Страсть в ее крови - Патриция Мэтьюз
На его щеках проступил легкий румянец, и Ханне пришлось подавить веселье. Она отрывисто сказала:
– Уже поздно. Мне нужно возвращаться домой.
Джейми с радостью согласился, как показалось Ханне, почти с облегчением.
Они собрали подстилку и принадлежности для пикника, после чего поскакали обратно в «Малверн». Джейми спрыгнул с лошади, чтобы открыть ворота выгона, потом закрыл их. Мгновение постоял у стремени Ханны, внимательно глядя на нее.
– Ханна, я не могу выразить словами, что для меня значит нынешний день.
– Тогда и не пытайтесь, – ответила она, вдруг разозлившись на него.
– Мы на этой неделе еще покатаемся?
Ханна пожала плечами.
– Если захотите. Я езжу каждый день в одно и то же время, с вами или без вас.
Хлопнув Черную Звезду коленями, она направила его к конюшне. Перед тем как проехать в ворота, Ханна обернулась. Джейми все так же стоял на том же месте, глядя ей вслед.
В конюшне стояли рядом Джон и Дики. Дики возбужденно что-то говорил. Джон подошел к Ханне помочь слезть с лошади, потом увел Черную Звезду, чтобы его расседлать.
– Джон только что вернулся из Уильямсбурга, миледи, – сказал Дики. – Город аж гудит от этой новости!
– Это от какой? – рассеянно спросила Ханна.
– Пирата Тича и его шайку схватили, а самого Черную Бороду убили! На прошлой неделе это было. Войско под командованием губернатора взяло на абордаж корабль Бороды «Приключение». Когда Черную Бороду убили, то ему отрубили голову и подвесили ее на бушприте военного корабля!
– Ужас какой! – вздрогнула Ханна.
Из стойла Черной Звезды раздался голос Джона:
– Хорошо, что этого пирата все-таки прикончили. Это было дьявольское отродье.
Ханну не особенно интересовали новости о смерти Черной Бороды, и она ушла из конюшни. На полпути к дому она сбавила шаг, когда вспомнила последнюю ночь в таверне «Чаша и рог» и огромную тушу пьяного пирата, который взял ее силой. Она смутно припоминала, что он был из шайки Черной Бороды. Она искренне надеялась, что он окажется в числе убитых. Но поскольку она не знала, как его зовут, Ханна решила, что никогда ничего и не узнает. Разумеется, она не могла бы себя заставить осмотреть все тела убитых пиратов с целью опознания одного из них, хоть и ненавидела его всем своим существом.
Ханна снова вздрогнула и продолжила идти к дому.
– Я люблю вас, дорогая Ханна! – воскликнул Джейми, утолив свою страсть.
Ханна пробормотала в ответ что-то нечленораздельное.
Через несколько минут он сидел рядом с ней на подстилке, предварительно приведя в порядок одежду. Ханна сидела, прислонившись к дереву, и мечтательно смотрела на реку.
– Ханна?
– Да, Джейми?
– Я хочу взять вас в жены.
Ханна повернулась к нему, неуверенная, что все верно расслышала.
– Как вы сказали?
– Хочу, чтобы вы стали моей женой. – Лицо его сделалось серьезным. – Я люблю вас.
– Очень мило, дорогой. – Ханна не знала, смеяться ей или злиться. – Уверена, что вы думаете, что любите меня…
– Я не думаю, я знаю!
– А не в «Малверн» вы влюблены? – подначила она его.
Он оскорбился.
– Это жестоко, Ханна. Вы же знаете, что это неправда!
– В самом деле? – Она выпрямилась. – Джейми, мне льстит ваше предложение, но, видите ли, я не могу за вас выйти.
– Почему? – почти агрессивно спросил он.
Ханна вздохнула.
– Потому что я вас не люблю.
– Так полюбите!
Ханна покачала головой.
– Нет, Джейми. Не выйду я за вас. Если вы так думаете из-за случившегося между нами, то мне жаль.
– Вы не любили Малколма Вернера, но все-таки вышли за него!
– А с чего вы взяли, что я его не любила?
– Как вы могли бы его полюбить? – Джейми с отвращением взмахнул рукой. – Он же вам в дедушки годился!
Не думая, Ханна занесла руку и ударила его по щеке.
– Как вы смеете, сэр! Говорить такое о покойном!
Лицо Джейми побагровело.
– Выходит, вы играли, валяясь здесь со мной, как… потаскуха! Все, что о вас говорят, – правда!
– Возможно, что так. – Ханна встала, охваченная ледяной яростью. – Но если все так, значит, вы не захотите взять в жены распутную девку, верно?
Джейми вскочил на ноги и схватил ее за руку.
– Простите меня, Ханна! – в отчаянии воскликнул он. – Не знаю, что на меня нашло. Я знаю, что все, что о вас говорят, – неправда.
– Но это правда. – Она вырвала руку. – Я больше не желаю видеть вас в «Малверне», сэр.
Она направилась к Черной Звезде.
– Ханна, погодите! Послушайте меня! Я люблю вас! Клянусь!
Не обращая на него внимания, Ханна села на коня. Охваченная яростью, она впервые за все время хлестнула лошадь кнутом по боку. Испуганный конь понес и через несколько метров перешел на полный галоп.
Ханна так и мчалась до самого «Малверна». Не желая возиться с воротами, она подстегнула жеребца, и конь перелетел через изгородь одним мощным прыжком. Злость проходила, и Ханна постепенно стала придерживать коня и поехала к конюшне.
Только у самых ворот она заметила прислонившегося к стене незнакомца, который смотрел на нее, прищурившись от дыма сигары. Это был высокий молодой человек, темноглазый и темноволосый, хорошо одетый.
Ханна осадила взмыленного жеребца у ворот конюшни и спрыгнула на землю.
Лицо незнакомца выражало явное неудовольствие.
– Немного подогнали его, так мадам?
– А вам какое дело, сэр? Это мой конь!
При звуках голоса незнакомца Черная Звезда заржал и двинулся к нему, вырвав у Ханны поводья. Незнакомец отошел от стены и погладил лошадь по гриве.
Было в нем что-то смутно знакомое, однако Ханна точно знала, что никогда его раньше не видела.
– Кто вы, сэр? – спросила она.
– Я Майкл Вернер.
– Это невозможно! Майкл Вернер погиб! – ахнула Ханна.
– Очевидно, что это неправда, мадам, поскольку он перед вами. – Незнакомец улыбнулся язвительной улыбкой. – И я не призрак, уверяю вас.
Часть третья
Майкл Вернер
Глава 14
В тот день в Уильямсбурге, когда Майкл Вернер и его отец наговорили друг другу множество колкостей, ссора со стороны Майкла была притворством. Он разыграл спектакль, в котором сыграл свою роль так, чтобы посторонние люди поверили, что он навсегда расстается с отцом и отказывается от фамилии Вернер, дабы слухи об этом в конечном итоге дошли до Черной Бороды.
И все же отчасти чувства его были правдивы. И Майкл знал, что ему придется с ними жить. Он испытывал отвращение к скучной жизни плантатора. Ему хотелось захватывающих приключений, чего-то такого, чего он сам не мог точно определить.
Но в глубине души
