Всем женщинам нравится это - Эрли Моури
Так было вчера ночью, а сегодня с утра обозначилась вот такая проблема: мама, отец, сестра… Как теперь совместить эти взаимоисключающие устремления? Первое из них: «Я очень нужен родным мне людям! Мама изведется без меня! Я должен найти способ вернуться домой!». А второе: «Мне нужна Элли! Только она и навсегда!».
Боже, Ланита Небесная, ну почему так сложен мир? При чем любой из двух известных мне миров! Почему, если он дает что-то очень важное, то тут же забирает не менее важное⁈
Отгоняя сон и эти тяжкие мысли, я привстал. Теперь, при утреннем свете я мог оценить спальню, в которой провел ночь. Кстати, со слов Элли эта спальня предназначалась для Сэнты, когда рыжеволосая красавица оставалась здесь на ночь. Может быть, отведя меня сюда и сообщив об этом, казалось бы, не слишком важном нюансе, Элли давала мне понять, что я становлюсь для нее близким как ее подруга.
Спальня была просторной, этак с половину моей московской квартиры. Огромная кровать, в которой можно было бы разместиться без тесноты вчетвером. Шкаф во всю длину стены, с резным фасадом восхитительно тонкой работы. Не удивлюсь, если ручки на дверках и выдвижных ящиках были серебряными. По крайне мере именно так они выглядели. Тяжелые шторы с набивкой шоколадного цвета закрывали половину окна. На столике по-прежнему мерцали кристаллы, похожие формой на высокие пирамиды. Ночью они давали достаточно света, чтобы ориентироваться в этой комнате даже человеку, незнакомому с ней.
Откинув тонкое покрывало, я встал. Поспешил надеть джинсы, и проверил смартфон. Увы, он так и не заработал, а значит, шансов, что он просохнет и все-таки включится, становилось все меньше. Жаль, конечно. Старичок Сяоми мог бы стать очень полезной штукой в этом мире. Например, одна камера чего стоит, если продемонстрировать ее возможности фэлисам!
Оставив мобильник на тумбочке, я натянул майку, сунул ноги в расшнурованные кроссовки и направился к двери. Я не знал который сейчас час и пока не мог ориентироваться по положению солнца, лучи которого золотили ковер, надо полагать, гномьей работы. Ведь все здесь было сделано трудолюбивыми руками гномов или магией. Но, как сказала Элли, больше ценились вещи, сделанные без всякого волшебства.
Повернув массивную ручку двери, я вышел в коридор. От тишины, царившей в доме, у меня возникла мысль: не ушла ли фэлиса без меня на торжества, связанные с рождением новых гномов? Лишь дойдя до лестницы, я услышал внизу чьи-то шаги, звук тихо скрипнувшей двери и поспешил вниз. Шаги внизу принадлежали явно не Элли. Скорее всего так проявил себя Карась. Ну и ладно, хоть Карась, может он пояснит который сейчас час и как здесь обстоят дела с завтраком.
— О, Шуруп! — Глеб встретил меня улыбкой во все белые зубоньки. — Только говорили о тебе с ее высочеством фэлисой Элли. Я ей говорю, надо бы тебя разбудить, позвать на завтрак, а она мне — пусть поспит еще, все равно к Полям Элея нам пока рано. Ну, рано, так рано.
— А ты уже завтракал. С Элли? — я слегка забеспокоился, потому как знал, что Карась бывает невоздержан на язык и мог наговорить такого, что потом будет стыдно за него и всех мужчин разом.
— Ага. С ней. Скажу тебе эта принцесса меня очень взбодрила. Вышел сонный, присел за столик напротив нее и сон тут же как рукой сняло. Сань, это пиздец!.. — выдохнул он, сокрушенно качая головой.
— Что такое? — я остановился, став в один миг до предела внимательным.
— А ты только представь. Я сижу перед ней, никого не трогаю. А она клубничку ест! Неторопливо так, с охренительным кокетством, берет с тарелки самую крупную и в ротик ее. Нет чтобы сразу ее съесть, так она ее еще посасывает, сок по губам течет! Святой Франциск угодник, ты представляешь, как она меня в этот момент раздразнила и какие мысли меня мучили⁈ — вопросил Карасев и тут же воскликнул: — Я чуть стол хуем не перевернул!
— Карась, ты тупой⁈ Я тебе вчера сказал: это моя девушка! Ты это принял! Какого хрена ты на нее пялишься? — вспылил я.
— Потому что так вышло! Ты меня тоже пойми: я просто присел типа как с добрым утром, а она ест клубничку! Нахрена она ее есть, да еще так⁈ В общем, ладно, я просто с тобой поделился своей бедой, а ты сразу на дыбы. Я вообще не понимаю, чего ты за нее уцепился, — Глеб открыл дверь, и мы вышли на террасу.
Отвечать на его слова мне не хотелось. Да, мы друзья, давние друзья, но мои отношения с Элли — это не дело Карасева. Здесь как бы красная линия, и я не позволю ее переступать даже лучшему другу. И так я слишком много ему уступал и позволял в прошлом.
Я направился к краю террасы, любуясь садом, купавшегося в золотистых лучах утреннего солнца. До головокружения пахло цветами, легкий ветерок покачивал тяжелые соцветия, шелестел листвой и приносил щебет птиц.
— Сань, как-то это печально что ли. Ведь вспомни, у нас было столько общих телок! — тихо произнес Карась. — А ты тут из-за этой Элли. Здесь же самых распрекрасных фэлис как бабочек над клумбами…
— Ты угомонишься? Послушай меня еще раз очень внимательно! Девушки, которых мы снимали в «Ночных огнях» или «Вавилоне» и Элли — это две больших разницы. Элли — моя девушка. Тебе должно быть совершенно неважно как она есть клубнику!
— Да ладно тебе старик, что здесь такого, меня просто это взбодрило. Я ей и слова не сказал на этот счет. Кстати, я подержал Элли за руку с ее разрешения. Надеюсь, это не преступление? — Глеб улыбнулся мне полной доброты и обоняния улыбкой, как это он умел делать.
— Если она разрешила, то нет. Но не надо это делать без особых на то причин, — отозвался я.
У меня немного испортилось настроение. Наверное, от того, что
