Темна вода во облацех - Александр Федорович Тебеньков

— Понимаю... — задумчиво произнес Захаров. — Значит, вернетесь домой и, скорее всего, эту работу попытаетесь продолжить...

Баринов улыбнулся несколько натянуто. Собеседник, как и хотел, угодил в болевую точку.

— Второго Банника нет, к сожалению.

— Ну, так найдите.

Баринов с искренним удивлением посмотрел на собеседника.

— Как? Каким образом?

— Мне вас учить, Павел Филиппович? — Захаров с легкой укоризной покачал головой. — В вашем распоряжении двести восемьдесят миллионов населения Советского Союза. В методах и средствах вас не ограничивают, а, как известно, практика участия в «гребенках» у вас богатая.

— А вы не исключаете, что Банник — единственный и уникальный носитель этих способностей? А если нет, то поиски второго уникума могут продлиться не один год.

— Не исключаю. Однако есть все основания полагать, что и пирокинез, и телекинез все же встречаются в нашем мире. Пусть один на десять миллионов, на двадцать. Вам карт-бланш, Павел Филиппович.

Баринов подумал, прикидывая — а не устроить ли посетителю еще одну проверочку?.. А что, не помешает.

— Кстати, Юрий Егорович, некто Миркин случайно не ваш подопечный?

— Александр Борисович? Нет, он не из моей епархии. Хотя, разумеется, приглядываем. Он со своей лабораторией, я бы так выразился, отвлекающий от генерального направления.

— Ну что ж, спасибо за откровенность, — примерно такой ответ Баринов и ожидал. Не верить в этом Захарову оснований не усматривалось. — А скажите мне, Юрий Егорович, отчего только сейчас возник такой повышенный интерес к телекинезу и прочему? Насколько я знаю, Николай Осипович этими способностями — вполне осознано, заметьте! — обладает чуть ли не с детства. А по моим агентурным данным, — он недобро усмехнулся, — их исследует только он один. И то сказать, чуть ли не на коленке у себя на кухне... Где Академия наук с ее неограниченным потенциалом, позвольте вас спросить?

Захаров покивал, словно соглашаясь.

— Вашу горячность и ваш сарказм понимаю и принимаю в полной степени... А теперь послушайте меня, Павел Филиппович, и постарайтесь правильно понять. Специальная программа исследований так называемых проблемных явлений, к которым относится и парапсихология, существует довольно давно. В настоящий момент ее курирует один из заместителей Предсовмина. Полной информацией по ней обладает строго ограниченное количество участников, не более нескольких десятков человек. Вне рамок соответствующих научных центров в их числе только пятеро моих сотрудников, отвечающих за безопасность. Расширять этот круг признано нецелесообразным — даже среди первых лиц государства... Так сложилось, что на сегодняшний день, по вашим же словам, телекинез и пирокинез — сугубая и объективная реальность. А обстановка, особенно последние годы, складывается так, что приоритет в их исследовании должен быть за нами... Я бы очень хотел, чтобы это стало вашей личной целью и задачей, Павел Филиппович.

— Какую обстановку вы имеете в виду?

— И внешнюю, и внутреннюю.

Разговор действительно сложился непростой, и продолжался он уже более получаса.

Баринов не то, чтобы устал, но притомился. Все же, в отличие от собеседника, к нему не готовился, все случилось как-то нежданно-негаданно.

И не хватало кофе. Он уже привык, что по утрам Анна Сергеевна традиционно балует чашечкой. Однако ж от нее ни слуху, ни духу. В другое время без всякого напоминания в течение пяти минут появилась бы с разносом в руках — и для него, и для посетителя... Сидит, скорее всего, за своим столом, ждет — последует команда или нет.

Кстати, Долгополов, видимо, тоже дожидается в «предбаннике» — когда позовут... Да и черт с ним, пусть посидит, попотеет.

Пригласить Захарова в комнату отдыха, да расположиться повольготнее? Тогда и кофейку можно будет. И сигаретку предложить, ежели курящий.

Или уж перебьемся?

Не исключено, что Захаров из тех, кто простую вежливость готов расценить как слабость или чего похуже. Скажем, как стремление полебезить да пониже пригнуться перед начальством... Приехал с инспекцией, так и получай разговор «всухую».

Вот только зачем самому-то страдать и мучиться...

— Юрий Егорович, вы как — чай, кофе?

— Спасибо, не откажусь.

Баринов поднялся, прошел за рабочий стол, наклонился к селектору.

— Анна Сергеевна, распорядитесь, пожалуйста, насчет кофе. И что-нибудь к нему... Прошу, Юрий Егорович, — он распахнул дверь в комнату отдыха.

Пока официантка из институтской столовой расторопно накрывала стол для легкого завтрака, они покурили, стоя у окна, перебросились ничего не значащими фразами о погоде, о видах на урожай...

А когда сели — снова друг напротив друга — Захаров первым вернулся к прерванному разговору.

— Вы удивлены, Павел Филиппович, что интерес к парапсихологии и экстрасенсорике проявился только сейчас. А это в корне неверно. Работы в данных областях велись всегда — разными людьми, с разной интенсивностью и с разными результатами. Расцвет — двадцатые-тридцатые годы. Потом, правда, официальной поддержкой они не пользовались...

— Генетика, кибернетика, парапсихология... — негромко, словно про себя, сказал Баринов.

— Да, в том числе и по идеологическим соображениям, — не стал возражать Захаров. — И от волюнтаризма наша система, к сожалению, не застрахована. Сказано на самом высшем уровне: парапсихология и генетика — лженауки, значит, нечего на них народные денежки тратить... Но времена меняются. И во все времена существуют такие понятия как государственная необходимость и государственная целесообразность... Таким образом, уважаемый Павел Филиппович, вам и карты в руки. Привлекайте любые мощности самого НПО, вашего киргизского института, каких-либо иных структур — при условии, что они будут задействованы «втемную». Отчитываться вы ни перед кем не обязаны. Все вопросы будем решать напрямую.

Он достал из бумажника темно-зеленую визитку, протянул Баринову.

Похожая, только темно-синяя, была, помнится, и у Банника.

На этой тоже не значилось ни места работы, ни должности — лишь фамилия, имя, отчество и два семизначных номера телефона... Да, еще в левом верхнем углу буквы «СМ», заключенные в пятиконечную звезду.

— Верхний номер секретаря, нижний — прямой, — пояснил Захаров. — Секретарь ответит круглосуточно, я — сами понимаете. Но доложат моментально.

Баринов встал, прошелся до окна и обратно. Кроме как к кофе больше никто ни к чему на столе не притронулся.

— Хорошо. — Он выдержал еще паузу. — Думаю, что я вас, Юрий Егорович, более или менее понимаю. Надеюсь, что правильно... Но поясните мне такую штуку — почему вы делаете ставку именно на меня?

Захаров ответил не задумываясь:

— На сегодняшний день вы, Павел Филиппович, по всем параметрам самая подходящая кандидатура. По каким