Товарищ "Чума"#11 - lanpirot
— Какие именно? — насторожился я.
— Во-первых, место силы. Во-вторых, их кровь, либо кровь ближайших родственников или прямых наследников. В-третьих, личная вещь каждого из погибших.
— С кровью и вещами — проблем нет, — произнёс я. — А вот с местом силы…
— С этим тоже, — успокоил меня дедуля, — Пескоройка строилась именно на таком месте — месте древней хтонической силы. А выход её — на алтаре нашего родового святилища!
— Прости Господи, что не пресекаю эту поганую бесовщину! — отец Евлампий вновь истово перекрестился. — Учитывайте, что риск призыва таких сущностей — огромен. Мы можем потревожить не только духов погибших, но еще и привлечь нежелательное внимание с «другой стороны»…
— Риск оправдан, отец Евлампий, — твердо сказал я. — Мы должны понять, что же произошло на самом деле. Иначе мы рискуем сами лишиться дара также быстро и непонятно.
— Да ладно! — Легко отмахнулся дедуля-метвец от предостережения священника. — Чего мы не видали на «той» стороне?
Я посмотрел на моих товарищей. Несмотря на усталость и потери, в глазах каждого горела решимость. Мы были готовы раскрыть эту тайну, что бы для этого ни потребовалось и чем бы это ни грозило. Даже священник-инквизитор нам больше не противился, и был готов помогать. Ведь от нашей совместной силы зависело будущее всего мира.
— Когда начнём? — подвел я итог нашей весьма продуктивной беседы.
— А чего откладывать? — поднялся со своего места Вольга Богданович. — Прямо сейчас!
— Сейчас? — Я удивленно посмотрел на деда. — Мы вымотались, девчонки отдыхают, товарищ Фролов без сознания…
— А зачем они нам? — отмахнулся Вольга Богданович. — Невестка к тому же беременна, хоть и светлая у неё голова — обойдёмся и без неё… Ты, я и отец Евлампий — этого достаточно. Священник нервно поправил крест на груди:
— Да, я тоже должен пойти с вами. Но не для участия в ритуале, упаси Господи, а для защиты от того, что может прийти «оттуда»…
В очередной раз за этот день мы направились по направлению к родовому кладбищу. Ведь именно там находилось родовое святилище рода Перовских. Вольга Богданович шел впереди, уверенно вышагивая по аллее, посыпанной голубой мраморной крошкой.
— Послушай, дед, — прервал я молчание, — а как мы получим кровь или личные вещи погибших? Ведь они… того… похоронены?
Старик, повернувшись ко мне, хитро усмехнулся:
— Ты думаешь, старый Вольга Богданович не предусмотрел такую возможность? У каждого из мертвецов нашего кладбища в специальном хранилище в лаборатории есть запечатанный флакон с его кровью и волосами. Древняя традиция, понимаешь ли…
— Традиция предосторожности? — уточнил я.
— Правильно, внучек! — довольный моей сообразительностью произнёс старик. — В нашем магическом мире ничего нельзя делать без надлежащего контроля! Мало ли, кто как решит воспользоваться нашими мертвецами против нас же. Наш род, Ромка, славился великими кровезнатцами, а вот некромантов среди нас никогда не было. Но с помощью крови можно решать не только вопросы живых, но и мёртвых! — наставительно произнёс он.
— Так ты сохранил их кровь?
Дед залез в карман своего камзола и извлек оттуда три небольших флакона с темной жидкостью и холщовые мешочки, перевязанные нитями разного цвета.
— Кровь и личные вещи, — пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд. — Кусочки одежды. Всё, что нужно для ритуала.
— Наш пострел везде поспел… — проворчал священник и перекрестился в очередной раз.
Холодный ветер кружил над кладбищем, раскачивая ветви старых дубов. Ослабев после схватки и обилия восстановительных задач, Пескоройка перестала следить за климатом внутри защитного купола. И промозглая осень, наконец-то, добралась и в это благословенное место.
Солнце, скрывшееся за пеленой серых и низких туч, оставило лишь тусклый отсвет на мраморных крестах и обветшалых могильных плитах семейного кладбища. Родовое святилище Перовских виднелось в конце аллеи. Я видел в магическом зрении, что его древние стены покрывали многочисленные руны, словно выжженные в камне.
Мы прошли внутрь, правда, дедуля заблаговременно вручил какой-то оберег священнику, мотивируя тем, что без него он не сможет войти в храм. Батюшка покочевряжился немного, затем перекрестил небольшую костяную безделушку (думается мне, что она тоже была вырезана из кости прародителя Перовских) в виде волка.
Помещение храма, окутанное привычным полумраком, пропускало сквозь витражи лучи света, наполнявшие пространство призрачными бликами — кроваво-алыми, потускневше-золотыми и ледяной синевой. По стенам, испещрённым затейливыми фресками, пробегали тени давних сказаний: сражений, канувших в Лету, и подвигов, о которых помнили лишь древние камни. Казалось, время здесь остановилось, запертое в этих изображениях.
Под массивными, давящими сводами рядами стояли саркофаги — бледный камень, испещрённый узорами и полустёртыми знаками, значение которых, возможно, навсегда утрачено. Густой воздух пах пылью веков и забытым величием, а тишина была такой глубокой, будто само здание внимательно следило за каждым звуком, решая: достоин ли пришелец ступать по этим древним плитам. А к батюшке оно присматривалось с удвоенным подозрением.
Хорошо, что дедуля снабдил его оберегом, иначе священника бы натурально размазало по стенам. Я не сомневался, что так бы и было. Незваным гостям сюда дороги не было. А для нас Перовских, и родичей наших, в этом торжественном молчании, под суровым взглядом вечности, даже тревога угасала, сменяясь странным, почти болезненным умиротворением, будто душа подчинялась незримому шёпоту этого священного места.
— Вот и место силы, — пробормотал Вольга Богданович, останавливаясь перед алтарём. — Здесь хтонические энергии выходят на поверхность, как лава из вулкана.
Отец Евлампий нервно одёрнул рясу:
— В последний раз предостерегаю: мы не знаем, какие существа могут воспользоваться вашим ритуалом. Они могут притвориться душами погибших, а потом… — священник умолк, глядя на нас осуждающе.
— Мы и сами с усами! — хохотнул дедуля, заставив монаха поморщиться.
— Прости Господи! — прошептал священник. — Вы еще те исчадия…
— Мы будем осторожны, отец Евлампий, — пообещал я монаху и повернулся к деду. — Что дальше?
Старик разложил флаконы с кровью на алтаре, аккуратно расстелил холщовые мешочки и достал из складок одежды нож с костяной рукоятью. На этот раз он воспользовался каким-то другим клинком, не тем,
