Тропой человека - Ник Ричмонд
– Что вы здесь делали?
– Мы… с моими друзьями искали какие-нибудь лекарства.
– Вы больны?
– Н-нет… Не то, чтобы… Хотя может быть. Наверное.
– Вам нужна какая-нибудь помощь?
Женщина вновь замялась и ничего не ответила. Через какое-то время она невнятно пробормотала:
– Я… не думаю…
Вдруг на руке у неё запищал инфобраслет – похожий на тот, что носил раньше Верон. Она машинально подняла руку и бросила взгляд на его экран, тут же убрав его.
– Сколько времени Вы провели в подвале? – вновь обратился к ней зоолог.
– Я не знаю… У меня всё смешалось. Пару часов, а может, дней… Поймите, я всё ждала, что вот-вот…
– Как вам удалось спастись? – с некоторым недоверием в голосе спросил Ракеш.
– Прошу Вас… – тут же напрягшись, сбивчиво заговорила Элизабет, – У меня ребёнок, он в Фейри Хилл… Я искала лекарства для него.
Космотехник присвистнул от удивления и нахмурился:
– Неужели дом детства там всё ещё работает? Издали выглядит так, что там одни развалины.
– Конечно, работает! – с лёгким недовольством и хрипотцой ответила дама. – Детишек приводят и уводят. Мадам Эвелина чудесно обращается с ними.
Впервые взглянув на Айзека, она попыталась улыбнуться ему, но вышло это у неё как-то рисованно.
Вдруг мальчик шагнул в её сторону и протянул ей что-то. Когда он разжал свою ладонь, оказалось, что это был пузырёк с лекарством, на котором стояла маркировка: «Пароксин».
– Я прочитал, у вас так же было написано на браслете. Я как раз нашёл такой наверху. Возьмите это вашему ребёнку.
Не успела дама что-нибудь ответить, как Ракеш произнёс:
– Знаете, я, конечно, прошу прощения, но вы не очень похожи на молодую мать…
– Да… – ответила женщина и закашлялась, – это всё секретарь.
– Как?
– Маргарет, мой секретарь! Она всё наседала и наседала, что мои гены ей очень важны, что они пропадут, и человечество что-то там потеряет… А от меня требовалось только согласие и биоматериал. Вот я… и согласилась. Больше, наверное, чтобы она отстала.
– Секретарь обещал Вам, что всё воспитание возьмёт на себя дом детства? – догадался Верон.
– Именно так.
– Вы пожалели об этом? – спросил Ракеш.
– Нет, – с некоторым удивлением ответила Элизабет. – Чего тут жалеть? Девочку я видела редко. Она не доставила мне хлопот.
– Однако, теперь вы хлопочете о ней.
– Ну конечно. Кто же поможет ей лучше меня?
– В этом Вы абсолютно правы, – заметил Верон. – А где Вы сами живёте всё это время? Здесь есть какое-то сообщество?
– Я не буду отвечать на этот вопрос, – буркнула дама.
– Почему?
– Не поймите меня неправильно – не то чтобы я не доверяла Вам, но Вы только что в меня стреляли…
– Я сожалею. И приношу Вам наши извинения. Но я и не могу упрекнуть Айзека в том, что он действовал неверно. Прошу вас отнестись с пониманием – время сейчас… неспокойное. К слову, я думал, рана будет намного серьёзнее… и рад, что это не так.
– Я тоже рада.
– Просто Вас так сильно отбросило… Уверяю – мы все в тот момент испугались.
– Хорошо, ваши извинения приняты.
– Знаете, честно говоря, это ребёнок очень неплохо обучен навыкам стрельбы, и его прошлые результаты…
– Да что Вы от меня хотите?! – вспыхнула дама. – Да, мне уже дважды за последнее время повезло выжить, и я благодарю благосклонную судьбу за это! Мне нечего добавить. Прошу Вас, мне нужно какое-то время побыть одной…
Внимательно оглядев её напоследок, Верон молча кивнул и встал на ноги. Его привыкшие уже к сумраку подвала глаза перед тем, как он отвернулся, успели заметить, что тряпки в углу, в которых пряталась Элизабет, были насквозь мокрыми, и вокруг них растеклось тёмное пятно. Жестом позвав остальных, зоолог поднялся по лестнице и покинул здание. Он задумчиво шёл опоясывавшей хранилище тропой, глядя себе под ноги.
Подбежавший сзади космотехник хлопнул его по спине:
– Эй! Что думаешь про всю эту дрянь? Лично я не верю ни единому её слову!
Оглянувшись назад и осмотрев всех ничего не выражающим взглядом, Верон произнёс:
– По крайней мере, теперь нам есть, куда идти.
Глава 8
Пышнозелёный лесистый холм был увенчан широким плато с травянистыми лугами, посреди которых уютно расположился комплекс зданий дома детства под названием Фейри Хилл. В поясе строений из тёмно-красного охристого кирпича находилось величественное главное здание интерната с высокой острой башней. Несколько лет назад, будучи уже некоторое время заброшенным, но крепким образчиком старинной архитектуры, комплекс попал в программу редизайна и перестройки. Проектировщики и строители потрудились на славу, и некоторое время спустя ювенальный департамент получил в своё ведение редкой красоты архитектурный ансамбль в пригороде столицы.
Его стены осовременили обширными панорамными витражами, а главный зал и вовсе теперь накрывал огромный стеклянный купол. В более спокойные времена всё это были преимущества, находки инженеров, вызывавшие восторг, но теперь… пожалуй, многие мечтали бы скорее о бойницах и подвалах. Некоторые витражи были разбиты, кое-где полуобрушенными стояли и кирпичные порталы, что уж говорить о главном куполе – в лучшем случае от него осталась только половина, и она продолжала постепенно разрушаться, ведь ремонта ждать уже не приходилось.
Войти внутрь долгое время не получалось: Айзек обнаружил перед входом детскую площадку с горками и лестницами и решительно отказывался её покидать. Он расстроился только, что качель-ионолёт была сломана – снята с толстой пружины, на которой в ней можно было раскачиваться. Жара уже спала – день клонился к завершению, и даже после нескольких часов пути по пустынным холмам здесь, в свежести лесной прохлады, силы приливали с каждым глотком чистого, насыщенного кислородом воздуха.
Вокруг никого видно не было, поэтому Верону всё же удалось уговорить ребёнка направиться внутрь, напомнив ему, что там его ждут другие дети, и с ними наверняка можно будет вместе поиграть. Так они и оказались перед величественным главным входом в центральный корпус.
Он состоял из двух высоченных – метров пять, не меньше, – стеклянных дверей, которые, впрочем, открывались с неожиданной лёгкостью, а затем плавно доводились обратно. На противоположном конце сводчатого коридора с потолками той же исполинской высоты было светло, и оттуда доносились звуки разговора. Было решено двинуться на голос. И когда вся партия вошла наконец в главный зал – их взорам предстала весьма скудная картина: мебели в помещении почти не было, зато в воздухе обильно летал древесный пух, свободно проникавший внутрь в отсутствие крыши, собираясь в кучки
