Меткий стрелок. Том III (СИ) - Вязовский Алексей

Наконец, автомобиль свернул на широкую, усаженную деревьями улицу. Это был Тверской бульвар. Солнце, пробившееся сквозь легкие облака, заливало улицу золотистым светом. Здесь не было ни суеты, ни шума, ни грязи Хитровки. Только тишина, покой и достоинство. Вдоль бульвара тянулись величественные особняки, каждый из которых был произведением искусства, воплощением богатства и вкуса.

— Мы приехали!

Я усмехнулся:

— Не передумали приглашать меня к себе домой? Еще не поздно отказаться — я возьму извозчика и доберусь до Дюссо.

Поляков тяжело вздохнул, произнес:

— Не передумал. Добро пожаловать.

Глава 25

Трехэтажный особняк из красного кирпича и светлого камня возвышался над бульваром, словно маленький дворец. Его фасад был украшен лепниной, коваными балконами и широкими арочными окнами, за которыми виднелись тяжелые бархатные портьеры. Крыша, покрытая темным шифером, была увенчана несколькими остроконечными башенками, а по бокам возвышались массивные дымоходы, из которых лениво тянулся тонкими струйками дым. Входная группа, с широкой мраморной лестницей и двумя массивными колоннами, была украшена резными деревянными дверями, за которыми, как мне показалось, скрывался целый мир.

— Это мой дом, — произнес Поляков, его голос звучал уже увереннее, в нем вновь появились привычные нотки гордости. — Добро пожаловать.

Чернявые парни, что ехали за нами в пролетке, а потом отстали — уже приплясывали перед дверью. Они тут же обрушили на Лазаря кучу вопросов — банкир их мигом оборвал:

— Позже с вами разберусь, бездельники! Занесите багаж.

Мы поднялись по широкой, мраморной лестнице. Ее ступени, отполированные до блеска, отражали свет, лившийся из высокого окна, украшенного витражом. Внутри особняка царила тишина, лишь изредка нарушаемая легким шелестом шагов прислуги. Вестибюль был просторным, залитым мягким светом. На стенах висели картины в массивных золоченых рамах, изображающие сцены охоты и старинные портреты. Пол был покрыт толстым, мягким ковром, по которому ноги ступали бесшумно.

Поляков, казалось, преобразился. В его походке появилась уверенность, в глазах — привычная хватка. Он был хозяином этого дома, этого мира.

— Прошу вас, мистер Уайт, — произнес он, указывая на высокую, двойную дверь. — Входите.

Мы прошли в огромный парадный зал. Его стены были отделаны темными деревянными панелями, украшенными резьбой. На потолке, с которого свисала хрустальная люстра, сияли десятки свечей, отбрасывая на стены и пол мягкие, золотистые блики. Посередине зала стоял массивный рояль, черного дерева, с инкрустацией из перламутра. Его крышка была поднята, и блестящие белые клавиши манили прикоснуться. В углу горел камин, его пламя весело потрескивало, согревая воздух. Кучеряво живет Поляков…

У камина стояла женщина. Ее фигура, высокая и стройная, была облачена в элегантное вечернее платье из темно-зеленого бархата, украшенное кружевом и вышивкой. Длинные, каштановые волосы были собраны в высокую прическу, из которой выбивались несколько локонов, мягко обрамляя лицо. Кожа ее была бледной, аристократичной, а глаза, большие и темные, смотрели с легкой усталостью, но с несомненным достоинством. Это была не та яркая, эмоциональная красота, что поразила меня в Беатрис, но ее облик излучал утонченность, сдержанность и некую внутреннюю силу. Судя по всему, ей было около сорока пяти, возможно, чуть меньше. На ее шее, казалось, не было крупных украшений, но тонкая нить жемчуга едва заметно поблескивала, добавляя облику изысканности.

— Ада, моя супруга, — произнес Поляков, подойдя к ней и мягко поцеловав ее руку. — Позволь представить тебе нашего гостя. Мистер Итон Уайт из Америки. Да, да, тот самый…

Женщина посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнуло легкое удивление, затем она вежливо, но сдержанно улыбнулась.

— Мистер Уайт, — произнесла она, ее голос был низким, приятным, с легким оттенком усталости. — Рада приветствовать вас в нашем доме. Лазарь много о вас рассказывал.

— Взаимно, мадам, — ответил я, слегка склонив голову и поцеловав ее тонкую руку. Ее кожа была прохладной и нежной, с легким ароматом фиалок.

— Прошу прощения за некоторую задержку, — произнес Поляков, его взгляд метнулся ко мне, и я понял, что он имеет в виду Хитровку. — У нас было небольшое, так сказать, приключение.

Ада лишь слегка приподняла бровь, но ничего не сказала. Она была явно не из тех женщин, что задают лишние вопросы.

— Лазарь Соломонович, — мягко сказал я, — мне хотелось бы умыться, сменить одежду.

— Разумеется, разумеется! — засуетился банкир, махнув рукой.

В тот же миг из тени, словно из ниоткуда, появился лакей. Высокий, худощавый молодой человек в белоснежных перчатках и идеально отглаженном фраке. Его лицо было совершенно бесстрастным, но в движениях читалась безупречная выучка.

— Ваш слуга, мистер Уайт, — произнес Поляков. — Зовут его Петр. Он будет в вашем полном распоряжении.

Петр, склонив голову, взял мой саквояж.

— Позволил себе подготовить ванну, — произнес он, его голос был тихим, ровным. — Разрешите проводить вас.

Я кивнул, и Петр повел меня по широкой лестнице на второй этаж. Коридоры были светлыми, украшенными гравюрами. Моя комната оказалась просторной, с высоким потолком, широкой кроватью, обитой шелком, и массивным гардеробом.

— Уборная здесь, — Петр открыл дверь, и я увидел мраморную ванну, наполненную горячей водой, из которой поднимался пар. Рядом стоял столик с полотенцами и душистым мылом. Были даже флаконы с одеколоном. Все было продумано до мелочей.

Я кивнул, и Петр, не произнеся ни слова, исчез, словно тень. Оставшись один, я сбросил с себя пальто, жилет, снял ремень с кобурой, положил кольт на прикроватный столик. Затем поразмыслив, сначала разрядил револьвер, почистил его. Оружие требует ухода. Потом разделся и погрузился в горячую воду. Я чувствовал, как усталость покидает меня, как тепло проникает в каждую клеточку тела. В голове проносились мысли — Россия, опасная, непредсказуемая, но такая манящая.

После ванны я оделся в свежий костюм, который уже ждал меня на кровати. Петр, словно призрак, появился из ниоткуда, чтобы помочь мне завязать галстук. Он был идеальным слугой — невидимым, но всегда готовым услужить. Здорово Поляков дрессирует людей.

— Господин Уайт, — произнес Петр, — Лазарь Соломонович просил передать, что для вас приготовлен отдельный рабочий кабинет. Он находится в конце коридора.

Я пошел по указанному направлению. Кабинет оказался просторным, с высокими окнами, выходящими во внутренний двор. В нем царила тишина, лишь изредка нарушаемая тиканьем часов на стене. На столе, что меня особенно порадовало, стоял телефон, а в углу весело потрескивал камин, отбрасывая на стены и пол мягкие, красные блики.

Я сел за стол, положил на него блокнот. Мои мысли, до этого блуждавшие где-то далеко, вновь сосредоточились на делах. Нужно было обдумать стратегию. Еврейские банкиры и староверы-промышленники. Вот, кто мне нужен был в Москве. Каждый должен был занять свое место в будущей игре.

Поляков. Иван Большой. Сергей Александрович. Все они были частью этой сложной, запутанной игры, в которой я должен был занять свое место.

Едва я успел раскрыть блокнот и начать рисовать пересекающиеся круги, как в дверь тихо постучали.

— Войдите, — сказал я.

Дверь открылась, и на пороге появился Поляков. Глаза страдальческие, в руках мнет бумажку.

— Нас вызывает к себе полковники Трепов. Обер-полицмейстер Москвы. Вот, прислал записку.

Банкир показал мне издали бумажку.

— Быстро ему доложили — пожал плечами я — Что же… Идите, раз надо.

— А вы⁈

— У меня другие планы. Хочу пройтись по Москве, заглянуть на Красную площадь.

— Так нельзя! Трепов очень мстительный. Настоящий держиморда из Ревизора Гоголя.

— Видите ли, Лазарь Соломонович, я иностранный подданный. Приказывать мне Трепов не может. Если полковнику что-то надо — пусть является сам.