Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
— Это шантаж.
— Это правда! — лезвие коснулось кожи. Появилась капелька крови. — Не подходи, или я вскрою вены! Лучевую артерию! Ты же знаешь: три минуты, и я истеку кровью!
Глава 4
Проклятие! В прямом и переносном смысле. Я не могу позволить Варваре умереть, ведь проклятие накажет за неспасённую жизнь. Но и уступить шантажу тоже не могу, это только усугубит ситуацию.
— Варвара, послушай меня… — начал я.
— Если я не могу быть с тобой, если ты меня не любишь… тогда мне незачем жить! — выпалила она.
Скальпель дрожал в её руке. Лезвие уже коснулось кожи на запястье, оставив тонкую алую линию. Она надавила сильнее, чем нужно для угрозы. Это был не шантаж, это было настоящее намерение.
Истерика? Нет, что-то другое. Слишком странное для неё поведение.
Поэтому я активировал некромантическое зрение. Мир потерял краски. Зато проявились энергетические потоки. И тут я увидел проблему.
Аура Варвары мерцала — яркие вспышки чередовались с провалами, искры срывались и гасли в воздухе. Энергетическая структура была нарушена, искажена, но не болезнью. Не ядом. Не проклятием извне.
Это было… эхо. Отражение. След. Отпечаток. Мой отпечаток.
— Это не она, — задумчиво сказал я, делая осторожный шаг вперед. — Точнее, не совсем она.
— Не подходи! — взвизгнула Варвара, прижимая скальпель сильнее.
Еще одна капля крови скатилась по запястью, упала на белый кафель пола.
— Я сделаю это! Клянусь, сделаю! Лучевая артерия проходит прямо здесь, в двух миллиметрах от поверхности! Один точный разрез, и через три минуты я истеку кровью! Ты же знаешь анатомию!
Знаю. Даже слишком хорошо. И знаю, что ты ошибаешься: при твоем давлении и частоте пульса хватит и двух минут.
Я сделал еще один шаг. Медленный, плавный, как у хищника, подкрадывающегося к добыче.
Это эхо моей силы. Я анализировал Варвару, продолжая двигаться. Побочный эффект некромантической ауры. Я всегда знал, что моя энергия оставляет следы. Но не думал, что настолько глубокие.
У меня была теория. Те, с кем у меня была физическая близость, получают своего рода… отпечаток. Микродозу некромантической энергии, которая встраивается в их нервную систему. Как вирус, только энергетический.
У большинства это проявляется как легкая привязанность. Приятные воспоминания, которые греют душу холодными вечерами. Может, чуть более яркие сны. Желание иногда встретиться, поговорить.
Но у Варвары…
У Варвары изначально неустойчивая психика. Бурный темперамент. Склонность к драматизации. Подавленные комплексы. И вишенка на торте — профессиональное выгорание, которое она маскирует агрессивной амбициозностью.
Все это превратило легкую привязанность в настоящую одержимость. Как аллергическая реакция: у одного легкий зуд, у другого анафилактический шок.
Я создал наркоманку. И я же ее наркотик. Единственная доза, которая может унять ломку. Но парадокс в том, что каждая новая «доза» только усугубляет зависимость.
— Варвара, послушай меня внимательно, — сказал я спокойно, останавливаясь в трех метрах от нее. Оптимальная дистанция, это достаточно близко для разговора, но достаточно далеко, чтобы она не паниковала.
— НЕТ! — она тряхнула головой, волосы разметались. — Хватит слов! Хватит лжи! Либо скажи, что любишь, либо я режу! Прямо сейчас!
— Ты не хочешь умирать.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу⁈
— Потому что если бы хотела, то уже сделала бы. Ты медик, Варвара. Знаешь сотню способов быстрой и безболезненной смерти. Но выбрала самый театральный.
Она замерла. В глазах мелькнуло сомнение.
Хорошо. Рациональная часть еще функционирует. Можно за неё зацепиться.
Нужно было действовать. Но не грубой силой, ибо это только спровоцирует. Скорость моей реакции против ее решимости — плохая ставка. И не убеждением, ведь слова до нее не дойдут.
Нужно что-то тонкое. Хирургическое. Некромантическое.
Сделал глубокий вдох, сосредоточился. Некромантическая энергия потекла к голосовым связкам. Немного, всего капля. Но этого было достаточно, чтобы изменить тембр, добавить обертоны, которые человеческое ухо не слышит, но мозг воспринимает.
Как ультразвук для собак. Или инфразвук для слонов.
— Успокойся.
Это не был приказ. Приказы ломают волю, оставляют шрамы на психике. Это было… предложение. Мягкое, ненавязчивое.
Эффект проявился мгновенно.
Глаза Варвары остекленели, зрачки расширились. Рука со скальпелем медленно опустилась, пальцы разжались. Инструмент выскользнул, упал на пол с металлическим звоном.
Дзынь! И он отскочил под стол.
Она качнулась, как дерево под ветром. Я прыгнул вперед, подхватил ее, не дав упасть.
— Что происходит? — прошептала она сонно, словно только что проснулась от долгого сна. — Я так устала… Почему я так устала?
— Все хорошо, — усадил я ее в кресло. — Просто переутомление. Двойные смены, стресс, недосып. Сейчас пройдет.
Положил руку ей на лоб. Не для измерения температуры, хотя со стороны выглядело именно так. Для диагностики. Для понимания масштаба проблемы.
Некромантическая энергия проникла в ее нервную систему, как рентгеновские лучи проникают в тело. Только вместо костей я видел синапсы, нейроны, аксоны, дендриты.
Так и есть, подтвердились мои худшие подозрения. Эмоциональная привязка, усиленная некромантической эманацией. Моя энергия не просто оставила след, а перестроила часть ее нейронных связей.
В префронтальной коре — области, отвечающей за принятие решений и контроль импульсов — наблюдалась аномальная активность. Нейроны вспыхивали хаотично.
В лимбической системе — эмоциональном центре мозга — горел настоящий пожар. Миндалевидное тело пульсировало, как второе сердце. Гиппокамп зациклился на воспоминаниях о наших встречах, прокручивая их снова и снова.
Дофаминовые рецепторы были перегружены, как у кокаинового наркомана после недельного марафона. D2-рецепторы практически выгорели. Серотониновый баланс нарушен — отсюда депрессия и суицидальные мысли.
Это хуже героиновой зависимости. Героин можно вывести из организма. Рецепторы восстановятся. А моя энергия уже встроилась в саму структуру ее мозга. Стала частью нее.
Но то, что можно создать — можно и разрушить. Или хотя бы… перенастроить.
Начал тонкую работу. Не грубое вмешательство или стирание памяти — это оставило бы дыры в психике. А аккуратную перестройку. Нейрохирургическую.
Если представить, что мозг — это компьютер… Я не удалял файлы, не форматировал диск. Я изменял вес связей. Переписывал приоритеты. Менял эмоциональную окраску воспоминаний.
Страсть превращал в уважение, снижал активность в центрах удовольствия, усиливал в областях социального взаимодействия.
Одержимость трансформировал в профессиональный интерес, перенаправлял дофаминовые пути от романтических фантазий к карьерным амбициям.
Боль от отвержения переводил в философское принятие — активировал префронтальную кору, успокаивал амигдалу.
Это было похоже на то, что психотерапевт делает за годы сеансов. Только я делал это за минуты. Прямым воздействием на нейронную структуру.
Неэтично? Безусловно. Но альтернатива — труп с перерезанными венами. Выбор очевиден.
Работа заняла три минуты. Три минуты абсолютной концентрации.
Пот выступил на лбу — не от усилия, а от напряжения. Одна ошибка,
