Темна вода во облацех - Александр Федорович Тебеньков

Она задумчиво кивнула.

— Да, я немного в курсе. Роман, племянник, передавал от тебя привет. Говорит, ты стал большим ученым... Ну, а со мной все понятно, все по-прежнему, все по-старому. Жизнь актрисы, Пашенька, скучна и однообразна, — движением руки она остановила порывавшегося возразить Баринова. — Брось, Паша, мне-то не знать...

Незаметно Баринов вынул из кармана перстень, надел на средний палец левой руки. И сейчас именно ей поднял бокал на уровень глаз.

— Ладно, Верочка. Давай лучше выпьем — за все хорошее.

Но она к своему не прикоснулась. Он увидел, как изменилось лицо, как резко сдвинулись брови.

— Откуда у тебя — это? — она глазами указала на перстень.

— Правда, интересная штучка? — Он поставил бокал, подышал на камень, протер платком, полюбовался переливом его густой черноты. — Хочешь взглянуть?

Вера не приняла его тон.

— Нет-нет, не снимай! — поспешно сказала она. — Мой тебе совет: если купил где-то или у кого-то — немедленно продай. Причем за цену меньшую, чем купил. Если нашел — потеряй.

— А если это подарок? — слегка игриво, словно поддразнивая, спросил Баринов. — Женщины, между прочим.

Вот и начался главный разговор. Ведь не ради возобновления интрижки пятнадцатилетней давности он решился на эту встречу.

Сентиментальностью, как Баринов полагал, он никогда особо обременен не был, да и тот период острой влюбленности оказался очень и очень скоротечен — десять-пятнадцать дней, как раз срок очередной командировки. Как раз тот случай, когда с глаз долой — из сердца вон. Самолет поднялся, взял курс домой — и Верочка Арзыбова словно растворилась, растаяла в лучах восходящего солнца. И больше никогда не тревожила ни сердце, ни голову, оставаясь милым, эфемерным, почти нереальным воспоминанием... В капризе очаровала, закружила, притянула, в таком же капризе удалила, вернула в исходное состояние. Но память оставила.

Цыганка, одним словом. Колдунья. Ведьма.

— А если подарок — передари, — очень серьезно ответила она. — Но только не тому, кто дорог и мил. Лучше всего — заклятому врагу... Хотя не знаю, Паша, могут ли у тебя, по твоей натуре, быть враги, да попросту — недруги.

— За совет спасибо... А если серьезно, то послушай такую вот историю, — Баринов с усилием снял перстень, положил на стол между ними. — Подарила его пожилая цыганка, гадалка и ворожея. Перстень фамильный, ему лет триста с гаком, переходил в их семье по женской линии для защиты и оберега от оборотней, вампиров и вообще от нечистой силы. Сработал перстень прапрадед этой Виты Ионовны, а прапрабабка его заговорила...

— Подожди, подожди, Паша, — перебила его Вера, не отрываясь от перстня. Он словно притягивал ее, не давая отвести взгляд. — А ты не думал, почему она подарила его именно тебе? С таким амулетом так просто не расстаются, передают только своим, по наследству. Сам говоришь — фамильный.

Баринов слегка поморщился.

— Тут такая штука... Последние годы я вплотную занимаюсь поиском людей с паранормальными способностями, пытаюсь их изучить, понять. И она знала об этом. Понимаешь, в той среде я достаточно известен, — счел нужным пояснить он. — Встретились мы с ней, правда, по другому поводу. Пообщались хорошо, уважительно и с пользой. И она почему-то решила, что мне необходима защита от какого-то чужого, «темного» — как она выразилась — человека, который находится рядом со мной. Оборотня, перевертыша... А почему именно мне... Объяснила, что я похож на ее приемного отца, военного, который спас ей жизнь в тридцать девятом году на Западной Украине, а потом удочерил... Вот такие дела.

Они помолчали.

Вера подняла на него глаза, негромко спросила:

— Ты ей веришь?

Баринов пожал плечами.

— Как тебе сказать... Ношу, вот, — он поднял перстень, снова полюбовался игрой света на поверхности камня. — Есть кое-какие моменты, которые заставляют отнестись к этой истории внимательно.

— Ты кому-нибудь его показывал? Специалистам.

— Носил в Столешников и на Арбат. Оценили в пятьсот рублей, а больше ничего интересного.

— Значит, стоит он не меньше пяти тысяч, — усмехнулась Вера. — Но это так, к слову... Сама я в таких делах мало смыслю, не то воспитание, знаешь ли, — она снова усмехнулась, покривив губы. — Ты мою сестру Марианну помнишь? Завтра с утра поедем к ней, что она скажет. А сейчас... Припозднились мы. Я тебе постелю здесь, на диване, два часа ночи, как-никак.

Она залпом допила свое уже выдохшееся шампанское и решительно поднялась из-за стола.

До Кузьминок даже на такси не близко, но всю дорогу они опять промолчали.

За завтраком Вера коротко объяснила, что Марианна нынче в большой моде среди «продвинутых» москвичек как гадалка, хиромантка и ясновидящая. Составляет гороскопы, толкует сны, снабжает желающих амулетами... и все такое прочее. Клиентура — только по рекомендациям, никакой рекламы.

Баринов особо не удивился, хотя помнил ее язвительной, насмешливой, иногда даже бесцеремонной девицей девятнадцати лет, второкурсницей философского факультета МГУ. Неисповедимы пути, которые человек для себя выбирает. В том числе, и для него самого.

...В этом районе Баринов никогда не бывал, но что-то похожее встречалось и в Хамовниках, и в Замоскворечье, и в Раменках... Стоит податься чуть в сторону от наезженных трасс, от кирпично-бетонных многоэтажек, как попадаешь чуть ли не в патриархальный уголок старой Москвы. Вот и здесь двухэтажный дом явно дореволюционной постройки очень незаметно устроился в глубине небольшого ухоженного сквера. Немноголюдно, уютно, тихо и спокойно.

Пока шли тенистой аллейкой, Вера объяснила, что квартира досталась Марианне после скоропостижной смерти первого мужа — генерала, до последних дней служившего в Генштабе. Кстати, до семнадцатого года весь этот дом принадлежал его деду, действительному статскому советнику Магницкому.

— Со вторым мужем она больше года как в разводе. Дочь от первого брака живет с бабушкой, нашей мамой, в Жаворонках, — ответила Вера на его немой вопрос. — Ну вот, мы и пришли. Второй этаж, она должна ждать.

Марианна перевела взгляд с перстня, лежавшего перед ней на столе, на Баринова, потом на Веру, снова посмотрела на Баринова.

— Занимательная история... Вот что, Паша, — она в задумчивости покусала нижнюю губу. — Давай так. Либо ты становишься моим сообщником, потому как волей-неволей придется раскрыть некоторые тонкости моей профессии, либо надевай кепку с двумя козырьками. Как пишут в романах, третьего не дано.

— Не понял. Что за кепка?

— Уши сберечь, когда начну лапшу вешать.

Баринов ответил не сразу.

— Выходит, действительно все серьезно, — он указал глазами на перстень.

Марианна досадливо