Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна

— Ага, спасибо. Сколько у нас времени до поезда? — Двадцать шесть минут, — откликнулась Ульрике, не глядя на часы. На фоне чёрной водолазки волосы отливали рожевато красным, словно были подкрашены хной. «Успеем? Курить придётся уже на платформе!» печально подытожил Марцель и откусил сразу половину сэндвича. «Очень вкусно! М-м-м!

Ну, бегом!» Пустой стаканчик остался сиротливо стоять на верхней ступеньке. С трудом поспевая за ульрики, задыхаясь от долгого бега, уже на окраине города Марцель вдруг почувствовал, что за ними следят. Он потянулся инстинктивно к источнику сдержанного интереса и сбился с шага. Там был тот же опасный огонь, что пылал в разуме Александра Декстера, но без хрустального лабиринта. — Там!

Резко обернулся Марций, впиваясь глазами в пивнушку на повороте. — Ульрике, погоди, я… Не останавливайся. Бледная как смерть, она дернула его за рукав и потащила вперед, одновременно ныряя в тень деревьев на обочине. — Значит, все-таки следит. Последняя Ульрике прошептала так тихо, что можно было подумать, что это всего лишь померещилось. — Ты о чем? — насторожился Марцель, но уступил нажиму и снова перешел на бег.

— Слушай, ты не только говоришь, но и думаешь загадками. Скажи прямо, чего ты от меня хочешь?

Ребенка.

Чего? — Марцель в состоянии полного охренения налетел на дерево и едва успел руку выставить. В запястье что-то противно хрупнуло, а все пирокинетики, слежки и даже опоздание Шелтона мгновенно вылетели из головы. — Чёрт! Да я серьёзно! Ульрикия наклонилась и быстро коснулась губами его лба, как целуют покойников в гробу.

У тебя тоже свои секреты, которые ты пока не произносишь.

Вслух, — тихо сказала она, неотрывно глядя ему в глаза.

Ты сильнее, чем ты думаешь, и терпеливее, поэтому подожди немного, хорошо?

Она совсем не шутила и действительно нуждалась в Марцеле. Это и стало решающим фактором. — Хорошо, — согласился он, — сколько там до прибытия электрички? — Восемь минут. Придется опять бежать. Ульрики улыбнулась. — Успеем. Пока они бежали по дороге к станции, марселю мерещились на обочине подсолнухи. Боковое зрение улавливало то один, то другой чёрно-жёлтый круг на фоне блёклой зелени выгоревшего поля и подступающей грозы.

В ноздре щекотал призрачный запах, островато-сладкий и шершавый. Поймав себя на странном определении, Марцель как будто очнулся и осознал, что до сих пор держит за руку Ульрики и эти дразнящие подсолнуховые мысли и образы не его.

Она помнит время, когда луга вокруг были засеяны цветами.

На востоке, далеко у кромки леса вспыхнула на секунду серебристая искра. Поезд выехал на яркое солнце. «Три минуты!», — крикнуло Ульрике. Воздух на вдохе обжигал легкие. На платформу Марцель вылетел в тот момент, когда электричка полностью остановилась и двери открылись. Шелтона не было. «Ульрике, а с какого хрена ты взяла, что он…» начал было Марцель, и тут почувствовал, что его накрывает знакомым ощущением океанской прохлады.

«Шелтон!» Стратег щурясь на солнце вышел из вагона, отчетливо припадая на левую ногу. Ульрике, отставшая на полшага, вышла вперед и протянула ему зонтик-трость. — Тебе это пригодится, ага. — Спасибо. Ровно поблагодарил её Шелтон. — Не откажусь. — Шванг, вернёмся сразу к Вальцам, или у тебя были другие планы? — Я с тобой, — выпалил Марцель, машинально прижимая руку к животу.

В боку колола от долгого бега. — Кто бы сомневался, — усмехнулся напарник, вступая вперёд. Марцель дёрнулся от боли, простреливший ногу от щиколотки и до бедра, и только потом сообразил, что это чужое. — Ты сейчас похож на дьявола, — сказала вдруг Уллирике.

Весь в чёрном, хромаешь, убил кого-то и смеёшься.

Ты тоже в чёрном, Уллирике, и тоже смеёшься, хотя собираешься кого-то убить. Без тени улыбки ответил Шелтон, и Мартель нахмурился, пытаясь вникнуть в подтекст его слов. Но океан мыслей был тих, как в штиль. Мелкая рябь волн, бесконечная тёмная глубина и холодные течения у дна. Поезд медленно тронулся, а затем поехал быстрее, быстрее. В лицо Марцель упахнуло тёплым ветром.

Ульрике, придерживая взметнувшиеся пряди, махнула свободной рукой. «До вечера, мальчики.

Мне сейчас нельзя в город. Возвращайтесь одни».

«А ты куда?», — крикнул Марцель, перекрывая шум отходящего поезда. Ульрике попятилась, оглянулась на горы, улыбнулась. «Кмонон!», — и, разбежавшись, спрыгнула с края платформы. Прямо к истоку тропинки, теряющейся в голубовато-зелёных зарослях полыни. Марцель ринулся было следом, но остановился, когда Шелтон негромко заметил «Пусть идёт. Нам ещё много обсудить надо, не так ли?».

«Ага», — Марцель проводил взглядом фигурку Ульрики и реально чёрной тенью, скользящую вдоль нити тропы, всё дальше и дальше. «Кстати, почему ты хромаешь?» «Прострелили коленную чашечку», — просто ответил Шелтон. А биокинез, увы, не панацея. Чистый перелом я бы мог срастить быстро, но это… Через неделю или около того, думаю, смогу окончательно устранить последствия.

Однако пока придется потерпеть. — В тебя стреляли? — спросил Марцель, чувствуя, как желудок словно превращается в кусок льда. Желание убить кого-нибудь на секунду стало невыносимо острым. — Кто? — Тот, кто следил за информатором. — Шуанг, успокойся. За рамки своих планов я не вышел, — улыбнулся Шелтон, успокаивая. — Давай спускаться к городу.

Окей, — покорно согласился Марцель, стараясь приладиться к шагу напарника так, чтобы идти бок о бок как можно ближе, но не мешаться. — Расскажешь? — Собственно, я уже главное рассказал, — пожал плечами Шелтон. В меня стреляли, но также стреляли и в моего информатора. Как итог, он наконец почувствовал себя настолько в опасности, чтобы начать сотрудничать с одной структурой и, скажем так, на время позабыть о своей преданности Блау.

С другой стороны, я позволил Стрелку совершенно случайно — уголки губ у Шелтона дрогнули — перехватить флешку с информацией. Стебби будет в восторге. Надеюсь, он не применит воспользоваться этой информацией. — И? — И тогда, в середине сентября, случится коллапс. — Совершенно случайно, ага?

Разумеется. На ступеньках Марцель подал напарнику руку и только на середине спуска осознал, что, наверное, хромому человеку все же удобнее держаться за перила, а не за коротышку друга. Да, тем более такого, который даже чемодан несет с большим трудом. Но Шелтон воспринял помощь как должное, оперся всем весом так, словно доверял полностью.

Ладонь у него была сухая и прохладная, и, в отличие от ульрики, никаких мозолей или огрубелостей.

Как будто у ребенка…

Марцель невольно скосил взгляд на длинные и чуткие пальцы напарника, оплетающие его собственную ладонь.

Интересно, если он руку сожмет, у меня кости сломаются? Скорее всего, да.

У тебя тоже был непростой понедельник, судя по кругам под глазами. — А? — не сразу сообразил Марцель.

А, не, сложная ночка.

То есть? — Ну, ты не ругайся только. Я искал призраков, чтобы понять, почему в их присутствии у меня отключается телепатия. Ну и нашел, в общем. Шелтон остановился, зажал зонтик подмышкой и, удерживая Марцеля за плечо одной рукой, другую положил ему на лоб. — Вижу, счастливое воссоединение прошло без трагических последствий, — сухопроизнёс он через несколько секунд.

И как результаты? — Я понял, это не посторонний телепат, это я сам, — тихо ответил Марцель. Шилтон не спешил убирать руку со лба, словно держал состояние напарника на контроле. — Как тогда, в психушке, куда меня Ирэн запихнула. Тогда я научился не слушать мир, ну, всех, концентрировался сначала на одном санитаре, который дежурил в соседней комнате.

Марцель сглотнул, слова были как здоровенные шершавые кубики, царапались в горле и душили. А потом перестал вообще хоть что-то слышать, я даже тебя сначала увидел, и только потом… А, ты и сам помнишь. В общем, сейчас происходит та же хрень.

И знаешь, я еще кое-что понял.

И что же именно? Шелтон продолжал стоять неподвижно, только теперь он слегка поглаживал большим пальцем повиску Марцелля, по-прежнему прижимая прохладную ладонь ко лбу. — Почему они на меня так жутко действовали? Вот ты не думал, почему? Марцель почувствовал, что покрывается испариной, то ли из-за воспоминаний, то ли из-за взгляда Шелтона. — догадывался.