Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий
Она неплотно обхватила раненую ногу ладошками, и голень Иевлева будто налилась теплом. Необыкновенным, живительным теплом, ни на что не похожим.
— Тсссс… не шевелись…
Девушка сдвинула бровки, обозначив меж ними крохотную складочку, на лбу выступили бисеринки пота. И вновь сердце Иевлева дало сбой. Так вот она какая, лесная фея… Красавица? Да что бы вы понимали! Красивых девушек полно, а вот такой… такой просто быть не может. Лесная фея…
— Всё, — фея отняла ладошки.
Помедлив, Денис наклонился, раздвинул дырку на штанах пальцами. Никаких ран. Ровная розовая полоска — и только… Чудо. Значит, всё верно, не ошиблось сердце — лесная фея она и есть. Ожившее суеверие. В дополнение к общему знакомцу, остроухому эльфу из книжек и по совместительству космическому пришельцу. Одни кругом сплошные суеверия выходят…
— Спасибо… Изольда.
— Тебе спасибо, — какая всё-таки удивительная у неё улыбка.
— Вообще-то вы уже познакомились де-факто, но всё же представлю официально… раз уж так сложилось, — эльдар чуть улыбнулся. — Это вот Изольда Жемчужина. Жемчужина, потому что папа был Жемчужин. Народная целительница, если использовать местную терминологию. А это Денис Иевлев, бывший лейтенант некоей армии и гениальный лингвист.
Таур сунул пистолет в карман комбинезона — странная одёжка тут же ответила переливом муаровых пятен.
— Отвечаю на ваши невысказанные терзания — преследования со стороны правоохранительных органов можете не опасаться. Те двое убежавших никому ничего не расскажут. Их земной путь закончен досрочно.
— Ты…иху — девушка закусила губу.
— Я их. Все прочие варианты нельзя признать удовлетворительными ни при каких условиях.
Таурохтар помолчал.
— И всё же, Денис Аркадьевич, один вопрос. Мне важно знать, поскольку ряд поступков аборигенов до сих пор не поддаётся прогнозированию. Отчего ты не бил насмерть? Страх перед уголовным кодексом выше прямой угрозы для жизни? Или подсознательно-слепая вера в то, что все люди братья, убийства совершаются только в кино, и всё в итоге будет хорошо?
— Не знаю… — улыбнулся Денис, и улыбка помимо воли вышла какой-то виноватой. — Не знал, что у него пистолет… Недооценил степень опасности. Грешен.
— Просто он добрый, — вдруг тихо сказала девушка. — Очень.
— Это я добрый, и притом очень, — не согласился эльдар. — А действия твоего рыцаря, прямо скажем… ладно, проехали. Вы в самом деле не представляете, кто это тут валяется. И что гораздо хуже, кто у него папа.
— Ты… его знаешь? — озадаченно спросила фея.
— Ну откуда? Просто успел прочесть в голове.
Таурохтар огляделся.
— Как я понимаю, вы теперь вряд ли расстанетесь. Что ж, это замечательно… Могу я попросить вас очистить арену немедленно? Мне не хотелось бы, чтобы вы наблюдали, что тут сейчас будет.
…
— … следующая остановка улица Сахалинская! Двери закрываются!
Автобус был почти пуст — мало кто под вечер стремится попасть на эту дикую окраину Москвы. Они сели на заднее сиденье, и она вдруг первой взяла его ладонь. Денис благодарно сжал её пальцы. Так тепло и светло на душе у него не было с далёкого невозвратного детства.
— Ты давно его знаешь?
Кого именно «его», Денис, разумеется, уточнять не стал. И так понятно.
— Не очень. Полгода… не, уже больше. Вскоре после того как погибли мама и папа.
— Извини.
— Ничего. Я уже понемногу привыкла.
Слабая улыбка.
— Время не лечит вообще-то. Время просто стирает.
Иевлев помолчал, переваривая. Вот как… вот так, стало быть…
— А с кем ты живёшь?
Вновь слабая улыбка.
— А ни с кем. Вообще-то у меня бабушка жива. Только она живёт отдельно, однушка у неё своя.
— Совсем одна живёшь? Слушай, я забыл спросить… извини, если что не так… тебе лет-то сколько?
— Шестнадцать, — она улыбнулась чуть шире. — Как Джульетте.
— Неа… — покачал головой Денис. — Это Ромео, как помнится из классика, было шестнадцать. А Джульетте двенадцать всего.
— Не, реально? — захлопала глазами Изольда. — А как же… слушай, но это же вроде педофилия выходит?
— Да ещё как выходит! — авторитетно подтвердил Иевлев. И они разом расхохотались.
И будто рухнула тонкая стеклянная стеночка, до сих пор разделявшая их обоих, рассыпалась на миллионы звенящих осколков. Они смеялись и болтали напропалую, просто так, обо всём на свете и ни о чём. Только бы слышать голоса друг друга.
— … да я вообще-то часто сюда езжу. Не знаю, как ты, а я без леса не могу. Кто ж знал, что нарвусь на этих подонков? Они же обычно возле кабаков отираются, лес для них чужой, чего им в лесу делать…
— Искать беззащитных жертв, чего же ещё. Хорошо, что они одежду тебе не порвали. Аккуратные, твари…
На сей раз девушка чуть замешкалась с ответом.
— Ну… вообще-то я её сама сняла.
— Э?.. — Денис захлопал глазами.
Пауза.
— Ну как тебе объяснить… Понимаешь, лес ведь весь пропитан жизненной силой… Нет, можно, конечно, и в одежде что-то получить, но если делать правильно, то надо снять с себя всё. И чтобы солнце пронизывало будто насквозь… понимаешь?
Денис только кивнул. Сейчас, глядя в эти глаза, ему казалось — вот-вот, и он поймёт вообще всё. Абсолютно всё. Все тайны Вселенной, до самого донышка.
— … Садишься на коврик, или там куртку расстеленную в позе лотоса, лицом к солнцу, закрываешь глаза, так, чтобы красный и зелёный свет гулял под веками… короче, слияние с биополем всего огромного леса, понимаешь?
И снова Иевлев только кивнул. В самом деле, чего тут непонятного? Только не отводи глаза, пожалуйста.
Она смущённо улыбнулась.
— Сегодня же такой день, считай лето. Последние отблески перед долгой зимой… Ну вот я и решила использовать. Сижу себе в медитации, а тут вдруг эти…
Иевлев вновь помолчал, переваривая.
— Слушай, а там же рядом Гольяновское кладбище вроде. Это ничего?
— Так в том и суть. Я обычно и стараюсь всегда проходить в лес через кладбище. Там такой поток негативной энергии порою… сильно обостряет восприятие, по контрасту. Ну как тебе объяснить… вот ты про живую и мёртвую воду читал же?
Она вдруг встрепенулась.
— Ой, мне же выходить!
Денис молча встал, не выпуская из своей ладони её пальцев. И она не отняла. Вот так, Изольда ты моя… Вот так.
— Я тебя до дому провожу, — улыбнулся Иевлев. — До самого подъезда. Нет, до самой двери. Можно?
И она лишь кивнула согласно.
И вновь они куда-то едут, уже в гремящем чреве метрополитена. Что-то вещает динамик в вагоне, с шипением раскрываются-закрываются двери… Ползут вверх-вниз ступеньки эскалатора… фонари освещают уже тёмную осеннюю Москву… неважно. Всё неважно. Ты только не отводи свои удивительные глаза, моя лесная фея…
— … А почему Изольда? В честь графини-прабабушки?
— Вовсе нет, — засмеялась девушка. — Вообще-то
