Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова
А нас работа не очень интересует. Мы и так при деле. И при деньгах. Саша сказал, что к первому июля фундамент будет готов и мы займемся укладкой кирпичей. Для чего предварительно был приобретен мастерок за пятьдесят копеек. Немного погнутый, но сойдет. Оставалось набрать кирпичей побольше.
Веня и я бредем по дороге, толкаем тележку, доверху груженную кирпичами. Она настолько тяжелая, что даже через мелкие камешки ее нужно переваливать. Эта дорога меня утомляет. В последнее время любая поездка в качестве тягловой силы вызывает во мне протест. Иногда кажется, что я на общественных работах. Причем бесплатных. Мы проводим на этой дороге все дни напролет и лишь ночью бываем дома. Я уже забыла, сколько досок в нем не хватает. А выдранные так и валяются посреди нового участка — недосуг приколотить их обратно. Да и сил нет. У меня перед глазами одни кирпичи, неестественно одинаковые, грязно-оранжевые, некоторые расколоты на две или три части. Когда-то они уже были домами, потому и стоят дешевле, по четыре копейки за штуку, а на тележку помещается штук по пятьдесят. Кирпичи уже забили все пространство под кроватью, на кровати, под печкой, за печкой, на столе, на полке и на крыше. Даже подушки у нас нынче кирпичные. А мы продолжаем возить, еще и еще. Пришлось купить дополнительный квадратный метр, справа от домика, и складировать их там. Опасно, конечно, оставлять без присмотра. Поэтому мы с Веней спешим как можем. Саша еще в городе. Консультируется по поводу устройства печи.
— Подожди! — Веня вдруг остановился.
Я думала, он просто отдыхает, но он уставился на чей-то участок. Стоит и смотрит, не сводя глаз. Как-то даже неприлично. На двух квадратных метрах копошатся две девушки. Сразу видно, новенькие, с самым что ни на есть низким коэффициентом. Почувствовав на себе Венин взгляд, они еще больше пригибаются к земле, вжимая голову в плечи. Я подталкиваю его в бок.
— Давай отъедем немного. У пустого места отдохнем.
— Подожди! — Веня оборачивается ко мне. — Как же я забыл? Надо же, целых два года не вспоминал.
— О чем?
— Это же мой дом. То есть, конечно, бывший мой.
— Тот самый, от которого ты ушел под забор?
— Совершенно верно.
— Но как ты узнал его посреди этой пустыни?
— Сам не понимаю. Мы столько раз проходили мимо, и хоть бы екнуло. А теперь… я словно посмотрел другими глазами. Может, из-за того, что здесь появились люди. С ними вернулись и чувства.
Во все время нашего разговора девушки сидели, не шелохнувшись, и выжидающе смотрели на нас.
— Все хорошо, — успокоила я их. — Мы не смотрители и не собираемся ничего отнимать. Просто отдыхаем, — я киваю на кирпичи.
Девушки слабо улыбаются. Веня трогается с места. Он идет слишком быстро, нервно толкая перед собой тачку. Он сосредоточен. Ему тяжело. Я это чувствую.
— Давай шаги считать, — пытаюсь отвлечь его.
— Давай, — откликается он и еще сильнее морщит лоб.
— Ты считаешь?
— Да.
— Не ври. Я же вижу, ты о своем думаешь. Считай вслух.
— Один, два, три, — послушно произносит он, но совершенно не в такт собственным шагам.
— Четыре, пять, — стараюсь я придать ритм.
Постепенно это захватывает нас. Мы считаем нараспев, уже не заботясь о правильности исчисления. Главное, попасть в такт. Шаги плавно переходят в мелодию, которую Веня выводит первым голосом, воодушевленно и весело.
— Ух ты! Можешь повторить?
Веня повторяет, присовокупив к мотиву еще несколько цифр-созвучий. Мы лихо толкаем тележку, упиваясь собственной песней, и скоро докатываем до самого дома.
— Надо бы закрепить, — Веня, бросив поклажу на дороге, сразу же юркнул в дом. — Где наши деньги?
— Под календарем.
— Нет, не бумажные. Монеты. Те, что со сдачи остались.
Мы принялись искать по всем углам, но в этих кирпичных нагромождениях не так-то просто что-нибудь найти. Мы разворошили весь дом, пока не вернулся Александр. Деловой и довольный.
— Узнал, как печку класть, — с порога объявил он, но тут же изменился в лице, столкнувшись с непредвиденным погромом. — А что вы ищете?
— Деньги! — хором ответили мы.
— Для чего?
— Для музыки.
— Для какой еще музыки?! — взревел Саша. — Оглянитесь, что вы здесь устроили! Во что дом превратили! И тележку на дороге бросили.
— Успокойся. Мы искали монеты, чтобы немного порепетировать, — объясняет Веня.
— Веня песню сочинил, — вступаюсь я.
— Лучше бы он кирпичи выложил из тачки. Небось перебили половину, пока везли.
— Ничего не сделалось с твоими кирпичами.
— Такие же мои, как и ваши. Или вы строить больше не будете? Собираетесь по дорогам шататься и петь?
— Собираемся. Где наши деньги?
— Да вот они, — Саша разжал кулак. Монеты посыпались на землю тяжелыми блестками. Оказывается, все это время он носил их с собой. — Подавитесь! Певуны.
— А ты — зануда! У тебя вся жизнь в чем-то мелком исчисляется. Раньше в досках, теперь в кирпичах.
Думаю, если бы Саша услышал нашу мелодию, его гнев моментально бы стих. Но он слушать ничего не хочет. У него одна музыка — цифры. Он уже рассчитал, что для нового дома необходимо две тысячи сто кирпичей. А если учесть, что каждый стоит четыре копейки, то общая требуемая сумма составляет восемьдесят четыре рубля ровно. Но для меня самой желанной является цифра «1». Она маячит на календаре вожделенным восклицательным знаком, обведенная кривым кружком. Первое июля — именно тот день, когда мы начнем лепить из этих порядком надоевших кирпичей наш дом…
Итак, мы приступаем. Все знакомые заранее оповещены и размещены вдоль дороги. По другую сторону, в черте фундамента, — Саша, Веня и я. За нами таз и стопка кирпичей. Зрители с замиранием сердца наблюдают, как Саша густо наносит на поверхность цоколя раствор, а мы с Веней водружаем первый кирпич. Потом второй. Не спеша проходим угол, поворачиваем на длинную сторону. Я втянулась и не замечаю посторонних глаз — ни друзей, ни случайных прохожих. Еще один поворот и еще. Так мы проложили целый ряд, оставив проем для двери. И даже не замечаем, как воодушевленные нашей работой зрители уходят заполнять пустоты своих домов.
Запасы кирпичей стремительно тают. А казалось, они
