Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Натянув штаны и рубашку, я сунул ноги в ботинки. Стало лучше. Все же мундир охотника обладал некой психологической магией, давая уверенность его обладателю и вселяя ужас в сердца врагов. Как минимум, некоторых. Но на аборигенов, надо признать, он нужного действия не оказал. Они, не задумываясь, вступили в схватку с охотниками и выиграли ее. Возможно потому, что вообще никогда не встречали нашего брата. Не было наших баз в Атлантике, и на побережье Америки тоже. О существовании охотников местные вообще могли не знать, все же не Метрополия с ее развитой системой средств массовой информации. Замкнутый анклав, судя по всему.
Интересно, что большинству людей в мире было известно о существовании охотников, но не было известно о существовании реликта, тогда как аборигены, наоборот, о реликте знали много, а об охотниках, мне кажется, ничего. Я подозревал, что эти аспекты как-то связаны, но пока не понимал как. Но один вывод напрашивался точно – аборигены в своей послевоенной, а может и довоенной, истории разительно отличались от других сообществ, с которыми мне довелось столкнуться или о которых у меня была хоть какая-то информация.
Пауза затянулась, и я, подумав, повторил свой вопрос:
– Вы говорили, нам придется принять важные решения. Можно узнать в какой области?
– Да. Речь идет о том, что мы не допустим присутствия реликта на нашем острове ни в каком виде. Вам придется либо покинуть нашу территорию, либо избавиться от всего, связанного с этой крайне опасной субстанцией.
Я удивленно вздернул брови и спросил:
– Но разве энергию для ваших лазерных батарей вы берете не от реликта?
Женщина замерла, чуть приоткрыв рот, и посмотрела на меня, как на безумца.
– На нашем острове нет и не будет реликта, пока мы контролируем эту территорию. Энергия, которую мы используем, имеет геотермальную природу. Еще до войны под фундаментом подземных укреплений базы были пробурены шахты до очень горячих зон коры, тепло которых мы используем для получения пара, который вращает турбины. Задача стояла именно исключить присутствие реликторов на острове, получать условно неисчерпаемую энергию без них. Альтернативой могла стать ядерная энергетика, развитая в начале двадцать первого века, но к моменту Великого Противостояния эти технологии были сначала вытеснены реликторной энергетикой, а затем утрачены.
Не смотря на докучающий мне языковой барьер, я жадно впитывал информацию, смысл которой удавалось понять. Уже было ясно, что мой странный сон не являлся бредом, что экзотов некогда было много, а реликт использовался повсеместно. Возможно и моя догадка по поводу истинных причин прошедшей войны имела под собой основание.
– Понятно. – Я кивнул. – Вы выдвинете четкие условия и дадите нам время на обсуждение и принятие решения?
– Да. Пять дней. Столько понадобится вашей Ксении на рекомбинацию и физиологическую реабилитацию. Больше мы вам дать не можем, хотя этому вашему другу, – она показала на Бодрого. – Понадобится больше времени, чтобы прийти в сознание. Придется вам принять решение без него.
– Он выживет?
– Да. Он в искусственной коме, его состояние стабильно, все функции восстановлены, осталось дождаться регенерации тканей и восстановления костей черепа.
– Спасибо, – от души поблагодарил я.
Женщина сняла хирургический комбинезон, оставшись в черном спортивном топике и черных облегающих шортах, и первой покинула помещение. Я поспешил за ней по коридору, освещенному не очень яркими, но явно электрическими, светильниками.
– Мы надеемся, что и вы нам поможете, – заявила она.
Я хмыкнул. Дело принимало интригующий оборот.
Глава 24. «Игольное ушко»
Нас разместили в отдельном модуле на жилом уровне. Места тут, похоже не жалели, автономный отсек с душевой, туалетом, кухней, был рассчитан на десять человек, но в наше распоряжение его передали полностью.
Ограничений для нас не расписали вообще никаких, мы могли свободно перемещаться по уровням базы, хотя, честно говоря, визуальный осмотр не давал никакой новой информации, нам показали несколько огромных геотермальных турбин, и это была лишь часть от общего количества силовых установок, мы узнали, что под землей есть мастерские, даже, скорее, производственные мощности, на которых выращивались микробиологические протеиновые основы для пищи, создавались какие-то полимеры, тоже, похоже, на основе сахаридов, биологическим способом, создавались и заправлялись водородные ячейки методом гидролиза в огромных объемах.
Все это не только поражало воображение, но и позволяло сделать вывод о достаточно большой численности аборигенов. По моим прикидкам их тут могло находиться не меньше тысячи.
Наружу нам тоже выходить не запрещалось, как не запрещалось забираться в батиплан, только особой необходимости в этом не было. Уже стало ясно, что Вершинский ошибся, и место для базы тут непригодное. Точнее, как выразился Чучундра, занятое. Кроме того, попытка выйти на связь с Вершинским не увенчалась успехом, да и вообще с кем бы то ни было. Похоже, островитяне включили весьма эффективную «глушилку», заблокировав нам все эфирные возможности, включая даже связь с баллистическими лайнерами, если один из них случайно пролетит над островом.
Нашим куратором была Айрен, молодая женщина из высшего офицерского состава базы, возможно, без ценного для островитян опыта, но с достаточным авторитетом, чтобы поручить ей за нами присматривать. Впрочем, слово «присматривать» не подходило, скорее она была нашим гидом, отвечала на вопросы и передавала информацию от руководства. Была она, как и все виденные нами островитянки, весьма недурна собой, стройная, подтянутая, физически развитая. Но самое забавное – она неплохо владела русским, что сразу избавило нас от языкового барьера.
Оказалось, что у островитян был забавный, на мой взгляд, регламент по одежде. В подземных помещениях базы женщины одевались в очень спортивном стиле, в обтягивающую лайкру, легинсы, шорты, комбинезоны, трикотажные штаны и легкие куртки, при этом вся одежда имела знаки отличия на левом плече и внешней стороне левого бедра, в виде простых фигур из колец, полос и углов, нанесенных светящимся зеленоватым пигментом. Но наружу им и мужчинам разрешалось выходить только в стилизованных первобытных костюмах, состоящих из набедренных повязок и бус. На нас это правило не распространялось, нам везде позволяли носить наши мундиры.
Айрен объяснила, что таким образом население базы скрывало свою технологическую оснащенность от возможного мониторинга с сателлитов и баллистических лайнеров. Несмотря на простоту и даже некоторую наивность подхода, он работал. К примеру, Вершинский мог вообще не знать, что остров кем-то населен, но даже если пара дикарей с копьями попали в объектив, этому мало кто бы придал значение. В Крыму, возле Керчи, тоже обитало несколько одичавших племен, но никто их не воспринимал всерьез и не учитывал их присутствие.
Никто из нас не решился расспрашивать Айрен о половой сегрегации, но она была заметна во всем. Все руководящие посты на базе, по всей видимости, занимали только женщины, а мужчины находились у них в подчинении, да и не просто в подчинении, а складывалось впечатление, что они заметно ущемлены в правах. К примеру, никто из нас ни разу не видел, чтобы кто-то из мужчин разговаривал в присутствии женщин без разрешения. Все мужчины в помещениях базы носили одинаковую черную униформу, состоящую из брюк, футболки и легкой куртки. Куртку надевали, как я понял, только ради наличия карманов, так как температура внутри поддерживалась вполне комфортная. Знаков различия на одежде мужчин не имелось.
На второй день нашего пребывания, после завтрака, который нам приносили молчаливые мужчины, в наш блок явилась Айрен и сообщила, что готова обсудить возможные формы взаимодействия между экипажем «Толстозадого» и контингентом базы.
– Во-первых, пока мы не можем вас отпустить с острова, – сразу заявила она. – По понятным, думаю, причинам. Но я поясню. Судя по вашей униформе, технике, снаряжению, даже без детального анализа ясно, что вы принадлежите к серьезной силовой структуре.
«Она не знает про охотников, – мелькнуло у меня в голове. – Вот это номер!»
– Значит, вы, скорее всего, разведчики, – продолжила Айрен. – Если вы работаете на европейскую Метрополию, то
