Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VII - Ваня Мордорский
От того, что цветок заговорил, я на мгновение опешил.
Выбрал?
Да, ты же думал о том, чтобы поглотить меня, когда я был лишь частью целого, был всего лишь Радужным Лотосом, — ты думал сделать меня частью своего Основания.
В голове, словно ускоренные, прокрутились все мысли и…действительно. Один раз нечто подобное проскочило, но от подобного я отказался. Радужный Лотос стал для меня больше, чем просто духовным растением.
Вот именно поэтому, — вновь прозвучал голос в моей голове, — Это и должно произойти, а поскольку ты этого никогда не сделаешь — это сделаю я сам. Вы люди воспринимаете потерю, Я, как конец, но это лишь переход из одного состояния в другое. Видоизменение формы. В этом нет ничего страшного.
Сначала я не понял, что он имеет в виду, что он хочет сделать, а потом цветок Великого Предела просто врезался в мою грудь и…прошел ее насквозь, как будто она резко стала бестелесной. Через мгновение он был внутри меня, в моем Узле. От такого резкого вмешательства у меня не только дыхание перехватило, но и все энергетические процессы остановились.
А я ничего не мог сделать, не мог пошевелиться, потому что время застыло. Теперь, по настоящему. Я не слышал биения собственного сердца.
Будет непривычно… — прозвучал голос цветка.
Цветок слукавил.
Было БОЛЬНО! Очень больно!
Внутри меня вспыхнул маленький очень острый водоворот боли, который начал разрывать на части все мое нутро.
И я уже как не думал о том, что вообще-то мне нужно было закалить Меридианы и вообще у меня были другие планы — всё это было несущественно. Цветок решил, что пора, и самое глупое, я ничего не мог сделать.
Теперь мы станем одним целым.
Моя память станет твоей памятью.
Цветок Великого Предела — это не объект, это процесс, Ван. Ты обретешь новое понимание…или все закончится неудачей и ты умрешь. Но это тоже часть естественного процесса. Боятся нечего.
Я почувствовал, как мои Меридианы словно засасывает внутрь Узла, который просто распирало от мощи и объема Ци цветка Великого Предела, который начал вращаться и это вращение было хуже раскаленного сверла в голове.
Это сверло, центром которого был цветок раз за разом пронзало мою душу и мое сознание.
Мир стал черно-белым.
Мир стал болью.
Глава 16
Я знал, что из себя представляет процесс Возведении Основания — Ли Бо рассказывал.
Меня ждет создание устойчивой оболочки, как бы внешнего контура будущего Ядра, но пока еще не заполненного по-настоящему концентрированной Ци. Потому что Ядро уплотняется со временем — как шерсть, которую утрамбовывая наталкивают в корзину. На этом же этапе, который ждет меня, вся энергия, которая будет внутри меня, — уходит по сути для создания оболочки Ядра. И если это только оболочка, то можно себе представить, сколько нужно энергии, какие невероятные объемы нужны для создания полноценного ядра. У меня пока таких нет.
И чем крепче и больше по размерам будет Основание созданное сейчас, тем, соответственно больше концентрированной Ци в дальнейшем сможет выдержать Ядро. А значит, и практик будет обладать большим объемом Ци в целом.
Именно поэтому каждый этап Возвышения для Практика был так важен: сначала важна Конденсация Ци, для формирования объема будущего Узла; потом важны Меридианы — реки, по которым будет течь Ци (чем крупнее они, чем больше их, чем закаленнее они, тем лучше для Практика); и, наконец, Возведение Основания —место для будущего Ядра.
Спасибо Бессмертному, из предыдущих этапов я выжал максимум. Только не успел завершить закалку Иньской, холодной Ци. Но что случилось, то случилось. Некоторые вещи нельзя предугадать или предсказать — как, например, то, что сделал Радужный Лотос. Кто мог знать, что он найдет утерянную часть себя и станет тем, чем был до разделения на два цветка?..
Хорошо, хоть принцип создания Основания я уже знал и там как будто не было ничего сложного.
Вот только всё пошло не так, как я задумывал.
Процесс перехода был запущен не мной, а цветком Великого Предела, а я совсем не считал теперешний момент подходящим для перехода для новой ступени.
Прямо сейчас мой Узел разрушался, а сознание пронизывало вспышками острой и резкой боли, отчего было еще тяжелее ее выдерживать.
Я ничего не контролировал. Вообще.
Цветок буквально разрушал мою энергетическую систему.
Я не ощущал ни полости, в которой мы все сидели, ни своих спутников. Не слышал голоса Ли Бо. Не видел сообщений нейросети.
Я чувствовал страшную боль в районе груди, от которой так потемнело в глазах, что я начал проваливаться куда-то вглубь. В себя или еще глубже.
За пределы мира.
За пределы Поднебесной.
За пределы времени.
На мгновение я ощутил, что цветок будто проделал брешь в моем Узле, во времени, в реальности, и в самой Поднебесной.
Происходило что-то из ряда вон.
Меня всего, мое сознание охватила тьма.
Полная, абсолютная. Лишенная формы и звука. Лишенная мыслей. Мои мысли поглощались, едва возникая.
Раз за разом. Я не успевал ни о чем толком подумать, как мысли вырывались с корнем в самом зародыше.
Мне словно указывали: «Не думай. Перестань. Мысли тут не нужны».
Где это «тут» — я не понимал. Да и не нужно было это понимание.
Нечто схожее я чувствовал на озере Бай-Гу, когда она учила меня «не думать», «не суетиться», «не спешить». Вот только этому невозможно научить, можно только подтолкнуть мысли и сознание в этом направлении, не более.
Чтобы обрести форму, нужно сначала раствориться в бесформенном.
Я не знал, чей это был голос, и был ли голос, или это был совет от моей души, но… я ему последовал.
Я не сопротивлялся, а позволил своему сознанию рассеяться, стать частью этого изначального Ничто.
Сейчас я был в более глубоком месте.
Всё стало точкой.
Я стал точкой.
Всё вернулось в начало.
Тьма перестала быть.
Потому что не было больше ни света, а значит и тьмы. Не было звука, не было и тишины. Я попал в миг до появления противоположностей.
Не было разделения.
Не было Великого Предела.
Было только Уцзи — Беспредельное, не имеющее начала, не имеющее конца, не имеющее границ. Исходная тишина небытия.
Состояние «До всего»…
С ужасом я понял, что мое сознание на короткое мгновение будто стерли, и я забыл всё: кто я, что я, кем я был, куда я стремлюсь — это всё исчезло,
