Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна

А я нет. Но вот подумал и решил проверить. И ты прав был. — Ты знаешь, ведь полностью закрыться от мира телепат не может, — Марцель облизнул пересохшие губы. Левое колено немного ныло, чужая навязчивая боль, сейчас позволявшая Шелтону мониторить состояние напарника без привычных иголок под ногтями. — Все равно долетают отголоски. И тот ужас, та жуть, от которой я пластом валялся потом, это было просто чутье, оказывается.

Меня цепляло краем то, что они ощущали постоянно.

И вчера, или сегодня уже, в общем, у меня получилось услышать ее целиком, наверное, на секунду, может, дольше.

Она постоянно умирает, Шелтон, вот что она чувствует. Они все чувствуют.

А её, ту вчерашнюю девочку, звали Анки-Мёллер, и она сгорела заживо в пристройке за школой. Родители до сих пор думают, что их разгильдяйка-дочка сбежала тогда с вещами в Эссен, к парню, а она просто хотела переночевать в пристройке, чтобы их напугать, и он её нашёл. «Он», — с видимым безразличием уточнил Шелтон, — палец всё так же скользил по виску, вверх-вниз, то неощутимо, то с нажимом.

Ну да, убийца, — Марцель зажмурился. — Знаешь, Анке только его увидела далеко еще в начале дорожки, у самой калитки, и уже поняла, что умрет. Не стала никуда убегать, потому что знала, что не убежит. Просто села на свой рюкзак, достала плеер из кармана и стала слушать музыку. Ну, знаешь, эту старую-старую песенку «Бэнь-бэнь, ты меня Я пристрелил, бэнь-бэнь, и я рухнула на землю, и так далее. Слушала и представляла, как это она падает на траву.

И смотрит в небо, и думает о том, что все равно это было классно — встретить его, хотя он ее и… бэнь-бэнь. Анки придумывала никак не связанную с реальностью историю, но зато со смыслом, потому что умирать бессмысленно, только потому что она родилась какой-то там особенной.

Было слишком жутко. Убийца даже близко не подошёл, он в дверях остановился и стал глядеть на неё ни слова не говоря, и Анке.

Посмотрела на него разок, а потом зажмурилась и стала.

Терпеть. И терпит до сих пор, знаешь почему, Шелтон? Марцель прерывисто вдохнул, чувствуя, что захлёбывается воздухом и словами, потому что она не хочет, чтобы кто-то точно так же сидел на рюкзаке в захламлённой пристройке и ждал, пока чудовище придет за ним. Они все остались здесь ради этого, понимаешь? — Понимаю.

Время превратилось в омерзительную тягучую субстанцию, и в ней увязали мысли, слова, призрачный остро-сладкий запах подсолнуха и прохлада чужих пальцев у виска и старая музыка из воспоминаний «Бэйн, бэйн, ты меня пристрелил». И она ведь все осознает, Шелтон, каждую секунду своего бытия и безысходность ожидания.

А когда она увидела меня, то улыбнулась, потому что.

Я мог ее слышать. Они ждали меня, меня или такого, как я, кто смог бы их не просто понять, но и устранить причину страданий.

Последние слова Мартель прошептал напарнику куда-то между шеей и плечом в плотный шелковистый ворот водолазки. — Не жалеешь, что вообще приехал сюда? — негромко спросил Шелтон. Руку он теперь держал у Марцеля на затылке. — Не знаю, — честно сказал Марцель, — меня уже тошнит от страха. Но если бы к ним никто не приехал, и они продолжали ждать, это было бы хуже, думаю.

Сердце колотилось, как сумасшедшее «бэйн, бэйн, бэйн». Жуткий звук. «Может, пойдем домой уже?» — предложил Шелтон спустя маленькую бесконечность. «Мне не слишком легко стоять, опираясь на больную ногу». «А?» — Марцель отмер. «Да, точно. Пойдем. Знаешь, я там записал на диктофон по свежим впечатлениям, ну, Ну, каким это Анке запомнила пирокинетика? Чисто внешность.

Может, ты что-нибудь сообразишь, когда прослушаешь. А то я подробностей почти не помню. — Тогда вечером, — решил Шелтон после секундных колебаний. — Сейчас я собираюсь пообедать, а потом заняться нашими финансовыми делами.

Банки, биржи — твоя стихия, — хмыкнул Марцель, наконец.

Отлипая от напарника. — Я бы все же предпочел медицину, — без тени иронии ответил Шелтон. Марцель подозрительно уставился на него. — Когда ты так откровенничаешь, это немного пугает. Стратег отвернулся и пробормотал в сторону. — Когда ты не понимаешь очевидного, это пугает еще больше. — Чего-чего? — Ничего, — улыбнулся Шелтон.

Дай руку, я обопрусь. И надо придумать, что мы скажем фрау Гретти по поводу моей хромоты. — Все элементарно. Мгновенно загорелся Марцель. «Всё началось с того, что ты спас от грабителей красивую девушку, а потом вдруг появился поезд». Ни о чём не подозревающих Вальцев ждал весьма нескучный вечер.

Обычная, на первый взгляд, вечеринка у Линдонов превратилась в событие воистину городского масштаба, как только стало известно, что симпатичный профессор из Шелдорфа тоже придет. Об этом Шелтону по секрету рассказала ужасно раздосадованная Анна, когда приносила дежурную порцию вечернего кофе. — Это началось с клуба Макромея, я вам клянусь, — трагически прошептала она, осторожно переставляя чашки и молочник с подноса на стол.

Наша красавица Регина, чертова потаскушка, Том, бедняжка, какая же она потаскушка, заметила вас в дядином магазине, а потом на занятиях в клубе намекнула, что имеет виды на вас курт. Трепливая, самодовольная дура! Разумеется, остальные девочки это без внимания не оставили. Устроили чертово соревнование. Так что на ваше внимание на вечеринке будут претендовать очень многие.

— Я пойму, если вы откажетесь от приглашения, — добавила Анна с запинкой. — Никому не отдам, лучше сдохну, да-да-да. Марцель проглотил смешок и стрельнул в напарника взглядом. Шелтон, похоже, читал мысли Анны не хуже Заправского телепата. — Нет, отказываться мы со Шванком не планировали, — обворожительно улыбнулся стратег, глядя ей в глаза.

Она рефлекторно прикусила губу. — А с нашествием девиц как-нибудь справимся? Вы ведь поможете Анна? — Я? О, да, конечно, да! О, боже, что мне надеть? Мы ведь увидим вас в шикарном вечернем платье, да? — коварно промурлыкал Мартель, не удержавшись. Шелтену это не понравилось, и расплата не заставила себя долго ждать.

— Нет, я все понимаю, но зачем мне идти в этом? — Потому! — коротко ответил стратег, не отвлекаясь от медицинских процедур. Биокинез он использовал каждые несколько часов, но колено не спешило заживать. Сустав практически не гнулся, а без обезболивающих ныл так, что зубы сводило даже у Марцеля. После каждого сеанса приходилось заново накладывать эластичную повязку, как сейчас, перед вечеринкой.

— О, да! — саркастически протянул Марцель со свирепым выражением лица, зачёсывая волосы перед зеркалом. Обычно аккуратная до последнего волоска карета опорщилась вороньим гнездом. «Охренительный аргумент!», — «А что не так?», — спокойно переспросил Шелтон, отвлекаясь от перевязки. Марцель подозрительно оглянулся. Даже в одних трусах, сидя на покрывале с мультяшными кошками, напарник излучал ощущение холодной угрозы.

Этакий комнатный айсберг, поджидающий очередной беспечный океанический лайнер в глубокой синей воде. — Ну да. Настроение испортилось окончательно, стоило осознать, что официальной формы одежды, указанной в приглашении, избежать не получится. — А сам-то почему идёшь в одолазки? — Потому что у меня нет с собой достаточно комфортного делового костюма, который бы не травмировал кожу. — А у тебя таких проблем нет?

Ты надо мной издеваешься, — прошипел Марцель, намазывая волосы гелем. — Я в этой жилетке буду выглядеть как клоун. Стратег хмыкнул и выпрямил ногу, чтобы получше затянуть перевязочную ленту. Боль и позорная слабость накрыли через полторы секунды, скользь рикошетом, но достаточно чувствительно, чтобы охнуть и прислониться лбом к шершавой тёплой деревянной стене. — А он там не свалится по дороге?

Чёрт, надо было отказаться от вечеринки. — Не как клоун, — долетела через стеклянную дверь. — С твоим ростом, скорее, как школьник. — Хорошо воспитанный, аккуратный школьник. — И да, все же советую надеть подтяжки. Костюм тебе слегка не по размеру, брюки могут и свалиться. — Откуда ты вообще взял все это барахло? — У Аны, — с улыбкой добил напарника Шелтон, — она любезно одолжила мне вещи своего троюродного племянника.