Темна вода во облацех - Александр Федорович Тебеньков

— Вы мне угрожаете? — скорее с удивлением, чем с проявлением каких-либо других эмоций спросил Захаров.

Баринов встал.

— Иван Сивохо должен остаться живым и невредимым, Юрий Егорович. За это отвечаете персонально вы и только вы. И я так полагаю, не должностью, не званием, а головой. Это я вам почти гарантирую. Вы ведь даже не догадываетесь, с какими явлениями имеете дело.

Итак, блефовать, так блефовать. Тем более, что некая часть истины в его словах присутствует. Вот только Захаров в точности знать не может, какая именно. На то и расчет.

— Что, что?! — Захаров медленно поднялся из-за стола. Теперь они стояли друг напротив друга. — Да я вас...

— Вы все правильно понимаете, Юрий Егорович, — Баринов постарался приятно улыбнуться. — Арестовать меня вы всегда успеете. Еще, как говорится, не вечер. Через пятнадцать минут мы с моим помощником выходим на поиски Сивохо. Мы его найдем, обезвредим и изолируем. Ваши люди должны оставаться на местах и не предпринимать ничего. Так сказать, во избежание. Я ясно выражаюсь? Ни-че-го!

4

Привлекать Игумнова с «УАЗиком» Баринов не стал — пригодится при уж совсем форс-мажорных обстоятельствах. Пока дело терпит.

В лаборатории Акимушкина на втором этаже они быстро собрали походную сумку. Было приятно, что Марат понимает с полуслова: это называется — сработались. За нейрошокером пришлось заскочить в кабинет в административном корпусе. Впрочем, по пути.

Еще в ельнике Баринов понял, что «стрелять» прямой наводкой по водонапорной башне можно было только из жилого поселка. И даже догадывался, из какого домика.

На центральной аллее Акимушкин спросил:

— Короткими перебежками или пойдем открыто?

— Прятаться — только хуже, — не раздумывая, ответил Баринов. — Он тогда может нас не узнать. А так — есть шанс.

Они прошли до перекрестка и только секунду помешкали, поворачивая на коттеджную аллею. Еще сотня метров и взгляду открылся полуразрушенный дом. Они остановились, приглядываясь.

— Жил-то он в двадцатом, — негромко сказал Акимушкин.

— Точно. В этот, в двадцать третий, он вряд ли вернется. А из двадцатого соседей ведь не вывезли, так?

— Из коттеджей вообще никого не успели эвакуировать.

Дверь двадцатого номера оказалась незапертой. В первой же комнате увидели двоих — молодого и пожилого. Ну да, вспомнил Баринов, это же Михаил Плотников и Петр Алексеевич Малахов, оба неплохие, перспективные лозоходцы. Они сидели рядышком на кровати и даже не шевельнулись при их появлении. Только Малахов осторожно поднял руку и опасливо указательным пальцем показал в сторону кухни.

Иван сидел на корточках в углу за холодильником и, прикрывая лицо дрожащими руками, тоненько, почти по щенячьи, поскуливал.

Баринов осторожно подошел, с усилием отнял от лица широкие ладони, вгляделся... Позвал тихонько:

— Иван!.. Ива-ан!.. Ваня, ты меня слышишь?

Неторопливо завел руку за спину, и Марат аккуратно вложил в нее шприц-тюбик со снотворным.

Не мешкая, но и без резких движений Баринов вколол снотворное Ивану в предплечье, прямо через свитер и рубашку. Поддержал обмякшее тело, уложил прямо на пол. Акимушкин подошел, встал рядом.

— Не оборачиваться! — вдруг раздался от двери громкий голос. — Всем лицом к стене, руки перед собой!

Баринов неспешно повернулся. В дверном проеме, широко расставив ноги, стоял незнакомо экипированный военный — узнаваем, разве что, бронежилет, каска, автомат... За плечом угадывался второй, похожий на него. Почти персонажи комиксов о «звездных» войнах!

— Господи, — брезгливо сказал Баринов в пространство, — еще один дурак на мою голову. Я же сказал — никаких активных действий!

— Отойти от объекта! Лицом к стене! — Военный стволом автомата повел в сторону Акимушкина, потом снова наставил его на Баринова.

— Вот что, боец! — сказал Баринов, не повышая голоса. — Объект под контролем, опасности не представляет. Свяжитесь с Захаровым, пусть пришлет санитаров с носилками. А сами покиньте, пожалуйста, помещение, подождите на крыльце.

— Отойти от объекта! В случае неповиновения разрешен огонь на поражение!

Баринов почувствовал, что Акимушкин начал медленно передвигаться ближе к нему, заслоняя собой лежащего на полу Ивана. Ствол автомата мгновенно перешел с Баринова на Марата.

А вот этого уж совсем допустить нельзя!

Черная дырка словно гипнотизировала и притягивала взгляд. С оружием Баринов был знаком слабо, непонятно, снят автомат с предохранителя или нет. Впрочем, перевести его в боевое состояние не представит труда — доли секунды.

Он сосредоточился. Не двигаясь, повернул удобнее кисть правой руки. Пожалуй, стоит перестраховаться, пусть шарик будет с лесной орех-фундук. А целиться нужно в кончик ствола, в район мушки, может даже, прямиком в черную дырку. И умненько провесить траекторию, чтобы, не дай бог, ничего и никого больше не задеть.

Баринов резко прижал большой палец к указательному. Куда целился, туда и попал, тренировки даром не прошли.

Автомат, выбитый из рук военного, с грохотом врезался в стену, срикошетил в сервант. Посыпались стекла и посуда. Самого военного отбросило назад, в дверной проем.

Баринов, увлекая за собой Акимушкина, рывком переместился под защиту стены, громко крикнул, повернув голову к двери:

— Всем назад, иначе взорву дом! На связи один человек, без оружия, в кухню не входить!

Одновременно рванул из кармана нейрошокер. Помедлил секунду, не более. Жалко ребят, конечно. Однако, не «черпаки» -«салаги», даже не «дедушки», а отборные, полновесные офицеры-спецназовцы. Небось, кое-кто из их сослуживцев и дворец Амина штурмовал в семьдесят девятом.

По шкале отметка «семь». На первый раз достаточно, в сознании оставит, но отметину сделает.

Он направил раструб на дверь кухни, нажал кнопку, с удовлетворением услышал два сдавленных вскрика. Повел лучом вправо, через стену, чтобы охватить весь коттедж — оттуда отозвались еще двое.

Та-ак, теперь обработать наружное пространство перед кухонным окном — с них станется, закинут газовую или фотоимпульсную гранатку в форточку. Знаем, проходили.

5

Баринов лично препроводил носилки с Иваном до дверей давешнего бокса-изолятора. По пути незаметно сунул Акимушкину в карман нейрошокер, сказал одними губами:

— Только для самообороны, Марат!

Им не препятствовали, даже не пытались помешать. Наоборот, военные расступались, давая дорогу. А кое-кто как-то странно поглядывал на них — вроде как с опаской или недоумением, Баринов не пытался анализировать.

Помогали не сотрудники института, тех, видимо, всех эвакуировали, а люди Арзыбова. Они же остались и при Акимушкине: один в