Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Экспедиция в баллистический порт показала, что он пострадал не сильно. Редкая донная платформа обладала ракетами с достаточной мощностью для поражения целей на расстоянии в двадцать километров от берега. Большинство руин, виденных мною в Крыму, имели разрушения природного характера, от того, что много десятилетий простояли без людей. За исключением Севастополя и Евпатории. Там ракеты много бед натворили. Вообще самая опасная зона – десять-пятнадцать километров от берега, с учетом того, что платформы, чаще всего, росли в шельфовой зоне, на отмелях, и редко оказывались дальше, чем в тридцати километрах от кромки прибоя. Хотя, были платформы класса «М», те имели мало шахтовых полостей, зато выращивали в них огромные двухступенчатые ракеты, способные летать на сто километров и более по баллистическим траекториям. Но это были сугубо океанские твари, согласно каталогу Вершинского, они не вырастали вблизи берегов, и рассчитаны были, по всей видимости, на поражение крупных или групповых надводных целей на межматериковых просторах.
Гравилетов в порту оказалось чуть больше десятка. Часть на открытой местности, часть в ангарах. Но лишь восемь оказались в пригодном для полета состоянии, и хотя пусковые системы турбин полностью разрядились, с электричеством на острове проблем не было, аккумуляторы быстро привели в рабочее состояние при помощи мобильных водородных генераторов. Но самодельную платформу с турбинами строить все равно пришлось, иначе понадобилось бы очень уж много ходок на материк. Для удержания ее в воздухе сняли антигравитационные сферы со всех гравилетов, турбины которых не удалось запустить.
Мне казалось, что восстановление порта не потребует много сил, но аборигенов это не интересовало, они понимали, что баллистический порт ничего им не даст, а только создаст проблемы, которые им трудно будет контролировать. Для охотников же баллистический порт мог стать важным узлом инфраструктуры, но только в том случае, если мы расчистим прилегающую акваторию от донных платформ, иначе они смогут сбивать лайнеры на старте, пока те еще не набрали безопасную высоту над океаном.
И хотя наши интересы заметно расходились с интересами островитян, симбиоз все же существовал. Нас кормили, нам было где жить, Бодрого и Ксюшу продолжали лечить, а я, Чернуха и Чучундра готовились к операции по уничтожению донных платформ.
На десятый день после экскурсии в наливной танк, мы получили разрешение штатно покинуть бухту для разведывательного похода. Куски минерала, не позволявшего нам приблизиться к воротам, аборигены убрали, а сам механизм отпирания работал исправно. Биотехи не могли его повредить, так как в основание ворот были вмонтированы еще более мощные, чем у нас на борту, ультразвуковые орудия. Никто не ожидал от нас бегства, все понимали, что полевые импульсары слишком ценный ресурс для нас, чтобы от них отказаться.
В боевом режиме, на маршевом двигателе, нам удалось полностью обогнуть остров, используя тактику «эшелон 1000», так как широкие маневры «зигзага удачи» особо негде было выписывать. Проходя этот маршрут, мы уточнили локализацию окружающих остров платформ, их класс и количество ракет в шахтах, снимая данные с заводских меток. Оказалось, что все ракетные атаки при попытке высадить десант с баллистического лайнера были проведены со стороны открытого океана, а платформы, выросшие между островом и материком, свой боезапас не расходовали. Это наводило на мысль, что в имеющимся конгломерате донных платформ имелось некое централизованное управление. Другими словами, одна из платформ была главной, она руководила тактическими действиями остальных и строила общую стратегию. Это могло нам создать проблемы, и надо было держать ухо востро.
Хотя основной проблемой, конечно, было весьма неудобное для наших целей расположение одной из платформ относительно нашей бухты. Мы могли начать бой в северной части острова, выдвинуться на удобную позицию еще севернее, и там, пользуясь простором и возможностью маневра, нанести удар по северной и средней платформе почти не меняя позицию. Но вот чтобы достать платформу южнее узкого места между островом и материком, нам это узкое место требовалось преодолеть, что, как правило, создавало критические ситуации. Нет ничего хуже, чем быть зажатыми, а там еще и глубина небольшая в этом чертовом проливе, так что мы всерьез задумались о том, как поступить. Во время разведывательной миссии мы прорвались через узкое место на полном ходу, да и то нас чуть не накрыло спрятавшейся миной, как в тот день, когда пострадал Бодрый. Второй раз проделывать этот трюк не хотелось, а уж сделать прицельные выстрелы по платформе после такого фокуса, когда за нами увяжутся сотни торпед, вообще думать нечего.
Конечно, обходить остров по кругу, чтобы зайти на неудобную платформу с юга, было вообще идиотизмом, это мы поняли во время разведывательной вылазки, изведя не мало малокалиберных ракет. Но и соваться с севера в узкий пролив не хотелось тоже. Интересную идею подкинул Чучундра на исходе второй недели подготовки.
– В принципе, с батиплана надо выпустить всего две ракеты… – начал было он.
– Лучше сразу по три на каждую цель, – перебил я его. – Для гарантии. Потому что если пустить одну и ждать попадания, то на вторую времени уже не останется. И вообще нет смысла сейчас беречь боеприпасы, потому что когда милые островитянки покинут базу, они передадут нам контроль над лазерной батареей, мы ею прикроемся от ракет со стороны океана и Хай накидает нам столько снарядов, сколько понадобится.
– Хорошо. – Чучундра кивнул. – Но я вообще не об этом.
– А о чем? – спросил я, не скрывая настороженности.
– Ну… – Чучундра понял, что я не настроен воспринимать его свежие идеи без критики. – Мне кажется, южную платформу можно долбануть не турбинной ракетой, а из тяжелого гарпунного карабина. Он лупит на три километра и больше, гарпун мчится быстро, и скорострельность высокая, можно прямо веером долбануть…
Честно говоря, у меня от его слов странное ощущение возникло. То ли действительно в тоне Чучундры промелькнуло сожаление, то ли это была проекция моего чувства вины, но я задумался о том, что если бы Ксюша не прошла рекомбинацию, она, действительно могла бы проделать этот фокус. А так нет.
– Ты, что ли, полезешь голой задницей торпеды пугать? – Я усмехнулся.
– Я? Нет. От меня там толку ноль, – признался Чучундра.
– А Чернухе вести батиплан, – добавил я. – А мне работато в стрелковом комплексе, хотя я уже понял, что ты хотел занять мое место там.
– Нет, – понизив голос, заявил Чучундра. – Стрелять могла бы Чайка.
Меня отпустило. Я сразу понял, что своим планом Чучундра не пытался выразить сожаление по поводу несвоевременной рекомбинации Ксюши. Это хорошо. Потому что после предыдущего посещения медицинского модуля меня не покидало тяжелое чувство, возникшее из-за Ксюшиных обвинений. Вроде как она вбила себе в голову, что ее не вылечили, а лишили неуязвимости и, наверное, незаменимости в огромной степени. Я понимал, что эта дурь и у нее пройдет, просто психика еще не оправилась от шока. Но больше всего мне не хотелось, чтобы так считал еще кто-то, кроме самой Ксюши. Потому что лично я был предельно рад, что из нее удалось изгнать демона, оставив ее живой. В противном случае я бы все равно его попытался изгнать. И это торчало у меня в душе корявой занозой.
Мы помолчали с минуту. Чучундра потому, что ждал моего ответа. Я потому, что не знал ответа, а Чернуха не хотела в это влезать. Но все же прервать паузу пришлось мне.
– Я не уверен, что она вообще с нами, – честно ответил я. – Она не в восторге от того, что с нею проделали. Она меня винит, мол, я не смог ее защитить.
– Да, конкретно присела на реликт, – пробурчал Чучундра.
Первым позывом мне захотелось возмутиться, но уже
