Проклятый Лекарь. Том 3 - Виктор Молотов
Десять стволов, направленных ему в грудь, для него были не более чем досадной помехой. Он знал, что держит в лапе главный козырь. Он упивался своей властью.
Моя маленькая армия замерла.
Люди Ярка — как тени, застывшие в идеальных стрелковых стойках. Ни одного лишнего движения. Пальцы лежат на спусковых крючках, но не давят. Профессионалы, ожидающие приказа.
Барон Долгоруков держал свой массивный револьвер обеими руками, как учили в кадетском корпусе. На его лице играла хищная, предвкушающая улыбка. Для него это была лучшая охота в его жизни.
Ярк стоял чуть сбоку, превратившись в живой щит для Аглаи. Его тело было напряжено, как гранитная скала. Аглая стояла за ним, бледная, но её взгляд был прикован не к монстру, а ко мне.
И все они — солдаты, аристократ, телохранитель, испуганная девушка — смотрели на меня. Десятки глаз, полных ожидания, страха, надежды.
Забавно.
Еще недавно я выпрашивал работу в захудалой клинике, а сегодня командую отрядом вооружённых профессионалов в битве с оборотнем. Карьерный рост, однако.
Нужно будет попросить у Сомова прибавку к жалованию.
Мир плыл перед глазами, как пейзаж за окном поезда. Каждый удар сердца отдавался гулким молотом в висках. Холод, не имеющий отношения к ночной прохладе, медленно расползался от груди по всему телу.
Я стоял прямо, не позволяя себе даже покачнуться. Архиличи не падают. Если нужно, они рассыпаются в прах. Но сейчас не тот случай
Два процента в Сосуде.
Прекрасные условия для героизма.
— Что будем делать? — не выдержал первым Ярк. Его напряжённый шёпот прозвучал как скрип натянутой струны.
Не дожидаясь ответов, я сделал шаг вперёд, выходя из-за спин вооружённых людей.
Один шаг, который мгновенно сделал меня центром внимания метаморфа и главной мишенью. Стволы десятка винтовок дёрнулись, сопровождая моё движение. Я почувствовал, как за спиной замерло дыхание моих спутников.
— Попробуем договориться, — ответил я.
Мой голос прозвучал абсолютно спокойно, создавая шокирующий контраст с нацеленным оружием и двухметровым монстром, стоявшим в лунном свете.
Ярк издал звук, похожий на сдавленный стон. Долгоруков удивлённо приподнял бровь.
Два процента. Я мысленно прокрутил эту цифру, пока делал второй, размеренный шаг.
Этого не хватит даже на простейшее исцеляющее заклинание, не говоря уже о боевом. Максимум — поддержать диагностическое зрение на пару секунд или заставить сердце биться ещё пять минут, если его вырвут из груди. Против двухметрового оборотня — это самоубийство.
Но они не понимали. Это были не переговоры. Это была диагностика.
Вербальное вскрытие. Мне нужно было заставить его говорить.
Узнать его мотивацию, его слабости, его психологический профиль. Каждый пациент, даже такой, имеет свою историю болезни. И я собирался собрать анамнез.
— Ваксин, — обратился я к метаморфу. Мой тон был не просящим, а ровным, почти врачебным. — Мы можем решить всё мирно. Нам нужен якорь, и мы разойдёмся.
Он рассмеялся. Низкий, гортанный смех, в котором рычание зверя смешивалось с человеческим презрением.
— Мирно? — прорычал он. — После того, как вы, вояки, перебили половину моих людей на Хитровке? После того, как ты, лекарь, вырвал из лап смерти мою добычу?
— Алексей был мёртв, когда мы его нашли, — спокойно возразил я, делая ещё один шаг.
— ПОТОМУ ЧТО Я ЕГО УБИЛ! — его рёв заставил задрожать воздух и всколыхнул неподвижную воду в озере. — Я! Не Псы, не полиция, не ты! Я избавил стаю от слабака!
Он сделал шаг мне навстречу, его жёлтые глаза горели фанатичным огнём.
Рев неожиданно сменился усмешкой. Низкий, гортанный смех, в котором рычание зверя смешивалось с человеческим презрением.
— Ты думаешь, я болтал, чтобы произвести впечатление, лекарь? Ты был целью с самого начала.
Его жёлтые глаза сузились, фокусируясь на мне с интенсивностью, которая не имела ничего общего с физическим зрением. Он не видел меня. Он чувствовал остатки моей силы. Тусклый, умирающий уголёк в почти пустом Сосуде.
— Никакой надежды у вас нет! — Ваксин сжал артефакт в когтистой лапе. Воздух вокруг неё затрещал, как от статического разряда. Синий свет тускло светил. — Ты мне и был нужен, некромант! Я чувствую твою силу! Слабую, жалкую, но она есть! И я заберу её себе! А теперь — умри!
Трансформация произошла мгновенно.
Раздался тошнотворный звук рвущихся сухожилий и трескающихся костей. Его мышцы вздулись буграми, перекатываясь под кожей. Шерсть на загривке встала дыбом, превратившись в жёсткую, как проволока, щетину. Морда вытянулась, плечи неестественно расширились, разрывая ткань рубашки.
Это не классический ликантроп. Что-то форсирует трансформацию, питает её, делая нестабильной и гораздо более агрессивной. Ваксин не контролирует зверя. Он сам стал его топливом.
Интересный симбиоз.
Из его пасти вырвался не вой, а ультразвуковой удар, который заставил заложить уши и задрожать землю под ногами. Это была не физическая сила, а психическая атака.
Он не побежал. А согнул мощные задние лапы и выстрелил собой с земли, как ядро из мортиры. Прыжок. За ним еще один…
Для меня время растянулось, превратившись в густую, вязкую жидкость. Я видел всё в деталях: летящие капли слюны с его клыков, блеск когтей, нацеленных мне в горло, концентрированную жажду убийства в его жёлтых глазах.
Мой мозг отдавал команду «уклониться», но тело не слушалось. Оно кричало в ответ, что в нём не осталось топлива даже на один резкий шаг в сторону. Я был идеальной, неподвижной мишенью.
Диагностика завершена. Переговоры провалились. Пациент признан неизлечимым. Время для хирургического вмешательства. Свинцового.
— Договориться не получится! — мой голос звучал твердо. — Огонь!
Это единственное слово подействовало как ключ в замке. Застывшая на поляне картина взорвалась.
Звук был не серией выстрелов, а единым, оглушительным рёвом, который ударил по ушам и грудной клетке. Воздух наполнился запахом пороха и озона от сгорающей магии оружия.
Поляна, до этого залитая холодным лунным светом, на мгновение озарилась десятком яростных, оранжевых вспышек. Настоящая буря из огня и стали.
Моё тело двинулось раньше, чем мозг закончил отдавать приказ. Один плавный разворот — и я заслонил собой Аглаю, которая застыла в оцепенении.
Дурацкий, сентиментальный жест. Инстинкт, вбитый в это тело за годы человеческой жизни.
А затем — холодный, прагматичный расчёт Архилича. Она — основной источник. Её благодарность — главный приз.
Если она умрёт, вся эта энергозатратная ночная прогулка станет бессмысленной. Я защищал не женщину. Я защищал свой самый ценный актив. Свою будущую порцию Живы.
Я видел, как фонтанчики тёмной шерсти и крови взрывались на
