Дилемма дебютантки - Валери Боумен
Он нахмурился.
— Я из него пил.
— А теперь я.
Герцогиня сделала глоток и, не выпуская из руки бокала, села в кресло напротив его стола.
— Я здесь, чтобы кое о чем тебя спросить.
— Ну что еще? — простонал Эйден, плюхнувшись в кресло и зарывшись руками в волосы.
По своему многолетнему опыту он знал, что самый лучший способ избавиться от матери — это выслушать ее.
— Ты видел сегодняшние газеты? — поинтересовалась герцогиня.
— Тебе же известно, что Пенвик каждое утро читает вслух газеты, пока камердинер меня бреет.
— Значит, ты в курсе, что о тебе пишут.
— Разумеется! — прорычал Эйден.
Мать отпила еще глоток.
— Что-нибудь из того правда?
Эйден вскинул бровь.
— В какой части?
— Ты был на балу у Уэйкфилдов и танцевал с леди Джессикой?
— Это правда.
— Потом ездил с визитом к Уитморлендам?
— Тоже правда. Матушка, ты же знаешь, мне нужно было получить прощение у леди Джессики. К дьяволу газеты! Знай шпионят.
Герцогиня устроилась в кресле удобнее.
— У меня сложилось впечатление, что ты получил ее прощение еще несколько дней назад. Я не права?
Он провел рукой по лицу. О, черт!
— Да, ты права.
— Тогда зачем ты продолжаешь наносить визиты?
Положив локти на стол, Эйден насупился.
— Если бы мне был известен ответ на этот вопрос, матушка, я бы не сидел здесь в темноте и не напивался до умопомрачения.
— Ты… влюбился в эту юную леди, Эйден?
Ему послышалось, что мать сказала это с усмешкой, поэтому он высоко задрал подбородок и заявил:
— Я еще ни разу в жизни не влюблялся.
— Давай не будем придираться к словам. Тебе она нравится?
Он вцепился в подлокотники.
— Я ей не нравлюсь.
— Я не об этом спрашивала. Тебе она нравится?
Она что, решила его добить? Что именно она хочет услышать?
— Она очень мила, хоть и упряма, самоуверенна и исключительно критична.
— Прямо как ты. Это хочешь сказать?
Прищурившись, Эйден посмотрел на мать. Все, с него достаточно!
— Я хорошо тебя знаю, поэтому сразу понял, что ты пришла не для того, чтобы обсудить сплетни. Итак, какова цель твоего визита, матушка? Я слушаю.
Герцогиня встала, допила бренди и, поставив пустой бокал перед сыном, оперлась ладонями на край стола, наклонилась к нему и заглянула в глаза.
— Я всегда представляла рядом с тобой женщину, которая не станет раболепствовать: какую-нибудь честную, прямую, умную и добрую. Среди жеманных дур, которые с такой легкостью бросаются тебе на шею, невозможно найти такую. Тебе нужна женщина с твердым характером, которая не побоится сказать, о чем думает, а не то, что ты захочешь услышать от нее.
— Итак, есть идеи, матушка? — Эйден уже понял, что она пытается до него донести.
Мать выпрямилась в полный рост и расправила плечи.
— Эта юная Уитморленд совсем не жеманная дурочка.
— Согласен, — процедил сквозь стиснутые зубы Эйден.
— А сказать я хотела вот что. Идеальная во всех отношениях юная леди сама словно падает на тебя с небес. Если она тебе небезразлична, сделай что-нибудь: напрягись немного, воспользуйся своим шармом. Я знаю, он где-то у тебя еще сохранился. Не упусти этот шанс.
Глава 21
Бал у Кранберри
Два дня спустя
Джессика в своем любимом бальном платье цвета лаванды с белыми крапинками из шелка на лифе и по краям юбок стремительно вошла в бальный зал. Сегодня на ней сияли бриллианты, руки обтягивали лайковые перчатки, а ножки украшали белые туфельки. Ей удалось справиться с нервами, и поэтому выглядела она идеально. В этот вечер она была решительно настроена сделать все как полагается.
Два дня назад, когда Джессика с лордом Ситоном вышла в сад на прогулку, не успели они сделать и несколько шагов по узкой садовой дорожке, как граф остановил ее и сказал:
— Есть кое-что важное, о чем я хотел бы с вами поговорить, леди Джессика.
Ее охватила паника, и, застыв на месте, она смогла лишь пробормотать:
— Да, я бы очень хотела вас послушать, но совершенно неожиданно мне стало плохо.
Девушка подобрала юбки, развернулась и чуть ли не бегом вернулась в дом, там промчалась вверх по лестнице до своей спальни, где и просидела до самого вечера. Маркиза, встревожившись, была вынуждена отправить ей наверх поднос с ужином, но Джессика едва притронулась к нему.
Нет, она не была больна, по крайней мере не в физическом смысле, — ею овладел страх. Этого было достаточно для того, чтобы спастись бегством от предложения, которого она ждала весь сезон. Хуже всего было то, что Эйден оказался прав: она действительно трусиха, но не такая, какой он ее считал. Она струсила, потому что была не в силах выслушать предложение лорда Ситона.
Но теперь с этим покончено, она справилась со своими нервами. Прошлой ночью ей пришлось основательно все продумать, и она, наконец, была готова действовать — именно так, как планировала.
Все, что случилось между ней и Эйденом, не имело никакого значения. Это было всего лишь отвлечением внимания от основного. Вот так все просто! А позволила она себе это, во-первых, потому что ей показалось, будто они подходят друг другу, а во-вторых, из-за его грубости. Затем свою роль сыграл его отказ оставить ее в покое, пока она не примет его абсурдные извинения. И вот он ушел, не отвлекал ее больше поцелуями, но зато предложил ухаживать за ней.
Все это только отвлекало ее от основной линии поведения, но теперь все закончилось, она вернулась к себе — такой, какой была обычно, — и не сомневалась в этом. Она выделила трех наиболее приемлемых холостяков нынешнего сезона, пообщалась с каждым и остановилась на лорде Ситоне. Он происходил из уважаемой семьи и отвечал всем ее требованиям: был привлекателен, образован, умен и обаятелен, держался как джентльмен, обладал хорошими манерами и чувством юмора. Половины этих качеств у герцога Торнбери нет и не будет никогда. Джессика и представить себе не могла, чтобы лорд Ситон вел себя грубо, и изменила к нему подход. Не было никакого смысла винить себя за расшалившиеся нервы: для юной леди в преддверии предложения руки и сердца это естественно — переживать по любому поводу. И сомневаться, наверное, тоже. Вчера она спросила об этом мать, и та заверила ее, что с нервами у нее все в полном порядке.
Сегодня к вечеру Джессика сумела покончить с трусостью и нервозностью. На бал приедет граф Ситон, она была в этом уверена. Вчера он уехал
