Индульгенция 5. Без права на ненависть - Тимур Машуков
Лишь о Защите Жизни в час смертной нужды молю.
Да будет Воля Твоя! Слава Маре-Морене!
Слава Духам Предков и Стражам Навьим!
И услышана была молитва моя, мой зов. И встала тень за моей спиной. И потянуло ледяным холодом. И открылись врата Нави. И дрогнула живая земля от поступи мертвых…
Глава 5
Глава 5
И услышана была молитва моя, мой зов. И встала тень за моей спиной. И потянуло ледяным холодом. И открылись врата Нави. И дрогнула живая земля от поступи мертвых. И тогда… мир содрогнулся.
Не было грома и молний. Тишина. Внезапная, гнетущая, как удар по барабанным перепонкам. Оборвался крик офицера, его кулак, занесенный над Изабеллой, замер в воздухе, не достигнув цели. Пламя, охватившее дома, будто застыло на миг, языки его обратились в черный лед. Воздух сгустился, стал вязким, тягучим, пропитанным запахом вечного инея и старой кости.
Над полем боя, над клубами дыма ползла ночь. Не та, что приходит с закатом. Иная. Густая, непроницаемая, поглощающая последние отсветы пожара. И в этой тьме задышал холод.
Ледяной ветер, которого не было ещё мгновение назад, рванул с севера, завывая в разбитых шлемах, срывая плащи, заставляя солдат ежиться и оглядываться в первобытном ужасе. Он выл голосами замерзших в степи, скрипел, как кости под тяжестью веков.
И они пришли.
Не из леса. Не из дыма. Они выступили из самой тьмы, как из открытой двери. Стражи Врат. Их было трое. Высокие, неестественно худые, закутанные в струящиеся, чернее ночи одеяния, что колыхались без ветра. Лиц не было видно — лишь бездонные провалы капюшонов, где мерцали две точки холодного, синеватого света. Ни рук, ни ног — лишь ощущение скользящего движения, будто они плыли над землей. Вокруг них воздух трещал, покрываясь инеем. Трава ломалась с хрустальным звоном под невидимыми стопами.
Первый крик ужаса разорвал застывшую тишину. Солдат, стоявший ближе всех к одному из Стражей, просто… рассыпался. Его доспехи, кожа, плоть — все обратилось в мелкую, сухую пыль, унесенную ледяным вихрем. Там, где он стоял, остался лишь контур, выжженный инеем на земле.
Начался ад.
Не бой — бойня. Ядро воинов Норфолка, только что уверенных в своей силе, бросилось на пришельцев. Мечи взметнулись, аркебузы выстрелили. И все напрасно. Сталь проходила сквозь струящиеся тени, не встречая сопротивления, лишь покрываясь толстым слоем мгновенно нарастающего льда. Магические пули замерзали в воздухе и падали, разбиваясь.
А синеватые взгляды Стражей скользили по живым, и где они останавливались — там жизнь гасла. Человек падал, не успев вскрикнуть, покрываясь изнутри бахромой инея, лицо застывало в вечном крике. Кровь, брызнувшая из разорванной артерии, застывала в воздухе рубиновыми сосульками.
Хаос. Паника. Безумие. Солдаты метались, давя друг друга, вопя, теряя оружие. Офицер, тот самый, что хотел ударить Изабеллу, орал приказы, которые никто не слышал. Его конь взвился на дыбы, замер в неестественной позе и рухнул, превратившись в ледяную статую.
— Сидите тише смерти, — прошипел я Вивиан и Рудольфу, не глядя на них.
Я и так знал, что в их глазах застыл немой ужас. Даже дворецкий был бледен как полотно. Но это был наш шанс. Единственный. Пока Стражи сеяли ледяную смерть среди солдат, пока все внимание было приковано к этому кошмару, я пополз.
Не вставая. Пластом. Используя кусты, колеи, тела уже замерзших лошадей как укрытие. Холод Стражей обжигал кожу даже на расстоянии, пробирал до костей. Дыхание вырывалось изо рта белыми клубами, тут же замерзавшими на губах.
Я видел, как солдат, пытавшийся поджечь одного из Стражей факелом, сам вспыхнул синеватым холодным пламенем и рассыпался в ледяную крошку. Крики ужаса сливались с воем ветра в жуткую симфонию смерти.
Цель была видна — большая походная палатка, стоявшая чуть в стороне. Туда в момент появления Стражей два солдата втащили Изабеллу. Туда же теперь метнулся перепуганный офицер, видимо, надеясь укрыться или использовать пленницу как щит.
Я полз, игнорируя боль в мышцах, ледяное жжение в легких. Магия? Она опять была на нуле — призыв сожрал все. Только адреналин, ярость и холодная, как взгляд Мораны, решимость. Я молил богов только об одном — чтобы Стражи продолжали свое дело. Чтобы хаос длился дольше.
Подполз к задней стенке палатки. Голоса внутри — мужской, истеричный — офицера, и… тихий, ровный, полный презрения — Изабеллы.
— … Чертовы мертвецы! Что это⁈ Кто их послал⁈ Ты⁈ Ведьма! Это твоих рук дело⁈ — орал офицер.
— Боюсь, вы переоцениваете мои возможности, капитан, — ответил спокойный, мелодичный голос.
Голос, удивительно схожий с голосом Вивиан, но с иной, более хрупкой, но не менее стальной ноткой. — Хотя, глядя на ваших воинов, я начинаю верить в чудеса. Они тают быстрее весеннего снега.
Рычание. Звяк меча, вынутого из ножен.
— Молчи, змея! Альберт прикажет содрать с тебя кожу за…!
Я не стал слушать дальше. Нож, простой охотничий нож, прошел сквозь плотный холст палатки как сквозь масло. Еще один резкий взмах — и я вкатился внутрь, обрушив часть стенки.
В палатке царил полумрак. Офицер, молодой, с искаженным страхом и яростью лицом, стоял спиной ко мне, меч его был направлен на Изабеллу.
Она сидела на складном табурете, руки были связаны за спиной. Темные волосы растрепаны, на щеке — ссадина, но взгляд… Ее темные глаза, такие же, как у Вивиан, горели холодным, бесстрашным огнем. Увидев меня, она чуть приподняла брови — в удивлении, но не страхе.
Офицер рванулся ко мне с диким воплем. Он был быстрее. Но страх сделал его движения резкими, предсказуемыми. Я ушел от удара в сторону, не пытаясь парировать меч. Моей целью был не он. Я бросился к Изабелле.
— Схватить его! — завизжал офицер, но выполнять приказ было некому. Его солдаты были либо мертвы, либо умирали снаружи.
Мой нож перерезал веревки на ее запястьях одним движением. Ее пальцы тут же впились в мою руку — не в страхе, а для опоры.
— Вставай! Надо бежать! — прошипел я, уже разворачиваясь, заслоняя ее собой от офицера, который, опомнившись, занес меч для нового удара.
В этот момент задняя стенка палатки вспыхнула синевато-белым светом. Холод ударил, как молот. Холст палатки мгновенно покрылся инеем и… рассыпался, как пепел. За ним стоял один из Стражей. Его безликий капюшон был обращен к нам. Синеватые точки-глаза остановились на офицере.
Тот замер. Меч выпал из его окоченевших пальцев. Его рот открылся в беззвучном крике. Иней пополз по его лицу,
