Внутренние. Дневник из другого мира - Екатерина Дмитриевна Тренина
Ко мне стали ходить на приемы ее родители и пара друзей. Это помогало им принять реальность и выбор Киры.
Мы с Китом чуть с ума не сошли, понимая, что, возможно, наш план действий с рассказанной правдой на эту ситуацию куда лучше ложился. Но родители были против. И это дало мне пищу для размышлений. Возможно, именно они бы пострадали более всех при нашем с Китом плане. На них бы упала огромная вина за страдания дочери, и эти люди были не готовы говорить с ней о том, что хотят спасти ее Внутреннего, жертвуя ее психическим равновесием.
Кир, действительно, старался больше всех. Но мы все равно пришли с ним к мнению, что его скрытая тревога от приближающейся смерти Киры передается ей. И воспринимается искаженно, как тревога за учебу, отчего она, надрываясь, учится вместо отдыха летом.
Отделение происходило медленно, но происходило. Кира смирилась с упущенной учебой и впала в хандру. Ее ничего не радовало: ни тусовки с друзьями, ни посиделки у камина с родителями, ни любовь с Киром. Прошло полтора месяца.
Карим прогнозировал еще около двух недель до ухода в сон. Кира попросилась на море. Просто захотела бросить все и уехать с Киром туда. Соответственно, бросить наши с ней встречи.
Я понимала, что на каком-то подсознательном уровне она чувствует все. И в очередной раз на сеансе с родителями предложила все ей рассказать, но было настолько мало времени, что от стресса отделение бы точно остановилось. А так еще был шанс, что оно произойдет на море.
Было бы все известно, я поехала с ними. Но нам пришлось просто их отпустить. Одних.
Я дала максимальный инструктаж Киру. И туда поехали два сотрудника нашей лаборатории, чтобы в случае ухода Киры в сон сразу оказать ей первую помощь. Они выглядели как отдыхающая пара в том же отеле, куда поехали ребята.
К сожалению, там не было столярного мастерства, и все мы понимали, что это значит. Кир и Кира сильно погрузятся друг в друга.
Через одиннадцать дней Кира ушла в сон прямо с тарелкой в руках возле шведского стола. Кир был втянут в нее через полторы секунды. Мы не успели.
Карим, как сумасшедший ученый, закрылся в лаборатории и без сна работал над нейромедиаторами. Он полагал, что если удалось один раз подобрать пробуждающий медиатор, то он сможет сделать еще один и даже лучше прежнего.
Кит максимально помогал ему. В то время, как Карим синтезировал новый медиатор, Кит работал над прежним, стараясь расширить время его действия.
Одновременно с этим Киту пришлось сильно повозиться с административной работой: отчеты в Академию наук. Также он организовал для родителей и самых близких друзей Киры полугодовую психотерапию, месяц в лучшем санатории страны и денежное вознаграждение. Все это хоть и выглядит цинично, но сильно помогло людям. Спасибо их осознанности в процессе. Благодаря ей они не винили нас в произошедшем.
Киру оставили в капсуле в нашем отделении. Надо ли говорить, что все надеялись, что Карим сможет создать новый медиатор? А я боялась, что такая этическая нагрузка сломает его. Я прорывалась к нему в лабораторию, настаивала на отдыхе, приводила к нему массажистов, все время вела его психологическое сопровождение и надоела ему так, что он выгонял меня из лаборатории и закрывал дверь на ключ. Тогда я своровала ключ и сделала дубликат. Карим смирился с моим присутствием, а также с массажистом, и даже стал спать по три часа в сутки и есть горячий суп.
Помимо работы с Каримом, мне предстояло проанализировать всю нашу работу с ребятами.
Найти все слабые места и продумать, как их укрепить при следующем эксперименте.
А потом мы провели подготовку к эксперименту номер два. Административный отдел капсул сна нашел нам похожий случай. Девушка двадцати одного года. Ушла в сон больше месяца назад (в то время мы работали с Кирой). Родители подтвердили почти законченное отделение и дали согласие на эксперимент. Мы рассказали им о первом. И почти единодушно выбрали в этот раз наш с Китом способ – работать при известной правде.
Все наше экспериментальное отделение выпило, наверное, чашки три кофе подряд. Родители и близкие друзья заламывали руки, собравшись в небольшом зале, куда после подготовки должны были привести пробудившихся. Карим выкурил полпачки сигарет, хоть он и не курит. Кит ходил прямой и бледный, и я впервые подумала, что сердечно-сосудистая система сбоит и у Внутренних лет в тридцать семь. Скорее всего, и я чем-то выделялась, но мне некогда было выяснять. Потом все перекрестились пяткой и ввели медиатор в пациента номер два.
Представьте состояние и выражение лиц всех собравшихся, когда на восемнадцатой минуте эксперимента выяснилось, что пациент номер два – не настоящий «сырок», а осознанно погрузившая себя в сон девушка. Причина – ссора с тремя близкими одновременно. Время – три месяца.
Записку не оставила. Объяснение – была слишком взвинчена.
Результат – слезы в объятьях родных, просьбы простить ее, испуг, стыд. Потом два месяца своей обычной жизни. Резкий уход в сон (включенную программу не отменить) в ванной. Хорошо, что родные подготовились и обшили все мягким и непромокаемым материалом. Сон в течение месяца и девятнадцати дней. И в завершении – повторное пробуждение. На этот раз все счастливы. Прививку «антисырковости» получили все участники эксперимента.
Этот случай нанес пробоину в нашей собранности. Но, взяв перерыв на два дня, мы начали подготовку к эксперименту номер три.
Административный отдел нашел нам следующего пациента. На этот раз парень, двадцать два года. Родители готовы и выбрали способ пробуждения с правдой. Ушел в сон на лестнице, чудом остался жив. Прокатился по ступенькам несколько метров. Был сильно переломан. Сейчас практически все срослось. Восстановление ключицы еще требует времени.
Парня звали Виро. Родители очень хотели наделить ребенка необычным именем. И как они были удивлены, когда имя его Внутренней оказалось – Вера. Видимо, тут сыграло роль подсознательное стремление ребенка обладать обычным именем, чтобы не выделяться в толпе. Первый раз услышав их имена, можно перепутать и подумать, что Виро – Внутренний, а Вера – Рожденная.
Когда я зашла в палату, Виро уже вовсю разговаривал с родителями и младшим братом. Он лежал, адаптируясь заново к этому миру после капсулы. Вера висела в воздухе над ним, так же лежа, но лицом вниз, чтобы видеть Виро.
Это насторожило меня, потому что такие фокусы свойственны на первых стадиях выхода Внутреннего в мир, но не на последнем
