Индульгенция 5. Без права на ненависть - Тимур Машуков
Профессор Андрей Антонович Поломатов. Боярин Техномагических Наук. Живая легенда и, по слухам, ходячая катастрофа в лаборатории. Он не стоял за кафедрой. Он парил на небольшой антиграв-платформе собственного изобретения, которая то поднимала его к потолку, усыпанному хитросплетениями светящихся трубок, то резко опускала к демонстрационному столу. Его фигура в промасленном кожаном фартуке поверх академической мантии была энергична, как у двадцатилетнего. Лицо, изборожденное шрамами от давних взрывов и покрытое седой щетиной, светилось фанатичной радостью. В руках он сжимал какой-то дымящийся агрегат, похожий на помесь паяльника и волшебной палочки.
Мое опоздание он проигнорировал начисто. Его взгляд, острый, как шило, скользнул по мне без тени упрека или интереса — лишь как по движущемуся элементу фона. Все его существо было поглощено предметом.
— Представьте, балбесы!
Поломатов стукнул кулаком по пылающему кристаллу на столе, отчего тот вспыхнул ярче и загудел.
— Темные века! Маги прячутся по башням, технари ковыряют ржавые железяки без души! Тупик! А потом — бац! Архимаг-еретик Вольфрам фон Киберштадт и безумный инженер Ли Шао-Лунь! Встречаются в подземном бункере под Берлином, спасаясь от магического цунами! У одного — последний кристалл Арканы, у другого — чертежи квантового реактора на коленке! И что они делают? ПРАВИЛЬНО! ЛЕПЯТ ЭТО ВМЕСТЕ!
Он махнул своим дымящимся инструментом. Из его наконечника вырвался сноп искр, сложившихся в миниатюрную голограмму: два изможденных человека, склонившихся над причудливым сплавом металла и светящегося камня. Зрелище было захватывающим. Причем это было изображение из древнего архива, которому больше четырехсот лет. Даже моя Пустошь на мгновение отвлеклась от привычной холодной ярости, заинтересованно наблюдая за искрами.
— Суть техномагии, юные болваны, не в том, чтобы прикрутить к мечу мотор! — гремел Поломатов, его платформа резко взмыла вверх, едва не задев люстру. — А в синтезе! В понимании, что руна — это код! Что поток маны — это энергия! Что кристаллическая решетка арканита — идеальный проводник и усилитель для квантовых вычислений! Мы не накладываем магию на технику! Мы создаем НОВУЮ РЕАЛЬНОСТЬ, где они — ОДНО ЦЕЛОЕ!
Он указал на огромный, тихо гудящий агрегат в углу аудитории — «Мана-динамо Поломатова 4».
— Вот он! Красавец! В его сердце — кристалл Чистой Арканы, выращенный в недрах Уральских гор! Но он не просто светится! Его внутренняя структура переплетена с квантовыми процессорами! Он не хранит энергию — он ее трансформирует по заданным алгоритмам! Рунические контуры на корпусе — не украшение! Это интерфейс! С их помощью маг направляет поток, а машина — усиливает, фокусирует, вычисляет оптимальные параметры заклинания! Симбиоз! Гармония! Будущее!
Аудитория замерла, завороженная. Даже заклятые бездельники не сводили глаз с профессора и его дымящихся игрушек. Я стал пробираться к привычному месту у окна.
И тут я их увидел.
Танька, Гиви и Настя. Они сидели на моем обычном месте. Танька — все еще бледная, с запекшейся кровью на губе, но ее глаза, широко раскрытые от интереса к лекции, светились. Гиви, уже с перебинтованной головой, кивнул мне, его здоровенный кулак сжался в знак солидарности. Настя, наша техномаг-энтузиастка — я раньше и не знал, что ее привлекают всякие приборы, — сияла, как кристалл на демонстрационном столе, явно ловя каждое слово Поломатова. Они улыбались. Искренне. Радостно. Как будто утренней бойни не было. Как будто я не был монстром, разорвавшим десяток тел. Как будто я… просто Видар. Всего лишь опоздавший на лекцию.
Этот простой знак… Что-то кольнуло внутри. Не холод Пустоты. Что-то теплое, забытое, неудобное.
Но это было ничто по сравнению с тем, что я увидел дальше.
Рядом с ними, через проход, сидела Света Рюрикович.
Златовласка с лицом ангела и характером ледяной гарпии. Моя личная симпатия и, кажется, мое проклятье. Она считала меня грязным выродком, пятном на репутации ее рода, а мою силу — кощунством. Взаимно.
И вот сейчас Света… улыбалась.
Не язвительной ухмылкой. Не холодной усмешкой. А широкой, почти… радостной улыбкой. Ее синие глаза, обычно полные презрения, смотрели прямо на меня. И в них не было ни капли ненависти. Было… ожидание? Ликование? Триумф?
Я замер на полпути к своему месту. Пустошь внутри, только что заинтересованно наблюдавшая за искрами техномагии, мгновенно сжалась в ледяной комок настороженности. Ледяные иглы пробежали по позвоночнику.
Что это?
Подвох. Обязательно подвох. Самый изощренный и подлый. Может, она радуется, что Оборотневы объявили войну моему роду? Ждет, когда меня сотрут в порошок? Но эта улыбка… она была слишком… открытой. Не в ее стиле. Впрочем, если сдохну я, то и она тоже — клятва не имеет иных трактований.
Или… это техномагическая иллюзия? Маскировка? Но Поломатов бы заметил. Хотя…
— Раздоров! — громовой голос профессора вырвал меня из размышлений.
Я вздрогнул. Все повернулись. Поломатов, спустившись с платформы, стоял рядом со мной, держа в руках какой-то трепещущий, светящийся шар из проводов и кристаллов. Его глаза, острые и безумные, сверлили меня.
— Ты пропустил начало! Не беда! Держи!
Он сунул мне в руки этот шар. Он был теплым и пульсировал, как живой.
— Это — прототип Мана-стабилизатора! Чувствуешь резонанс? Теперь твоя задача — пока я объясняю принцип подавления обратных волн — удержать его частоту в пределах синего спектра! Не дай ему взорваться! Потренируешь концентрацию, болван!
Он хлопнул меня по плечу так, что я чуть не выронил пульсирующий шар, и взмыл обратно на платформу, продолжая греметь про квантово-рунические резонансы.
Я стоял, держа в руках потенциальную бомбу, чувствуя на себе взгляды всей аудитории. Взгляд Таньки — обеспокоенный. Гиви — сочувствующий. Насти — заинтересованный. И взгляд Светы Рюрикович.
Ее радостная улыбка стала еще шире. Почти… восторженной. Как будто она ждала именно этого. Как будто видела, как этот шар вот-вот…
Пустошь внутри заурчала предупреждающе. Ледяное внимание сфокусировалось на устройстве в моих руках. Каждая его вибрация, каждый всплеск энергии отслеживались. Концентрация? Легко. Для Пустоты это было как дышать. Шар послушно замер в моих ладонях, его свечение стабилизировалось в ровный синий цвет.
Но вопрос висел в воздухе, острее любого клинка — в чем подвох, Света? И чему ты так радуешься?
Ее сияющий взгляд казался теперь не просто странным, а зловещим. Как будто она знала что-то. Что-то очень плохое. И ждала, когда это сработает.
Лекция Поломатова гремела вокруг, но мой мир сузился до пульсирующего шара в руках и загадочной улыбки светловолосой
