Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский
Мы с Викингом осуществляли инженерную часть операции, поэтому на наших каркасах крепились плазменные резаки для вскрытия или замуровывания стальных дверей, на руки надевались силовые гидравлические «клешни», а у Викинга еще имелась небольшая цикрулярная пила для быстрого разрезания кабельных трасс, тросов, цепей, и прочего в том же роде. Вооружение у нас был легким, по два короткоствольных девятимиллиметровых пулемета над каждым плечом, чтобы можно было, не поворачиваясь, обстреливать широкий сектор более девяноста градусов. На силовых рамах, защищающих плечи, крепились бесствольные противопехотные гранатометы, на двадцать выстрелов каждый. Зато боеприпасов ко всему этому у нас было до фига и больше, так как кроме патронов и гранатометных выстрелов нам нести было почти что и нечего, лишь пару килограммов пластида в брикетах для инженерных нужд.
Бак у нас был бойцом обеспечения, нес на себе аппаратуру связи, радиоэлектронной борьбы, лазерные маркеры для наведения вооружения, компактный ударный дрон с малокалиберными ракетами и прочую такую фигню. Из оружия у него был лишь скорострельный автоматический гарпунный карабин системы «ЛГК-7» и такой же, как у нас, пулемет, чисто на всякий случай, или если придется выполнять самостоятельную тактическую задачу.
Кроме того у каждого были все необходимые пиротехнические средства, от осветительных факелов и сигнальных ракет, до различных гранат и дымовых шашек.
Поскольку Бак нес на себе меньше всех и самое компактное, он мог просто влезть в костюм, а уже потом навесить на «Пуму» заранее собранный нами боевой каркас. Это позволяло ему до последнего вести машину, тогда как мы уже сгрудились в салоне в полном боевом облачении, значительно увеличившем наши природные габариты. Впрочем, в любой момент каждый из нас мог сбросить боевой каркас со всем, что на нем крепилось, а без него «Пума» представляла собой просто очень толстый черный комбинезон с силовыми рамами на бедрах и плечах. В бою нам нередко приходилось сбрасывать снаряженные боевые каркасы, чтобы протискиваться по тесным коридорам кораблей, а потом снова цеплять их.
Я перевел изображение с боевого планшета на проектор шлема, после чего картинка с дрона прорисовалась на прозрачном забрале.
– Корабль пока идентифицировать не получается, – сообщил я остальным через гарнитуру шлема. – Похитители везут Рипли по берегу к третьей стоянке, кажется. Но там до фига кораблей. Бак не спеши, а то нас засекут, когда въедем в поселок, и кто-то нас может сдать. У одного из похитителей коммуникатор, он постоянно на связи.
– Лучше объехать поселок, – прикинул Викинг. – Крюк километров шесть, но мы никуда не торопимся, корабль же не баллистический лайнер. К тому же, там запросто могли засаду оставить на случай преследования. Ребята не последние, тоже тертые калачи.
– Годится, – согласился я. – Но огибаем с юга, поедем прочь от порта.
– Резонно, – согласился Бак, держа фургон между довольно глубокими колеями проселка. – В порту нам нечего делать. Определим корабль, накроем в любом случае. Либо в порту, если они останутся ждать темноты, либо при попытке покинуть бухту, тогда у нас сразу будет выгодная позиция.
Он свернул с раздолбанной грунтовки и погнал прямиком через каменистую степь прямо к океану вдоль берега бухты.
– Не застрянь только! – произнес Викинг.
– Не учи ученого! – огрызнулся Бак.
Вскоре мы, действительно, выехали на удобную, как выразился Бак, позицию. Берег был безлюдным, возделанные поля виднелись лишь дальше к югу, на склонах холмов, а перед нами широко раскинулась большая, хорошо защищенная бухта к северу от Манаджари, некогда представлявшая собой озеро, которое потом искусственно углубили. Кораблей на рейде было много, в основном рыбацкие, но болталось и несколько сухогрузов, а три стояли в пирсовой зоне, ожидая загрузки.
Я наблюдал за изображением с камеры дрона, и, наконец, понял, что фургон похитителей подкатил к пятому пирсу третьей стоянки, возле которой ошвартовался один из сухогрузов.
– Есть корабль, – сообщил я. – Сухогруз у пятого причала. Рипли тащат на борт.
– На фиг она теперь концерт ломает? – удивился Викинг. – Корабль определен, выбиралась бы, зачем ей на борт?
– Она умница, – выбираясь из кабины произнес Бак. – Корабль наверняка серый, и если не будет доказательств похищения, капитан спокойно сможет обвинить отряд охотников в немотивированном нападении. А когда Рипли затащат на борт, у нас будет съемка, подтверждающая не только факт похищения, но и связь преступления с конкретным кораблем, что автоматически делает его пиратским.
– Бак прав, – добавил я. – Все, готовимся к штурму. Когда Рипли сойдет на берег, они, конечно, полиции дожидаться не будут, постараются поскорее обогнуть остров и уйти к африканскому побережью. Там их устанешь ловить. Наша задача, не дать им выйти из бухты.
– Не хотелось бы в воду лезть. – Бодрый скривился. – Мы же в «Пумах», а не в «ГАДЖ».
– Ножки промочить боишься? – рассмеялся Викинг.
– Ты еще в подгузники ссался, когда я уже патрульников из ружья мочил, – пробурчал Бодрый.
– Отставить базар в эфире! – прикрикнул я на них. – Чтобы не мочить ножки, живо двигаем к пирсам. Пока они решат, что делать, пока запустят машины, мы их уже будем держать за жабры.
Бак не без труда протиснулся за руль, так как «Пума» все же и без каркаса добавляла телу объем, после чего тронул машину с места. Между тем Рипли вела себя странно. В принципе, ясно ведь, что корабль мы засекли, и роль наживки закончена. Она без труда могла свернуть похитителям шеи, прыгнуть за борт, и поминай как звали. Но почему-то она этого не делала, дала себя затащить по трапу на палубу и поволочь к носовой надстройке.
– Рипли ведет себя странно, – сообщил я. – Договаривались же, что она уходит сразу, как станет понятен корабль. Что за самодеятельность?
– Не кипятись, Долговязый, – остановил меня Бак. – Возможно, она знает нечто, чего нам сверху не видно.
– Точняк, – согласился Викинг. – Возможно, там весь поселок пиратский, и охрана в бухте. На Рипли же нет «Пумы», не идти же ей на стволы в одном платье.
– Тогда кораблем и мы не ограничимся, – пробурчал Бодрый. – Если окажут сопротивление, нужно будет зачищать порт и поселок, а то полиции потом туго придется.
– Кстати, это объясняет, почему полицейские сюда не совались, – задумчивым тоном произнес Викинг. – Похоже, тут гнездо посерьезнее, чем мы ожидали.
– Тем лучше, – произнес Бак, снова выезжая на дорогу к порту.
Огонь по нам открыли еще до того, как мы достигли первых портовых ангаров. По всей видимости эту гавань пираты полностью захватили уже достаточно давно, и успели инвестировать в оборонительные укрепления. Мы неделю удивлялись, что в окрестностях Манаджари, судя по многим признакам, орудуют пираты, а полицейские об этом не знают. Теперь понятно, что знают, но тут не один пиратский корабль, и не два, а целое логово.
Из этого логова, как щупальца спрута, тянутся взятки, шантаж, запугивания. Сначала, как мы видели уже много раз, подобная мерзость распространяется с одного корабля, команда которого одержима идеей быстрого, хотя и опасного, обогащения. Затем эта темная муть поглощает умы других экипажей, снедаемых завистью, набрав силу, волной выливается в порт, притягивая людей, способных обеспечить инфраструктуру. Так щупальца дотягиваются до ближайшего города, срастаясь с местными властями, полицией, жителями, уставшими от нищеты и мечтающие о легких деньгах вдали от суровой руки Метрополии. Появляются даже инвесторы, готовые вложиться за часть быстрой прибыли. Постепенно город способен по такой схеме превратиться с настоящую пиратскую республику, вроде тех, что процветали в семнадцатом веке. Пиратская республика – это серьезно. Ее, как правило, нахрапом не взять, для ее уничтожения нужно несколько ракетных эсминцев при поддержке морского десанта. И, если бы не Рипли на корабле, имело бы смысл отступить и вызвать подмогу. Но текущая ситуация требовала действовать иначе.
Пираты зашли сразу с козырей, не стали щелкать в нашу «Тойоту» из автоматических винтовок, а открыли огонь с двух укрепленных точек из крупнокалиберных пулеметов. Светлые, чуть изогнутые трассы ударили
