Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
Засекина сделала шаг назад и упала на колени. Магическое истощение ударило как кувалда — голова раскалывалась, перед глазами плыли чёрные пятна. Кровь теперь текла не только из носа, но и из ушей. Руки дрожали так сильно, что она едва удержала меч. Попытка призвать хоть каплю магии отозвалась жгучей болью в висках. Резерв был выжат до дна — ещё несколько секунд удержания вакуума, и она потеряла бы сознание. Или хуже.
— Командир! — один из Северных Волков подхватил её под руку. — Держись!
Смерть лидера сломила сопротивление оставшихся магов. Двое попытались сбежать, но были сражены меткими выстрелами. Остальные сдались, бросив оружие.
Зачистка заняла ещё десять минут. Северные Волки методично проверяли каждый угол склада, добивая раненых наёмников. Крестовский вернулся в человеческую форму, тяжело дыша. Удерживание трансформации столько долго далась ему нелегко.
— Княжна, — раздался в ухе одного из снайперов. — Полиция приближается!
— Как вовремя «опаздывают», — с трудом усмехнулась Засекина, дрожащей рукой вытирая кровь с клинка. — Видимо, договорённость с начальником участка сработала. Собирайте наших раненых, оружие противника — тоже. У нас пять минут.
* * *
Раиса Лихачёва прижалась к каменной стене крепости, наблюдая за хаосом боя. Взрывы мин во внутреннем дворе создали достаточно суматохи — защитники бегали туда-сюда, пытаясь потушить пожары и организовать оборону против атакующих с двух сторон сил. Идеальный момент для её работы.
Тенебромантка положила ладонь на собственную тень, отброшенную утренним солнцем на выщербленный известняк. Холод пробежал по пальцам, словно она погрузила руку в ледяную воду. Сумрак под её прикосновением стал плотным, вязким, как густая смола. Раиса сделала глубокий вдох и шагнула вперёд — не по земле, а внутрь собственной тени.
Мир вывернулся наизнанку. Привычные краски исчезли, сменившись оттенками серого и чёрного. Звуки боя стали приглушёнными, далёкими, словно доносились из-под толщи воды. Это была изнанка реальности — царство теней, где свет существовал лишь как бледное воспоминание.
Странное дело — в детстве Раиса боялась мрака. Плакала, когда мать гасила свечу, придумывала чудовищ в углах комнаты. Теперь она понимала: ребёнок был прав. В темноте действительно живут чудовища. Просто одним из них оказалась она сама.
Парадокс в том, что став таким кошмаром, Раиса обнаружила — обычные люди сами постоянно стремятся в тень. Они прячутся от солнца под навесами, выбирают тёмные углы в трактирах, закрывают глаза в моменты страха или боли. Инстинктивно тянутся туда, где свет не может их достать. Может, потому что где-то глубоко внутри каждый знает правду: самые страшные вещи происходят не в темноте, а при ярком свете. Под лампами операционных, в залитых солнцем дворах, при вспышках выстрелов.
Раиса поняла это ещё в подвалах Фонда. Тени были единственным местом, где можно было спрятаться от боли. Не физически, эксперименты продолжались так или иначе, но ментально. Она научилась проваливаться сознанием в темноту углов камеры, пока её тело корчилось на столе. Не так давно Зарецкий просто дал форму тому, что уже было сломано и перестроено. Теперь она могла делать телом то, что раньше делала только разумом — прятаться в изнанке мира.
И всё же Лихачёва не тратила время на сантименты по этому поводу. Что толку размышлять о превратностях судьбы? У неё есть способность, которая делает её ценной для воеводы. Есть долг перед человеком, вытащившим её из ада. Есть работа, которую нужно выполнить. В конце концов, многие платят за силу куда большую цену и получают куда меньше. Хотя бы её монстры служили правильной цели.
Она скользила вдоль стены, перетекая из мрак во мрак. Каждый камень, каждая неровность отбрасывали свои маленькие островки тьмы, и Раиса прыгала между ними, как по камням через бурную реку. Её усиленное тело двигалось с нечеловеческой грацией — улучшения позволяли контролировать каждую мышцу с абсолютной точностью.
Раиса проскользнула через тень дверного проёма и оказалась внутри северной башни. Она помнила свой доклад воеводе — четверо охранников. Сейчас женщина видела только троих. Первый стоял у бойницы, наблюдая за дворовой суматохой, прячась от взрывов и стрельбы. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне утреннего света. Второй и третий переговаривались у лестницы, ведущей наверх.
— … к чёрту это всё, Саид! Там Скалолаз со своими головорезами, а у нас тут один пленный полудохлый.
— Заткнись и стой на посту. Волкодав сказал охранять — значит, охраняем. Хочешь под пули — твоё дело, но я отсюда никуда не пойду. Здесь хотя бы стены есть.
«Где четвёртый?» — мысленно напряглась Лихачёва, осматриваясь. Может, поднялся проверить пленника? Или спустился за подкреплением? В любом случае, нужно действовать быстро.
Тенебромантка материализовалась из мрака за спиной первого охранника беззвучно, как дыхание смерти. Левый кинжал из Сумеречной стали вошёл между третьим и четвёртым рёбрами, пронзая сердце. Правый перерезал горло прежде, чем жертва успела издать хоть звук. Тенебромантка подхватила падающее тело, аккуратно опуская его в угол, где сумрак был особенно густым.
Двое у лестницы всё ещё разговаривали. Лихачёва погрузилась обратно в царство теней и заскользила по стене, обходя их сбоку. Расстояние между ними — метра три. Слишком далеко, чтобы достать обоих одновременно. Придётся рискнуть.
Она вынырнула между ними, как акула из глубины. Правый кинжал вспорол горло второму охраннику снизу вверх. Кровь брызнула фонтаном, заливая каменные ступени. Третий успел развернуться, вскинуть автомат, но Раиса уже была в движении. Её усиленные мышцы сократились с такой силой, что бросок больше походил на выстрел. Левый кинжал пробил охраннику глаз и показался из затылка на половину длины.
«Слишком громко», — мысленно выругалась тенебромантка, слыша, как тело с грохотом падает на ступени. Она замерла, прислушиваясь. Сверху донёсся топот — четвёртый охранник спускался проверить, что за шум.
Через миг на площадке третьего яруса показался мужчина в потрёпанной форме песчаного камуфляжа. Невысокий, худощавый, с острыми чертами лица и внимательными карими глазами. Он остановился в пяти шагах от Раисы, и его губы растянулись в неприятной улыбке.
— Так-так-так, одарённая, значит, — произнёс он с лёгким восточным акцентом. — Позволь показать тебе наше гостеприимство.
Лихачёва не ответила. Она метнулась вперёд, целясь правым кинжалом в горло. Лезвие прошло сквозь плоть без сопротивления — слишком легко. Фигура мужчины расплылась, как дым.
Иллюзия!
Вокруг неё стояли уже четыре одинаковых охранника. Все улыбались той же неприятной улыбкой. Все подняли автоматы.
— Я — Назим, — произнесли они хором, — из школы Самарканда. И ты только что совершила последнюю ошибку в своей жизни.
Раиса нырнула в тень, но копии Назима были везде. Она выныривала то тут, то там, нанося удары, но кинжалы проходили сквозь
