Архитектор душ - Александр Вольт
Крымское солнце продолжало как следует припекать. И только легкий бриз, доносившийся с моря с ароматами соли и цветущих магнолий из садов, мимо которых мы проходили, хоть как-то остужал. На небе было ни облачка.
Мы шли неспешно, и впервые за весь день это было похоже не на вынужденный марш, а на прогулку. Звуки города — далекий звон трамвая, смех из открытого кафе, шелест кипарисов — больше не давили, а, наоборот, успокаивали. Я заметил, как напряжение понемногу уходит с лиц девушек, как расправляются их плечи. Мы все, кажется, немного проветрились и сбросили груз прошедшего дня.
Когда впереди показался мой особняк, он уже не казался гробницей. До прихода мастера Корнелиуса оставалось полчаса. Времени было не так много, но его должно было хватить, чтобы окончательно отдышаться и привести в порядок хотя бы кабинет. Создать видимость, что я в нем бывал, а не закрыл и забыл надолго.
Я повернулся к девушкам, которые молча стояли в холле.
— Перед тем как прибудет гость, вам нужно будет уйти в любую из дальних комнат. Главное, чтобы вас не было видно и слышно.
Алиса лишь кивнула, а Лидия, к моему удивлению, тоже промолчала, не удостоив меня даже своим фирменным презрительным взглядом. Ни одна из них не стала спорить. Видимо, перспектива личного общения с инквизитором перевешивала их желание спорить со мной. Страх — отличный мотиватор.
Я поднялся к себе в кабинет. Комната встретила меня запахом застоявшегося воздуха и слоем пыли. Первым делом я рывком распахнул тяжелые шторы, впуская остатки вечернего света, и открыл настежь высокое окно.
Это был не кабинет аристократа, а рабочее пространство современного, успешного человека. Массивный стол из ДВП с ламинированной столешницей в черном цвете и структурой под дерево. На нем стоял тонкий, выключенный сейчас моноблок, а не громоздкий стационарный компьютер, как в нулевых годах моего мира. Кресло эргономичное, черная кожа и хромированные ножки.
Я нашел в ящике стола какую-то тряпку и быстро протер столешницу и поверхность моноблока, смахивая пыль, просто чтобы создать видимость недавней деятельности.
Не успел я закончить, как снизу донесся тихий, но отчетливый звук подъезжающего автомобиля. Я бросил тряпку на стол, быстро оглядел кабинет — теперь он выглядел куда более жилым — и спустился вниз.
Выйдя на крыльцо, я увидел, как к воротам плавно подкатил автомобиль с шашечками. Мастер Корнелиус вышел из машины, и на мгновение я его не узнал. Никакого официального инквизиторского костюма. Черная рубашка с длинными, но закатанными до локтя рукавами, черные плотные штаны и аккуратные лакированные туфли-полуспорт.
Честное слово, если бы не его аскетичное лицо и тяжелый взгляд, я никогда бы в нем не признал того человека, что видел часом ранее. Эта смена облачения с официального на почти гражданское говорила о многом. Разговор будет неформальным. И я не знал, чего ожидать: еще большего подвоха или обычную светскую беседу.
— Мастер Корнелиус, — кивнул я, открывая калитку.
— Господин Громов, — кивнул он в ответ.
Я проводил гостя к дому, впустил первым.
— Сюда, пожалуйста, — сказал я, указывая на лестницу на второй этаж.
Мы поднялись в тишине, нарушаемой лишь скрипом старых ступеней. Войдя в кабинет, я пропустил Корнелиуса вперед, а сам плотно прикрыл за нами дверь. Щелчок замка прозвучал неприятно громко.
— Ну и спектакль ты устроил, Громов, — сказал он, как только дверь закрылась. — Я, ей-богу, чуть было сам не поверил в твой напускной официоз, — сказал он настолько спокойно и буднично, что я на мгновение опешил, застыв посреди комнаты.
Но нужно было собраться. Я двинулся к своему месту. Корнелиус, обойдя стол, сел в кресло для посетителей. На столешнице, словно из ниоткуда, появилась запечатанная бутылка дорогого бурбона.
— «Всю информацию вы можете прочитать в отчете», — передразнил он мою манеру речи, скривив губы в усмешке. — «Это мои новые сотрудницы», — продолжал он, улыбаясь так, что я не верил своим глазам. Он что… паясничает? Что все это значит?
И тут голову снова пронзила болезненная вспышка.
Крым. Первые дни ссылки. Случайное знакомство в каком-то портовом баре. Молодой, еще не Мастер, инквизитор Корнелиус. И он, изгнанный из столицы Громов. Два одиночества, нашедшие общий язык за стаканом чего-то крепкого. Не дружба, нет. Слишком разные миры. Но крепкое, мужское приятельство, построенное на взаимном уважении, общих целях и интересах.
Я никак не мог в это поверить. Удивительно… И тут я вспомнил. Его зовут Корнелиус. А для меня он был просто Корней.
— С тобой все в порядке, Виктор? — его голос вырвал меня из воспоминаний. На лице Корнея проступила озадаченность.
— Да, — сказал я, слегка щурясь и инстинктивно массируя виски. — Просто сильные головные боли последнюю неделю.
Он озадаченно посмотрел на меня, приложив большой и указательный палец к подбородку.
— МРТ не делал? Выглядишь… неважно, выражаясь корректно. А если некорректно — то хреново.
— Нет, — ответил я. — Не делал. Некогда было.
— Да понятно, но надо сделать, — отозвался инквизитор. Он встал с места и, словно был у себя дома, открыл дверцу одного из шкафов, выудил оттуда два стакана и водрузил их на стол. — Ну, рассказывай, чем завершились твои поиски?
— Поиски? — я старался, чтобы голос звучал ровно.
— Ага, — сказал он, откупоривая бутылку и плеснув на дно янтарную жидкость. Он пододвинул один стакан ко мне. Я взял его. Мы молча чокнулись, и я поднес стакан ко рту, делая небольшой глоток. — Ты же там все маялся с этой идеей, чтобы научиться видеть энергию, как это можем делать мы.
Я чуть не подавился. Знали бы вы, какое усилие мне пришлось приложить, чтобы протолкнуть обжигающий напиток и не закашляться. Но все же небольшой хрип я издал.
— Что такое? Не в то горло пошло? — Корней усмехнулся.
Я лишь кивнул.
— Вот до чего доводит систематическое недопивание, старина. Ну, так и что по итогу-то? Или будешь дальше секретничать и снова запрешься у себя в доме, пропав со всех радаров?
Нужно было подыграть и вести себя так, как старый Громов.
— Да ничего не вышло, — сказал я, откинувшись на спинку кресла. Я постарался придать себе самый расслабленный и разочарованный вид. — Почти все состояние спустил, слуг разогнал, в долги влез, но ничего. Пусто. Все это оказалось
