Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

был сразу забыт. И всё же в нём можно найти несколько любопытных идей, которые вскоре превратятся в клише для фантастики. Автор посвятил роман Камилю Фламмариону, что указывало на преемственность и определяло целевую аудиторию. На этот раз никто не пускался в космическое путешествие: чикагский моряк Виктор Нордхаузен после кораблекрушения попал на таинственный остров Роксана (Roxana) в Индийском океане, где его спасла от казни местными жителями юная принцесса-жрица Раймонда (Raimonda), в которую он сразу же влюбился. На острове построено прогрессивное общество, которое поддерживает прямую связь с цивилизацией Марса (или Орона, как его называют сами марсиане) при помощи огромного телескопа и «хромографа» – особого устройства, сочетающего в себе принципы цветного телевидения и факсимильного аппарата для воспроизведения «цветового языка глаз», используемого инопланетянами. Когда Нордхаузен смотрит в телескоп, он видит, что орониты не похожи на людей: они десяти футов (3,048 м) ростом; у них очень большие глаза, которые постоянно и неуловимо меняют оттенок во время «разговора», по десять пальцев на каждой руке и десять длинных пальцеобразных отростков на каждой ноге, густые рыжевато-коричневые волосы, напоминающие львиную гриву, и заостренный белый рог на лбу; вместо рта у них хоботок длиной в три фута (91,44 см), с помощью которого они сосут питательный эликсир, хранящийся в гигантском резервуаре.

Орониты сумели построить утопию. Уничтожив болезнетворные микроорганизмы, они живут до шестисот лет, но не испытывают тесноты, поскольку практикуют контроль над численностью населения, сохраняя её на уровне двадцати миллионов особей. Многие черты марсианского общества хорошо знакомы нам по другим сочинениям: частная собственность на землю или дома неизвестна, работа неотличима от досуга и обычно занимает не более двух часов в день, давно забыты войны и казни, а любое преступление воспринимается как редко встречающаяся форма безумия, которую можно излечить в больнице или приюте. Однако утопия Брейна не является урбанистической по своей организации. На Ороне отсутствуют города, потому что технологии, в особенности дирижабли и хромограф, устраняют необходимость жить в скученности.

Есть упоминание о каналах, но только в виде дополнительного замечания: возможно, автор вставил его в последний момент перед отправкой рукописи в печать из-за роста интереса публики к теме летом 1892 года, когда должно было начаться очередное великое противостояние. От лица вымышленного моряка Роберт Брейн сообщал: «Я заявлю, что за всё время моих наблюдений за планетой… никогда не видел ничего похожего на канал. Вся транспортировка [на Марсе] осуществляется электрическими воздушными судами. То, что астрономы приняли за каналы, без сомнения, было лесами Марса. Они состоят из огромных деревьев, которые в определённое время года покрываются великолепными цветами. Некоторые из этих лесов образуют обширную полосу зелени… Наблюдатели отметили тот факт, что эти предполагаемые каналы время от времени исчезали и менялись. Вероятно, это связано с тем, что деревья цветут только в отдельные периоды».

Получается, что до внезапного явления Персиваля Лоуэлла в 1894 году даже фантасты сомневались в том, что каналы вообще существуют. Но его ксенологическая теория, мгновенно завоевавшая популярность, кардинально изменила отношение к вопросу. И тут нужно помнить, что восторженное принятие публикой книг и статей бывшего дипломата было подготовлено в том числе художественными текстами, продолжавшими публиковаться с неизменной регулярностью.

В период, предшествующий «марсианскому буму», вызванному теорией Лоуэлла, только в США появились ещё три книги, привлёкшие внимание читателей: феминистическая утопия Элис Джонс и Эллы Мерчант «Раскрытие параллели» (Unveiling a Parallel. A Romance, 1893), нравоучительная повесть-трактат Генри Олерича «Мир без городов и деревень. Очерк практического кооперативного индивидуализма» (A Cityless and Countryless World. An Outline of Practical Cooperative Individualism, 1893) и приключенческий роман Густава Поупа «Путешествие на Марс. Чудесный мир: его красота и великолепие; его могущественные расы и королевства; его окончательная гибель» (Journey to Mars. The Wonderful World: Its Beauty and Splendor; Its Mighty Races and Kingdoms; Its Final Doom, 1894). В них не было ничего принципиально нового по сравнению с более ранними произведениями, но они успешно закрепляли в умах читателей представление о существовании более прогрессивной марсианской цивилизации.

В дальнейшем теория Лоуэлла тоже породила целый ряд текстов, один из которых стал популярным настолько, что его переиздают и экранизируют до сих пор во всём мире. Речь, конечно, идёт о классическом романе Герберта Уэллса «Вой на миров» (The War of the Worlds), который в 1897 году, с апреля по декабрь, был частями опубликован в журналах «Пирсонс Мэгэзин» (Pearson's Magazine) в Великобритании и «Космо-политен» (Cosmopolitan) в США, а затем вышел в виде книги.

Основные идеи «Вой ны миров» Уэллс сформулировал не сразу. Известно, что будущий фантаст-визионер учился в Нормальной школе наук (Normal School of Science) у известного дарвиниста Томаса Гексли (Хаксли), который тоже участвовал в ксенологических дебатах и полагал, что если Вселенная бесконечна, то где-то должен существовать «интеллект, во столько же раз превосходящий интеллект человека, во сколько человеческий интеллект превосходит интеллект чёрного таракана и во столько же раз эффективней способный воздействовать на природу во сколько раз эффективней воздействует на неё человек, в сравнении с улиткой». Взгляды Гексли и активное обсуждение вопроса населённости соседних планет, без сомнения, повлияли на Уэллса, что подтверждается тем, что 9 октября 1888 года он, будучи начинающим литератором, выступил в Дискуссионном обществе своей школы с сообщением на эту тему, в котором утверждал, что «есть все основания предполагать, что поверхность Марса населена живыми существами». Биографы фантаста отмечают, что он также был знаком со статьёй авторитетного ирландского астронома Роберта Болла «Марс» (Mars, 1892), в которой тот излагал довольно экзотическую гипотезу о том, что суша соседней планеты постепенно погружается в воды океанов, а также с заметкой, опубликованной в журнале «Нейчур» в августе 1894 года, в которой сообщалось, что француз Стефан Жавель, работавший в обсерватории Ниццы, наблюдал «странный свет» на Марсе.

Тема постепенно захватывала воображение молодого Уэллса. В пособии для студентов «Физическая география с отличием» (Honours Physiography, 1893), которое он написал вместе с близким другом Ричардом Грегори, будущим астрономом и редактором «Нейчур», есть и несколько страниц о Марсе. Рассказывая о новейших наблюдениях планеты, соавторы писали: «Раздвоение… каналов Марса, впервые обнаруженное Скиапарелли, было подтверждено во время противостояния 1892 года. До этого подтверждения астрономы косо смотрели на двойные каналы Скиапарелли. Было высказано предположение, что явление было не настоящим, а вызвано недостатками приборов или усталостью глаз… Однако с тех пор один или два других наблюдателя объявили, что раздвоение было реальным, для объяснения которого предложено несколько объяснений. Идея профессора [Нормана] Локьера заключается в том, что видимость [раздвоения] создаётся поясом облаков, появляющимся вдоль центральной линии каждого канала…