Мечник, Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 4 - Оливер Ло
— Что ж, — сказал он, убирая руку. — Глуп тот, кто не принимает дарованную жизнь.
Риверс двинулся так быстро, что даже мои натренированные рефлексы едва успели среагировать. Его кулак, покрытый черным льдом, просвистел там, где мгновение назад была моя голова. Мрамор стены за мной взорвался от удара, оставив кратер, размером с колесо.
Я откатился в сторону, выхватывая меч, и тут же перешел в контратаку.
Стиль Раскалывающей Горы — одна из моих любимых техник для начала серьезного боя. Энергия сконцентрировалась в клинке, заставляя воздух вокруг него дрожать. Я обрушил удар сверху вниз с силой, способной разрубить броню танка.
Риверс поднял руку, и перед ним мгновенно выросла стена черного льда толщиной в метр. Мой удар врезался в преграду, и на мгновение мне показалось, что техника сработала — лед пошел трещинами, начал крошиться…
Но затем трещины… исчезли. Лед восстановился быстрее, чем разрушался, словно обладал собственной волей к существованию. Необычно.
— У тебя такой большой потенциал, Торн, — прокомментировал Риверс, стоя за своим ледяным щитом. — Но ты растрачиваешь его на каких-то жалких людей.
Стена взорвалась тысячей острых осколков, летящих во все стороны со скоростью пуль. Я тут же стал уклоняться. Мое тело двигалось между осколками, огибая их траектории с точностью до миллиметра.
Но Риверс уже был рядом. Его скорость превосходила все, что я видел у магов этого мира. Кулак, усиленный магией, врезался в вовремя выставленный блок, отбросив на несколько метров назад.
— Ты силен, — признал он, массируя кулак. — Но я теперь нечто большее, чем простой человек.
Черный лед начал расти из-под его ног, покрывая пол замысловатыми узорами. Но это был отнюдь не обычный лед — в нем пульсировала чуждая энергия, искажающая само пространство вокруг. Ни с чем таким я пока что не сталкивался — тем интереснее было это разрубить.
Я перешел к Стойке Огненной Геенны. Огонь и скорость, сочетание, которое редко подводило. Пламя обвило клинок, а мои движения стали текучими и непредсказуемыми. Серия ударов обрушилась на Риверса со всех сторон: сверху, снизу, сбоку, каждый раз из неожиданного угла.
Но он парировал. Не мечом — голыми руками, покрытыми черным льдом. Каждый блок был точным, каждое движение выверенным. И что хуже — он учился. С каждым обменом ударами его защита становилась все более совершенной.
— Недостаточно огня, — сказал он, блокируя очередной выпад. — Но позволь я покажу тебе то, с чем тебе никогда не справиться.
Температура в кабинете резко упала. Мое дыхание превратилось в пар, а пламя на клинке начало тускнеть. Но это было только начало. Риверс воздел руки, и весь кабинет превратился в ледяную гробницу. Стены покрылись инеем, мебель треснула от мороза, а сам воздух, казалось, начал кристаллизоваться.
— Абсолютный Ноль моей собственной разработки, — объявил он с гордостью. — Температура, при которой останавливается само движение молекул. Посмотрим, как долго ты продержишься.
Холод был не просто физическим — он проникал глубже, пытаясь заморозить саму жизненную энергию. Обычный человек умер бы за секунды. Даже Охотник S-ранга не продержался бы дольше пары минут.
Впрочем, я никогда и не считал себя Охотником.
Внутренняя Печь — техника, которую я разработал, сражаясь с ледяными демонами в Северных Пустошах тысячу лет назад. Вся внутренняя энергия концентрируется в ядре тела, создавая источник тепла, способный противостоять любому холоду.
Пространство вокруг меня начало оттаивать. Сначала маленький круг, потом все больше и больше. Риверс нахмурился, усиливая холод, но моя Печь горела ярче.
— Как раздражает, — пробормотал он. — Ладно, попробуем иначе.
Черный лед вокруг него начал принимать форму. Сначала появились очертания, потом детали, и вот передо мной стояли три точные копии Риверса, созданные из того же черного льда. Они двигались независимо, каждая со своим оружием — мечом, копьем и парой кинжалов.
— Ты ничтожен Торн, — усмехнулся оригинал. — Каждый сражается за идею, за свои амбиции, что есть у тебя? Зачем ты защищаешь этот город?
Копии атаковали слаженно, их движения были идеально скоординированы. Меч целился в голову, копье в сердце, кинжалы искали бреши в защите. А сам Риверс оставался позади, управляя боем как искусный кукловод.
Я парировал, уклонялся, контратаковал, но это было как сражаться с гидрой — стоило отбить одну атаку, как следовали три новые. Копии были не такими сильными, как оригинал, но их слаженность компенсировала это с лихвой.
Клинок копии с мечом оставил порез на моем плече. Копье едва не пронзило бок. Кинжалы постоянно искали возможность нанести смертельный удар.
— Что, сложновато? — насмехался Риверс. — А ведь это только разминка!
Я отскочил назад, создавая дистанцию. Кровь текла по руке, но рана была неглубокой.
— Забавно, — сказал я, вытирая кровь. — Но я тоже так умею.
И принял Стойку Тысячи Отражений.
Я разработал ее, наблюдая за светом, отражающимся в осколках разбитого зеркала. Каждое движение создает не одно, а десятки остаточных изображений. Не иллюзий — именно изображений, отпечатков движения в пространстве.
Я сделал шаг, и вместо одного Дариона появилось десять. Еще шаг — уже двадцать. К тому времени, как я начал полноценно двигаться, весь кабинет заполнился моими отражениями.
— Правда, моих больше.
Копии Риверса растерялись. Они атаковали ближайшие изображения, но клинки проходили сквозь пустоту. Настоящего меня среди сотен отражений найти было невозможно — каждое выглядело абсолютно реальным.
— Что за… — начал Риверс, но договорить не успел.
Я появился прямо перед ним — настоящий среди толпы отражений. Два удара крест-накрест, быстрых как молния. Клинок прошел через его защиту, оставив глубокий Х-образный порез на груди.
Риверс отшатнулся, прижимая руку к ране. Кровь сочилась между пальцев, но в его глазах горела не боль, а ярость.
— Ты… — прохрипел он. — Моя божественная сила была обманута простым трюком скорости и света⁈
Ледяные копии рассыпались, не выдержав потери концентрации создателя. Мои отражения тоже начали таять, оставив нас один на один в разрушенном кабинете.
— Я устал от этих игр! — взревел Риверс. — Ты заставил меня показать мою истинную мощь!
— О нет, опять монолог, — вздохнул я, потерев мочку уха. — Слушай, давай ты просто покажешь, что там у тебя, а то уши вянут. Драться будем или нет?
Лицо Риверса исказилось от бешенства.
— Ты еще пожалеешь о своей дерзости! Я — апостол Слепого Безумного Бога! Носитель его воли! И сейчас
