Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
– Я могу с ней поговорить, – неожиданно предложила Чернуха. – Хочешь?
Обращалась она конкретно ко мне, это не было абстрактным предложением.
– Хочу, – честно ответил я. – К тому же ребят уже можно навестить.
– Бодрому завтра разрешат подняться наверх, я узнавал, – добавил Чучундра.
– Тогда лучше завтра, – подумав, решил я. – Бодрый поднимется к нам с Чучундрой, а ты спустишься к Чайке и поговоришь с ней. Надо понять, с нами она вообще или нет.
План был хороший. Наступило утро, и мы решили отложить все сборы ради встречи с Бодрым. Тот поднялся к нам в жилой модуль, все еще одетый в больничную рубаху, мы спросили, готов ли он посидеть снаружи, на берегу бухты, и он охотно согласился. Он ведь еще не видел, куда мы причалили.
Мы прихватили утренний паек и устроили что-то вроде пикника, прикрывшись от палящего солнца тенистыми кронами джунглей. Выглядел Бодрый еще не важно, если честно, даже за две недели у него с лица сошли не все кровоподтеки и виднелись швы на лбу и щеках. Для стерильности его всего обрили, включая брови, из-за чего он создавал немного пугающее впечатление, чем-то напоминая нарисованного в комиксе робота-убийцу.
– Красиво тут, – шепеляво произнес Бодрый.
Ему еще не поставили импланты вместо начисто выбитых зубов, так что с дикцией у него тоже было не очень. Мы немного поболтали на разные темы, затем Чернуха нас покинула, сказав, что надо проведать Чайку, а Чучундра рассказал Бодрому о договоре, который мы заключили с островитянами и о плане атаковать одну из платформ вообще без батиплана, чтобы не загонять его в узкий пролив.
– Мысль дельная, – согласился Бодрый. – Но для этого маловато людей. От меня толку мало, я еле хожу, и не смогу в глубину с карабином. Долговязому место в стрелковом комплексе, потому что до точки пуска надо еще дойти, отстреливаясь от тварей, и тут Чучундра точно не сдюжит. И получается, что с карабином надо или Чучундре идти, а это затея сомнительная, либо в стрелковый комплекс посадить Чайку, но у нее не слабая депрессия.
– Вы говорили? – уточнил я.
– Да, уже дня три как общаемся, – ответил Бодрый.
В его тоне мне послышалась заметная недосказанность, и я решил выяснить, что происходит с Ксюшей на его взгляд.
– Ну… Она потеряла себя, это очевидно. – Бодрый пожал плечами. – Она привыкла быть неуязвимой, это свойство срослось с ее личностью, а тут раз, и нет его. Если точнее, она больше не видит себя охотником. Она ведь с самого начала охоты была иной.
– Нет! – горячо возразил я. – Мы с ней охотились еще до реликта!
– Ой, Долговязый, не гони волну! – Бодрый отмахнулся. – Сравнил кинжал с кислородным картриджем. То разве была охота? Детский сад то был.
Мне пришлось это съесть, потому что Бодрый был прав. Сколько бы мы ни кичились победами над «грибами», капканами, змеевиками и патрульниками, но это была не охота, а способ выжить в суровой среде обитания. Цель настоящего охотника – сама охота, а не добыча рыбы в патрулируемой биотехами акватории. В охоте нужен азарт, кураж, изрядная доля героизма и самоотверженности. Без этого охотник не охотник, а наемник, в лучшем случае. Ксюша же стала охотником только уже под реликтом, когда опасность погибнуть не грозила ей так, как нам. Теперь, утратив неуязвимость, ей снова пришлось сделать выбор, и она его сделала, похоже, не в пользу охоты.
– Я ее хорошо понимаю, – продолжил Бодрый. – Меня самого по той же теме накрыло. Я же чуть не сдох, понимаете? Когда происходит такое, в голове все меняется. Пока все нормально, смерть как бы абстрактна. Но тут бац, башкой о переборку, и абстракциям конец, ты лежишь, сначала подыхаешь, корчишься от боли, потом в коме, потом приходишь в себя, и твой мозг понимает, что больше уходить в глубину желания нет.
– Ты серьезно? – покосился на него Чучундра.
– Более чем, – ответил Бодрый. – Мы когда от врачихи узнали, что готовится переселение на материк, попросились с ними. Они не против.
– Что?! – хором воскликнули мы с Чучундрой.
– Ну. То. – Бодрый выдержал наши взгляды, не опустив глаз. – Мы с Ксюшей решили уйти, короче.
Он впервые при мне назвал ее Ксюшей, а не по прозвищу. Как ни странно, это не вызвало у меня вообще никаких негативных эмоций. Борясь с ревностью, я как-то незаметно установил такой контроль над эмоциями, что перестал их сдерживать, а начал ими действительно управлять, направлять в продуктивное русло. К своему удивлению я не горечь ощутил, не надвигающееся чувство утраты, а ни с чем не сравнимое облегчение, словно на марше Бодрый подхватил мой боевой каркас и водрузил себе на спину, позволив мне дальше бежать налегке.
– Я не против, – произнес я с улыбкой.
– Да тебя, в общем-то, никто и не спрашивает, – сухо ответил Бодрый.
Это меня задело. Не то чтобы сильно, но ощутимо царапнуло. Впрочем, злиться тут не на что, Бодрый был прав, от меня это уже никак не зависело. Я вспомнил слова Вершинского, что Ксюша все равно уйдет. Тогда мне казалось, что уйдет она, если я не избавлю ее от реликта. Но она все равно уходит. Великий Хай вообще ошибался редко.
– Да, ты прав, – спокойно сказал я и поднялся на ноги. – Пойдем, Чучундра, нам к бою надо готовиться, а тут кроме нас нет бойцов. Бодрый…
– Меня зовут Олег, – перебил меня Бодрый. – Так мама назвала.
Ему никто не ответил. Чучундра встал с песка, собрал весь наш паек в охапку и поспешил следом за мной, а Бодрый остался сидеть один, жалкий и лысый, в тени прибрежной пальмовой рощи.
Поднимаясь по склоне ко входу в базу, мы встретили Чернуху.
– Там ловить нечего, – сообщила она. – Чайка и Бодрый решили завязать с охотой.
– Да, мы в курсе, – ответил я.
– Пойду, паек отнесу в жилой модуль, – сообщил Чучундра.
Понятно было, что он хотел оставить нас наедине. Но обсуждать тут было нечего.
– Мы с тобой, – сказал я, взяв Чернуху за руку.
Она крепко стиснула мои пальцы, точно так, как сжимала их на пике наслаждения, когда мы занимались любовью в нашем воздушном замке. В этот миг я осознал, что все, случившееся ранее, осталось в моей юности, тогда как следующая секунда стала первой секундой моей взрослой жизни. Это было похоже на прыжок с вышки в воду. Резкая, но приятная, смена состояний. Переломный момент.
– Знаешь, Чучундра, – добавил я на ходу. – Твой план даже лучше, чем мне показалось сначала. Конечно, в стрелковом комплексе от тебя толку не будет, без меня «Толстозадый» не дойдет до точки пуска, его гарантированно торпедируют, потому что у тебя нет опыта работы с системами управления огнем и с боевыми профилями. Но вот насчет своей бесполезности в глубине ты не прав. В Крыму ты отлично обращался с карабином, когда прикрывал Чайку с Бодрым. Они ведь живы только благодаря тебе, их бы там точно накрыло. Они живы благодаря тебе, и могут сделать осознанный выбор. А мы сделаем свой.
– Я тогда был в состоянии аффекта. – Чучундра заметно смутился.
– Нет, ни фига, – поддержала меня Чернуха. – Тогда ты был сам собой. В стрелковом комплексе тебе не справиться с управлением, а карабин ты знаешь прекрасно. Надо взять из арсенала бомбовую установку, поставить островитян ее перезаряжать и стрелять, расчистить для тебя часть акватории, и ты сможешь под прикрытием вести прицельный огонь из тяжелого карабина.
Чучундра задумался. Похоже, с этой точки зрения он сам на себя не смотрел.
