Рывок в будущее (СИ) - Марков-Бабкин Владимир
Вопросительно смотрю на Лину.
— Вина?
Любимая жена отрицательно качает головой.
— Лучше чаю.
После свадьбы Лина не пьет спиртное. Делает загадочное лицо и улыбается. Ну, дай Бог, как говорится. Она дипломированный доктор и знает, что делает. Я тоже, как вы понимаете, стараюсь. Империи очень нужен Наследник. Или Наследница. Тут уж как Господь решит.
Общество патриархально. Антон Ульрих показал всем, что не сможет страной править русская по крови баба, при которой в мужьях числится заморский принц. Дед понимал это. И Анна Иоанновна понимала. Тётка потому меня в Наследники и вытащила, вместо того, чтобы себе иностранного царственного жениха искать.
В общем, мы с Линой заняты важнейшим государственным делом.
Да, я являюсь Наследником Престола Всероссийского, но, и у меня должен быть свой Наследник.
У нас, слава Богу, Империя, и, слава Богу, монархия. Определённость наследования власти должна быть очевидна подданным.
Проблему со Старшей Ветвью нужно как-то решать и Лисавета работает над этим. Иоанна уже похоронили.
Да. Нужно решать.
Потенциальная Императрица Катюша, с аппетитом поедающая клубнику, не даст соврать.
* * *
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ОРАНИЕНБАУМ. 17 августа 1744 года.
Я нашел Лину в саду. Погоды стоят хорошие, чего не посидеть в кресле-то?
— Здравствуй, Петер. Ты как-то утром внезапно исчез, а я проснулась и тебя нет. Что-то случилось?
Целую её губы (или её в губы?).
— Нет, любовь моя. Просто не хотел тебя будить. Прошёлся по округе с собакой и ружьем. Ефимыч составил мне компанию. Места тут дивные, особенно, если их хорошо знаешь, а наш егерь знает их очень хорошо. Подстрелил вот две куропатки.
Показываю связку трофеев.
Жена усмехается:
— Ты лично подстрелил, или доверил Ефимычу?
Устало опускаюсь в плетённое кресло. Набегался с утра по здешним лесам.
— Довольно обидны ваши слова, сударыня. Зачем бы мне эта рисовка? У Ефимыча, как раз, полная сума. Я же охотник весьма посредственный, что бы обо мне мои подданные не говорили, и как бы мои подвиги под Гельсингфорсом не превозносили. Единственная удачная охота для меня — это приз женитьбы на тебе.
Лина встала со своего кресла и подняла мою тушку из моего.
— Так я твой приз?
Сказано томно и игриво. Настроение у неё хорошенько хорошо неудовлетворённое.
Киваю.
— Лучший на земле. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
— Не богохульствуй. Гордыня — смертный грех.
Долгий поцелуй.
— Уходим или приказать подать чай?
Качаю головой.
— Уходим. Они всё равно не умеют готовить вкусный чай…
…
Через пару часов, когда все наши внутреннесемейные процедуры были в целом завершены, мы вновь вернулись в наши кресла в уютном саду.
Чай я таки заварил собственноручно и можно было наслаждаться моментом.
Княгиня поинтересовалась:
— Ты вчера ездил в Петербург. Вернулся поздно и я уже спала. Что-то случилось?
Неопределённо пожимаю плечами, стараясь не расплескать чай из чашки.
— Солнце, как ты знаешь, Матушка наша на сносях.
Кивок.
— Знаю. Сама такая.
— Я люблю тебя и жду благополучного разрешения от бремени.
— Я каждый день молюсь Богу и Богородице об этом. Так что там Матушка?
— Даже не знаю что и сказать. Просто срок подходит. Пора ей вот-вот. Но, Матушка слишком набрала вес опять. Даст Бог, всё пройдёт хорошо. Но, она волнуется. Меня к себе она не подпускает, у неё собственные Лейб-Медики и Лейб-Акушеры. Поэтому я могу судить только с их слов, а мне, как ты понимаешь, всего не говорят. Этика, врачебная тайна и всё такое. Не дай Бог что, я даже не имею всей полноты картины.
* * *
Лина помолчала. Любой доктор, прежде чем назначить лечение, выясняет всю предысторию, включая что пил пациент, что ел, когда и как ходил в уборную. И всё прочее. Какое лечение было назначено ранее, что пациент принимал в этот день и ежедневный курс лечения. Фамилию лечащего врача, и, желательно, его профессиональную репутацию. Быстрый опрос. Симптомы. Личная пальпация тела пациента. А уж предродовая беременность…
Делали ли всё это с Императрицей? Вероятно. Но, это не точно. Это не первые её роды. Но, Петер чем-то явно обеспокоен.
Великая Княгиня невольно положила ладонь на собственный живот.
«Пресвятая Богородица, помоги Матушке. И мне помоги. Я тоже очень боюсь. Уповаю на Петера, науку и на Тебя, Пресвятая Дево».
Лина каждый день в храме. И молится ночью пред иконами. Когда-то она даже фрондировала своей образованностью. Но, стоило ей понести, как всё в её душе поменялось. Да, она медик и учёный. Но, она и женщина. Сосуд для Плода. Она — Носительница будущей Жизни.
О том молитвы её.
Петер так ждёт и надеется.
Важно ли это для него политически? Да, важно, но Каролина была уверена, что Петер думает об этом в самую последнюю очередь.
Прибежала Катенька. Точнее, первым прибежал её мопс, убегая от своей хозяйки. Той было весело, и девочка даже не подумала поздороваться. Просто ухватила яблоко из чаши с фруктами и убежала за собачкой своей дальше. Ей можно. Да и взрослым тоже. Успенский пост кончился, сегодня уже Хлебный спас.
Проводив взглядом воспитанницу, Петер заметил:
— Вроде, освоилась?
Лина кивнула.
— Дай Бог.
Интересно, как там её брат?
Кто для них Катенька? Ну, если выбросить из головы всяческий мусор о том, кто, как и при каком условии будет наследовать Престол, вдруг что? Нет, Лина вовсе не воспринимала Катеньку, как свою дочь. Её статус в семье ясен и определён изначально — воспитанница. Родня. Но, не дочь. Но, хорошая и умная девочка. Очень несчастная по жизни. И не она в своих несчастьях виновата. В Европе бы её уже давно задушили подушкой. Нет ребёнка — нет проблемы.
Но, Матушка и Петер слишком порядочные и Богобоязненные люди, чтобы просто приказать убить ребёнка. Петер зимой ей задал прямой вопрос — готова ли она приказать задушить Катеньку? Нет. Она не смогла.
Господи Боже, почему власть так жестока? Чем выше поднимаешься, тем беспощаднее. Это кара Твоя, Господи? За гордыню нашу? Возомнили о себе?
Но, они ведь не безжалостные твари. Даже Матушка не смогла просто взять и убить детей Леопольдовны. Та же Катенька бегает в цветущем саду за своим мопсом, а не лежит в могиле. Хорошо если мраморной, а ведь вполне могла лежать и в придорожной канаве, как мёртвая крепостная потеряшка. Без отпевания. Закопали бы. И не искал бы никто. Но, Петер решил взять опасную девочку к себе. И воспитывать, как собственную дочь.
— О чём задумалась, любовь моя?
Петер явно заметил её настроение и ему не понравилось.
— Думаю вот, что заказать тебе на обед. Или самой приготовить?
Но, муж не был преисполнен игривости.
— Ты, как себя чувствуешь? Запахи всякие не беспокоят?
Жена Наследника Престола покачала головой.
— Пока нет. Даст Бог, я переживу начальную стадию беременности без этого. Но, на всё воля Его. Я выдержу. Не волнуйся.
Ураган, именуемый Катенькой, вновь ворвался на поляну. Куда делось яблоко осталось невыясненным. Девочка на секунды остановилась у стола, нахватала в рот клубники и побежала дальше.
Лина усмехнулась. Нет, она грешит. Катенька — хорошая девочка. Умненькая и даже красивая. А не слышит, так на всё Воля Господа нашего.
— Скажи, любимый муж, а как ты относишься к ма́ульташен, хмм, пельмен’йам⁇
* * *
Распогодилось. Мы перенесли трапезу в дом. И только подали чай, прилетел запыхавшейся вестовой.
— Ваше Импе…ратоской Высочество, — глотая воздух начал он, — Петербурх топит!
— Седлайте коней, — кричу появившемуся за гостем шталмейстеру, — верховых! Быстро!!!
Останавливаю жестом Лину.
— Присмотри здесь за всем, дорогая, — ей таких зрелищ сейчас не надо. Гибнущая под водой столица — это не райские кущи обозревать. Пусть с Катенькой мопса гоняют по саду.
