое. Ее нужно вернуть. И я надеюсь, что она вам поможет…
Женщина запнулась, а я постаралась выдавить из себя улыбку. Все так старались ради меня, стоило хотя бы для них справиться с собой.
– Спасибо.
– Теперь вы готовы, – Малуша отступила, рассматривая меня уже целиком. На ее лице явно было видно беспокойство. Она, как и я сама, не была рада такому выбору мужа, но не смела высказываться.
Тонкие пальцы перекинули на лицо полупрозрачную вуаль, вышитую золотыми нитями, поправили складки, и женщина предложила мне локоть. Наряд был длинным и тяжелым, так что я не отказалась. Да и поддержка мне сейчас лишней не была.
По лестнице, что казалась бесконечной, мы медленно спустились в большой зал, украшенный цветами и лентами. Там уже ждали родители. Прекрасные и взволнованные, словно это был не второй мой брак.
– Дочь моя, – барон, заменяя Малушу, подал руку, и в сопровождении самых близких людей мы вышли под солнце Севера.
**
Колокола звонили, призывая людей, словно вся округа не слышала о том, что барон выдает замуж свою любимую дочь. То, что должно было стать небольшим семейным торжеством, как-то незаметно превратилось в настоящее событие: вдоль тропинки стояли бароны, разодетые в свои лучшие из своих нарядов. За спиной каждого – не менее десятка вооруженных, но таких же торжественно-гордых мужчин. Женщин здесь было мало, так как лорды Севера прибыли на какое-то собрание, а не на саму свадьбу, но уехать, не посетив дом моего отца, в такой момент не могли. А уже чуть дальше, яркие и пестрые, словно птицы юга, в лентах и платках, толпились жители наших деревень. Для них приказали накрыть отдельные столы, без лавок. Отец выкатил для такого дела несколько бочонков пива и приказал зажарить пару крупных поросят. Мама говорила, что из города привезли даже пряники.
Мы же стояли у начала тропинки, ожидая, пока замолкнут колокола.
Перед входом в часовню поставили небольшой стол, что должен был заменить алтарь, так как все желающие никак не могли поместиться под сводами старого здания. И перед этим алтарем ко мне спиной стоял барон Крамет.
По телу прошла волна холодной неприятной дрожи. Колокола смолкли.
– Готова, дочь моя?
– Да, – собирая в кулак всю свою волю, весь характер, доставшийся от родителя, я кивнула и сделала первый шаг. Платье казалось еще более тяжелым, словно на тело были надеты не десятки метров дорогого шелка, а железные вериги. Но я шла, высоко подняв голову, и радовалась тому, что мне не нужно улыбаться. Под вуалью никто не увидит лица до конца церемонии.
Крамет даже не обернулся, когда я заняла положенное место рядом с ним. Даже не посмотрел, когда отец передал мою руку клирику, проводящему обряд. Хотелось громко, с презрением фыркнуть, но я сумела себя осадить. Это договорной брак, не более. Как только обзаведусь наследником – мне не придется лишний раз даже видеться с супругом.
– Дети мои, – торжественно и громко, укрыв мои ладони ритуальным покрывалом, возвестил клирик. – Мы здесь собрались как свидетели великого и торжественного события…
Ага. Очень великого и торжественного. Стоит ему назвать меня «леди Крамет», как военный и политический союз будет считаться заключенным. Очень торжественно. И очень велико.
– Союз двух влюбленных сердец, как символ мира
