Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев

— И еще, — перешел наконец Ибрагим к главному, — По поводу твоего брата Хама… В общем тут нехорошая ситуация.

— Это я уже понял, — кивнул я.

— Ну да. Но ты всего пока не знаешь. В общем… Тут до тебя жил один паренек. Назим его звали. Назим Оливка. Но он этой зимой, несколько лун назад, умер.

— Умер? Это Хам убил его?

— Ну-ну, — Ибрагим похлопал меня по плечу, — Не надо бросаться такими словами, брат. Назим умер во сне. Неизвестно почему. Наши братья из белой Башни Света иногда так умирают, когда не умеют справится с мистическими энергиями Отца Света. Но это бывает очень редко. Прямо очень-очень редко. Потому что, в отличие от других сект, шейх обо всех нас заботится и каждого бережет. А в нашей черной Башне мюриды умирают еще реже. На моей памяти один Назим и умер. Но никто не знает почему. Умер он от удушья. Вот.

— Хам сказал, что он придушит меня ночью, — пробормотал я, теперь я уже не мог скрывать мой страх, он прорвался наружу.

— Ну это же просто фигура речи, да? Ты же понимаешь? Хам в целом неплохой парень, просто у него язык острый. Он до того, как сюда попасть — чистил нужники в каком-то городке. С тех пор он и ненавидит это занятие, так что я ставлю его на место, угрожая ему, что отправлю чистить нужник, если он будет слишком уж донимать братьев.

— Ясно. Но если Хам не убивал Назима — отчего же Назим тогда умер? Не справился с мистическими энергиями?

— Ну нет, — рассмеялся Ибрагим, — Нет, у нас в черной Башне никаких мистических энергий не водится. Мы больше работаем, а смерть от мистических энергий — это опасность для парней из белой Башни. А отчего умер Назим — это один Отец Света ведает. Но…

Ибрагим назидательно поднял палец:

— Но наш шейх знает и видит всё. Ему открыты мысли, сны и тайны сердца каждого из нас. Так что будь на Хаме грех убийства — шейх бы это непременно увидел и изгнал бы Хама.

— Но зачем ты тогда мне всё это рассказываешь?

Я на самом деле не понимал. И сам Ибрагим, похоже, тоже. Он пожал плечами:

— На всякий случай. Будь начеку, ладно? Помирись с Хамом. Он же все-таки твой брат.

— Он не мой брат! — вырвалось у меня, — У меня когда-то были братья, но их всех убили. А Хам — просто несносный грубиян, не имеющий никакого понятия о чести и вежливости.

Ибрагим на это мрачно покачал головой:

— Не говори так. Мы все тут братья. Я-то тебя наказывать за слова не буду, ясное дело, но если Шамириам услышит… В общем, если вы с Хамом не помиритесь, то отправитесь вместе чистить нужник, вот что.

— Ага. Поди помирись с таким упрямцем!

— Ты главное сам не будь упрямцем, Ила. Если хочешь здесь у нас остаться. Доброй тебе ночи, да благословит Отец Света твои сны.

— Доброй ночи, Ибрагим, да сохранит тебя Отец Света от змей, скорпионов и шайтана.

И Ибрагим ушел к себе, наверх Башни.

А я, зверски голодный и так не поужинавший, отправился вниз, совершить омовение.

Когда я вернулся в келью, Хам уже лежал на своем матраце, накрывшись верблюжьим одеялом, потому что ночи тут, в каменной пустыне, были прохладными. Лампу в келье он погасил, но в коридоре горело целых две, их, видимо, оставляли на ночь.

Я не видел, спит Хам или бодрствует, но в любом случае говорить с ним у меня не было никакого желания. Так что я просто лег, хотя сразу уснуть, конечно, не смог.

Я надеялся, что Хам дрыхнет и до утра оставит меня в покое, но не тут-то было…

— Ты небось еще и храпишь, как верблюдица, а? — раздался в полутьме голос Хама.

Я не ответил, я сделал вид, что сплю.

Хам в ответ на мое молчание метнул в меня что-то — это оказалась косточка от финика.

Я швырнул косточку ему обратно.

— Отстань. Дай поспать.

— Умаялся, да? — осведомился Хам, — Ну-ну, спи тогда. Только я надеюсь, ты помолился, попросил Отца Света, чтобы утром проснуться? А то всякое бывает…

— Что бывает?

— Всякое, — ответил Хам, уже с явной угрозой.

Я просто отвернулся от него к стене, но сна у меня теперь не было ни в одном глазу.

— У меня тут раньше был другой сосед, — задумчиво продолжил Хам через некоторое время, — Назим его звали. Так вот этот шайтанов сын мешал мне спать. Парень был бесноватым. Он всю ночь напролет себя трогал.

— Что делал?

Я понятия не имел, о чем толкует Хам, но отмалчиваться и делать вид, что я сплю, было сейчас просто глупо.

— Ну трогал себя. Между ног.

— Но зачем?

Хам хохотнул:

— Не понимаешь что ли? Ты совсем дурачок, Ила? Или ты сын башара? Зачем по-твоему мальчики себя трогают между ног? Этот Назим еще целыми днями ходил за Шамириам. Все говорил ей «моя госпожа то, моя госпожа сё». Однажды даже коснулся её руки, якобы случайно. За это его палками избили в кровь, а Шамириам вообще перестала с ним говорить. Но ублюдок продолжал о ней мечтать каждую ночь. Каждую проклятую ночь он лежал там же, где лежишь ты, и всё пыхтел… В общем, однажды мне это надоело. Какой уж тут сон, когда рядом такой одержимый сластолюбец?

Я ожидал продолжения истории, но Хам замолчал. Неужели он и правда убил Назима? Или он просто издевается, запугивает меня?

Я вдруг рассвирепел, и тогда меня прорвало от ярости.

— Это омерзительная история, — произнес я, громко, во весь голос, — И твой Назим, да простит его Отец Света и да направит его душу в Рай, омерзителен. Коснуться чужой женщины — подумать только… Впрочем, ты ничем не лучше, Хам. Твой Назим был одержим похотью, а ты одержим злобой. А теперь я буду спать. Если хочешь меня придушить во сне — души, давай!

Неизвестно, собирался ли Хам мне ответить на это — скорее всего собирался. Однако в этот момент в коридоре раздались шаги кованых сапог. Через несколько мгновений в нашу келью зашел незнакомый мне шаэль в черном. Он был в сапогах и с саблей, видимо, он не спал этой ночью и стоял в Башне на часах.

— Кто тут орёт на всю обитель, кто тревожит покой моих братьев? — осведомился шаэль.

— Ила Победитель козлов, — тут же указал на меня Хам, — Он мне спать мешает!

Не