Меткий стрелок. Том III (СИ) - Вязовский Алексей
Она говорила увлеченно, ее руки слегка жестикулировали, рисуя в воздухе невидимые образы. Казалось, она уже не здесь, в тихом салоне, а там, на залитой светом рампы сцене.
Я наблюдал за ней, за этой игрой красок на ее лице, и не мог удержаться от улыбки.
— Знаете, мисс Ченлер, — начал я, делая паузу, чтобы усилить эффект. — Мне посчастливилось стать свидетелем одного импровизированного спектакля уже сейчас. Прямо на палубе.
Она наклонила голову набок, с любопытством щуря свои морские глаза.
— Неужели? И что же это было?
— О, это была потрясающая сцена, — мои губы тронула усмешка. — Называлась она, если не ошибаюсь, «Побег от прекрасной актрисы собственного аксессуара, или, как шляпка-предатель решила уплыть в океан в одиночку». Главная роль была исполнена с неподдельным испугом, граничащим с отчаянием, а затем — с блестящим облегчением. Публика, правда, была немногочисленна, но впечатлена невероятно.
Беатрис фыркнула, попыталась сохранить серьезность, но ее губы предательски дрогнули.
— Вы забыли упомянуть второстепенного персонажа, — парировала она, приподнимая бровь. — Какого-то прохожего джентльмена, который с непозволительной ловкостью поймал мою «предательницу» и почти присвоил его себе, потребовав затем выкуп в виде чаепития. Очень двусмысленный персонаж, я бы сказала. Антигерой.
— О, прошу прощения, — я сделал вид, что задумался. — Вы абсолютно правы. Но, возможно, этот «антигерой» был просто скрытым поклонником вашего таланта? И воспользовался случаем, чтобы завладеть не просто шляпкой, а реликвией с первого, приватного представления мисс Беатрис Ченлер.
Она рассмеялась, и это был самый искренний звук за весь день.
— Вы опасный человек, мистер Уайт. Вы превращаете побег моей шляпки в поэму. У вас явно есть художественный вкус — боюсь представить, как вы воспримите «Циркачку».
Я глубоко вздохнул, мысленно одернул себя. Что ты делаешь, Итон… У тебя Марго, скоро родится сын. Или дочь. А ты строишь глазки актрисе. Она, кстати, тоже. И ведь видит кольцо на пальце! У самой, кстати, нет. Вообще с драгоценностями дефицит — только бриллиантовые сережки в ушах. Но камни маленькие, еле видно.
— После столь яркого пролога главное представление просто не может разочаровать, — я отпил чаю, глядя на нее поверх края чашки. — Итак, я принимаю ваше приглашение. С одним условием.
— Каким же? — она смотрела на меня с ожиданием.
— После спектакля вы покажете мне театральное закулисье. Всегда мечтал побывать… — тут я замешкался, пытаясь сообразить, где именно я мечтал побывать
— В гримерке актрис? — засмеялась Беата
Она еще и остра на язычок. С такой женщиной мужчина всегда чувствует себя в тонусе.
— Договорились, — смилостивилась девушка, протянула мне руку. Я на мгновение коснулся ее кончиков пальцев, чувствуя легкое, электрическое тепло. — Готовьтесь быть покоренным, мистер Уайт. И на сцене, и за ее пределами.
* * *На следующий день мы снова встретились. Гуляли по палубе, разговаривали о книгах, о музыке, о жизни. Я чувствовал, как она меня понимает, как она видит во мне не только банкира, но и человека, который ищет свое место в этом мире. Она была моей родственной душой. И это было опасно. Я знал, что я не могу позволить этому чувству развиваться и должен был остановиться, пока не стало слишком поздно.
— Вы любите театр? — спросила она за обедом. Несколько купюр в руку дворецкого и нас сажают за один стол, рядом.
— Даже не знаю, что ответить, — пожал плечами я. — У меня никогда не было возможности погрузиться в мир Мельпомены. Если вы читали газеты, то знаете мою историю
— Ковбой с Дикого Запада — кивнула девушка — Шериф Юкона… Но никогда же не поздно заглянуть на Бродвей. Тем более с вашими деньгами… Вы там сможете купить все театры оптом.
Мы посмеялись, я объяснил почему путешествую инкогнито.
— Никогда бы не подумала, что у вас русские корни.
За десертом разговор зашел об актерской профессии. О ее плюсах и минусах.
— Это не профессия, — Беата покачала головой. — Это — жизнь. Ты живешь на сцене, чувствуешь все, что чувствует твой персонаж. Ты умираешь, ты любишь, ты ненавидишь. Ты можешь быть кем угодно, и это самое прекрасное в мире.
Я улыбнулся. Она была права. Жизнь — это театр, и я был одним из актеров. Я играл роль банкира, магната, но внутри меня все еще жил совсем другой человек, который не боялся рисковать ради своей страны, бороться за лучшее будущее. Ужасы начала 20-го века не были предначертаны России со стопроцентной вероятностью. Были десятки развилок, где все могло пойти иначе, не так трагично.
Так мы провели несколько дней. Вместе завтракали, обедали, ужинали, гуляли по палубе, разговаривали о жизни. Я подарил Беатрис новую книжку Лондона с его юконскими рассказами — она только-только вышла и у меня был вариант с подписью автора. Разумеется, то там, то здесь угадывалась моя фигура в сюжете, хотя Джек и дал моему персонажу псевдоним.
— Это правда, что в Доусоне были женщины, которые добывали золото? — поинтересовалась актриса, пролистав книжку
— И даже подростки. А еще негры, индейцы…
— Настоящий Вавилон!
Наконец, мы прибыли в Саутгемптон. Пароход замедлил ход, и я увидел, как на берегу мелькают огни порта. Я чувствовал, как мое сердце сжимается.
— Я должна идти, — сказала она, и её глаза были полны слез. — Я так благодарна вам, Итон. Вы — один из самых интересных людей, которых я когда-либо встречала.
— Вы тоже, Беатрис, — ответил я, и мой голос был хриплым. — Обещаю прийти на вашу следующую премьеру!
Я поцеловал ее руку, почувствовал, как она дрожит. Она поцеловала меня в щеку, и я почувствовал, как её губы, мягкие и нежные, обжигают мою кожу. Она отвернулась и пошла к трапу. Я смотрел ей вслед до тех пор, пока она не пропала в толпе встречающих.
— Берегите себя, Беатрис, — прошептал я. — И не теряйте шляпку.
* * *Когда пароход начали выталкивать на рейд буксиры, я чувствовал себя одиноким. Я смотрел на горизонт, и мне казалось, что я потерял что-то важное. Взяв себя в руки, настроился на то, что должен забыть актрису. У меня есть своя семья. Увы образ Беаты, её голос, её улыбка, все это продолжало жить в моей голове…
Путешествие продолжалось, но погода резко изменилась. Небо, которое было чистым и голубым, стало серым, тяжелым. Появились огромные, злые волны. Пароход начал качаться, словно игрушечная лодка в ванне. Сразу после Канала, начало штормить. Не так, чтобы сильно, но прилично.
Шторм продолжался несколько дней. Я не мог ни спать, ни есть. Я просто лежал на кровати, чувствуя, как меня бросает из стороны в сторону. Чтобы занять себя, читал о том, как устроена патентная система в России. Как выдаются привилегии, как быстро…
Наконец, шторм закончился, мы вошли в Балтийское море. Еще несколько дней и я увидел, как вдали появляется земля. Пароход медленно вошел в гавань. Внутри меня все замерло в ожидании. Передо мной разворачивалась другая, неизвестная мне часть света.
После швартовки, в салон вошел офицер. Высокий, подтянутый, с аккуратной русой бородкой. Он был облачен в темно-зеленый мундир пограничной стражи, в руках фуражка и портфель. Его взгляд был спокойным и цепким, он обводил каждого пассажира, словно изучая, взвешивая. За ним следовали два таможенника в синей форме с золотыми пуговицами. Они держались подчеркнуто вежливо, но их взгляды не упускали ни одной детали: от формы шляп дам до моих золотых запонок.
— Господа, прошу вас приготовить ваши паспорта и декларации, — произнес офицер на чистом английском.
Первым он подошел ко мне, остановился напротив. В его глазах читалось любопытство, смешанное с подозрением. Мне казалось, он оценивал меня, как опасного хищника. Что, в принципе, было недалеко от истины.
— Сэр, не будете ли любезны предъявить ваши документы? — он протянул руку.
Я достал из внутреннего кармана сюртука свой американский паспорт, офицер внимательно изучил его, переводя взгляд с описания внешности на мое лицо, затем обратно.
