Тайна крови - Анастасия Алексеевна Смирнова

— Вот, примерь, — предложила я, помогая ей расстегнуть пуговицы на ее платье.

Платье село на ней идеально, словно сшитое на заказ. Она преобразилась. В ее глазах вспыхнул огонек, и на губах появилась робкая улыбка.

— Спасибо, — прошептала она, не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале.

Когда мы вышли из комнаты, я заметила, как преобразилась Лерен. Она шла уверенно, с высоко поднятой головой. Больше никто не усомнился бы в её готовности к этому вечеру.

Вернувшись в зал, я увидела совершенно другую Лерен. Платье из нежного шелка с цветочным принтом идеально сидело на ней, подчеркивая фигуру и делая лицо еще милее. Голубые глаза сияли, а каштановые волосы, аккуратно уложенные, добавляли ей очарования.

Она уверенно шла по залу, взгляд полон решимости. Больше никакой растерянности. Теперь она выглядела так, словно всегда знала, что делает, словно она – звезда этого вечера.

Я наблюдала за ней, переполненная гордостью и радостью. Это преображение было волшебным, и я восхищалась ее стойкостью. Она двигалась, словно по подиуму, притягивая взгляды. Мужчины оборачивались, женщины улыбались.

Лерен подошла к столу с закусками, и ее улыбка стала еще шире. Она взяла бокал шампанского и, казалось, собиралась произнести тост. Я видела, как к ней подошел мужчина, и Лерен ответила ему с легкостью и грацией. Она нашла своего собеседника.

Я осталась в стороне, наблюдая, как ее уверенность и обаяние заражают всех вокруг. Тепло разливалось внутри меня. Я сделала нечто большее, чем просто помогла с платьем. Я подарила ей веру в себя.

Когда вечер подошел к концу, я подошла к Лерен попрощаться. Она обернулась, и в ее улыбке, в глубине теплых глаз, я прочла искреннюю благодарность.

— Спасибо тебе, — прошептала она, слегка смущаясь. — Ты сделала для меня больше, чем я могла мечтать.

— Не за что, — ответила я, чувствуя, как радость мягкой волной разливается в груди. — Главное, чтобы ты была счастлива.

Мы обнялись, и я ощутила, как ее тепло перетекает в меня. Этот вечер стал для нас обеих особенным, и я знала, что он навсегда останется в моей памяти. Лерен ушла, оставив после себя легкий шлейф уверенности и обаяния, а я осталась стоять, провожая ее взглядом, и чувствовала, как внутри меня распускается что-то новое, прекрасное.

Отец провожал последних гостей, но один остался. Эрадан, высокий и статный мужчина с глазами, холодными, как осколки льда, стоял в стороне с бокалом в руке и не сводил с меня взгляда. Его присутствие ощущалось как невидимый груз, давило на плечи. Измученная этим пристальным вниманием, я решилась подойти.

— Полагаю, я пришлась вам по вкусу, — начала я, стараясь сохранить спокойствие в голосе, хотя внутри бушевал настоящий шторм. — Но я уже устала от этого бесконечного внимания. Не могли бы вы… перестать смотреть на меня?

Он медленно улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла – лишь холодный отблеск зимнего солнца. Его насмешливый взгляд скользнул по моему лицу, и я почувствовала, как щеки вспыхивают румянцем.

— Вы несколько переоцениваете себя, дорогая Селестия, — произнес он с легким, почти небрежным сарказмом. Его голос звучал мягко, но в нем чувствовалась стальная твердость. — Ваша красота – лишь бледная тень того, что вы видите в зеркале.

Я отвернулась, пытаясь скрыть смущение, которое жгло кожу. Его слова задели меня сильнее, чем я хотела признать. Сделав шаг в сторону, я почувствовала, как чья-то рука мягко, но уверенно сжимает мое запястье.

— Но я еще не закончил, — прошептал он, наклонившись ближе. Его губы почти касались моего уха, и по коже пробежали ледяные мурашки. Его дыхание было прохладным, но в нем чувствовалась странная, почти гипнотическая притягательность.

— Тогда договаривайте, и я уйду, — резко ответила я, пытаясь сохранить самообладание. Я стояла спиной к нему, стараясь не выдать, как его близость выбивает меня из равновесия.

— Я хотел спросить, чем вы так насолили Эльнаре, что она питает к вам такую… жгучую ненависть? — его голос звучал тихо, почти ласково, но в нем отчетливо слышалась скрытая угроза.

Я нахмурилась, пытаясь понять, о ком он говорит. В голове всплыло воспоминание: алая шевелюра, мелькнувшая на празднике. Та женщина…

— Ах, вы о той… ведьме, — произнесла я, стараясь скрыть раздражение, проскользнувшее в голосе. — Не знаю, чем я заслужила ее внимание. Но, судя по ее предложению уединиться с вами, она явно неравнодушна.

Он обошел меня, и, с холодной решимостью коснувшись моего подбородка, заставил поднять глаза. Его пальцы невесомо скользнули по губам, словно оценивая их мягкость.

— Откуда у вас такие познания? — спросил он, и в его голосе прозвучал лед.

Я оттолкнула его руку, отступая на шаг. Мне нужно было пространство.

— Вы забыли, как ворковали с ней, — мой голос дрожал от сдерживаемого гнева. — И ее "случайный" шепот на ухо, который я должна была услышать. И больше не трогайте меня. Я не давала вам такого права.

Его глаза сузились, но он промолчал. Он просто смотрел, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым. В его взгляде была уязвимость, но и что-то еще… что-то, что заставляло меня чувствовать себя беззащитной. И все же, я не могла отвести взгляд.

Резко развернувшись, я направилась к выходу, мечтая о тишине и возможности прийти в себя. Но я знала: этот разговор еще не закончен.

Выйдя из зала, я оказалась в полумраке коридора. Мерцание свечей, закрепленных на стенах, едва рассеивало густые тени, создавая атмосферу таинственности и тревоги. Эхо моих шагов гулко отдавалось в пустом пространстве, но я не обращала внимания. Я шла, словно во сне, пытаясь унять бурю, бушующую внутри.

Каждый шаг давался с трудом, словно я продиралась сквозь густой туман. В голове эхом отдавались слова Эрдана, его холодный голос, насмешливый взгляд. Я не могла избавиться от ощущения, что он проник в самую глубь моей души, оставив там ледяной след.

Внезапно я остановилась перед массивной дверью, ведущей в сад. Приоткрыв ее, я вышла на свежий воздух. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву, рисовал причудливые узоры на земле. Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, надеясь, что он принесет облегчение.

Спокойствие не приходило. Напротив, чем дальше я уходила от людской суеты, тем острее