Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев
Толпа мюридов расступалась, когда шейх шёл сквозь неё, и все почтительно опускали взгляд.
А я завистливо посмотрел на Садата. Любому ясно, что белое — лучше черного. Мюриды в белых одеждах, обитавшие в Башне Света, даже выглядели намного благообразнее юношей в черных одеждах, которые жили в Башне Творца. Глядя на людей в белом я видел на их лицах мудрость и мир, а вот у братьев в черном лица были самыми обычными и грубыми — как у погонщиков верблюдов или крестьян.
А еще у юношей в белом — настоящий устад, а у юношей в черном — вместо устада женщина. А еще Башня Творца не зря же выкрашена в черный цвет, и не зря же называется Башней Творца — а Творца в этой секте не любят…
В общем мне было уже совершенно ясно, что Садата шейх определил в хорошую компанию, а меня — в плохую. Я не понимал, почему так вышло, и шейх ничего мне не объяснил, и от этого я ощутил такую обиду, что на глазах у меня навернулись слёзы.
Как же так? Ведь это я победил джинна, а не Садат! И это меня шейх водил к непонятным черным камням в Долине Крови, а не Садата! Я был любимым мюридом шейха, по крайней мере, так мне казалось до этого самого момента…
Но тут всё было совсем не так, как я ожидал. И мне снова захотелось сбежать подальше из этого странного места.
А Нус уже обнял Садата, и сказал ему:
— Добро пожаловать, Садат! Пойдем со мной. Я познакомлю тебя с твоими новыми братьями.
Садат ухмыльнулся мне напоследок, явно разгадав мои черные мысли. Потом пожал плечами и ушёл вместе с Нусом, и все юноши в белом потянулись за ними следом.
А женщина по имени Шамириам обратилась ко мне:
— Пойдем, Ила. Ты идешь со мной. Бери свои пожитки.
Из пожитков у меня было только два мешка, да еще мой ятаган — их послушники уже сняли с кобылы, которую давно увели, и положили рядом со мной на землю.
Но я, разумеется, никуда не пошёл, а так и остался стоять на месте, дерзко глядя на Шамириам.
А вокруг нас стояла сотня юношей в черном — послушников из черной Башни Творца, и все они смотрели на меня с интересом, явно оценивая меня, а еще ожидая развлечения. И я решил, что дам им это развлечение. Мне не оставили выбора.
Я еще бросил взгляд на зеленую Заповедную Башню и убедился, что шейх уже ушёл, скрылся в собственном жилище. И тогда я заявил:
— Я не буду подчиняться женщине. Это же нонсенс, бессмыслица какая-то. И перестань смотреть мне в глаза, женщина! Опусти взгляд, как и положено при разговоре с мужчиной!
Но Шамириам глаз не опустила. Она меня явно не боялась, а вот я её боялся — еще как. Моя дерзость сейчас просто скрывала мой страх, я это и сам отлично понимал. Женщин я боялся с детства, с тех пор, как у меня на глазах крылатая девушка убила мою мать…
И тот факт, что на меня сейчас глядела сотня юных мюридов, моих новых братьев, ситуации тоже не улучшал — это меня пугало не меньше.
— У нас тут свои правила, Ила, — спокойно произнесла Шамириам, — Это место — не от мира сего. Мы здесь служим Отцу Света.
— Да, я понимаю, — согласился я, совладав с дрожью в голосе, — Но я хотел бы в белую Башню, в Башню Света.
Теперь кто-то из мюридов хохотнул, а у всех остальных аж глаза загорелись от интереса. И даже кошки, все еще сидевшие во дворе, внимательно смотрели на меня.
Сейчас главное — не показать себя трусом и стоять до последнего. Я уже жалел, что затеял препирательства с Шамириам, но отступать теперь было просто глупо.
— Шейх решает, кого в какую башню поселить, — устало объяснила Шамириам, — Только шейх и никто другой. Возможно позже он переселит тебя в Башню Света. Посмотрим.
— Я хочу говорить с шейхом! — потребовал я.
Теперь мюриды уже откровенно загоготали. Я ощущал себя сейчас просто шутом — одним из тех дурачков, которых держат для развлечения богатые западные рыцари у себя во дворцах!
— Нельзя, — отрезала Шамириам, — Здесь, в Доме Власти, ты не можешь сам пойти и заговорить с шейхом. Ты можешь говорить с ним, лишь когда шейх сам сочтет нужным обратиться к тебе.
Все интереснее и интереснее… А по пути сюда шейх был со мной ласков, хоть иногда и молчал целыми днями, хоть и запретил мне задавать вопросы. Но, видимо, здесь в обители правила и правда были иными.
— Ила, ты идешь? — нетерпеливо проговорила Шамириам.
Да пропади все пропадом!
— Я не буду подчиняться женщине, — твердо сказал я, — Что тебе неясно, Шамириам?
— Ты хочешь нас покинуть, Ила?
Я кивнул. Я не собирался отступать. Я уже один раз отступил, в детстве, когда сбежал от того молодого шаэля, убившего моего брата. Больше такого не повторится! Никогда.
— Да, я ухожу.
И я взял свою поклажу, взвалил её на плечо, а ятаган повесил себе на пояс. Меня самого удивляло то, что я творил — но остановится я уже не мог.
— Откройте мне ворота! — потребовал я.
— Ила, послушай, шейх же вез тебя сюда — сколько… — попыталась вразумить меня Шамириам.
— Шейх вез меня сюда целую луну, — сообщил я, — Однако теперь я понимаю, что мне тут не нравится. Откройте ворота!
Я понятия не имел, куда я пойду, когда выйду за ворота, но меня это в тот момент совсем не волновало.
А юные шаэли в черном тем временем уже откровенно ухахатывались. И Шамириам их не останавливала, хотя вроде бы была их устадом.
— Ворота нельзя открыть, — растолковала мне женщина, — Эти ворота зачарованы, по воле Отца Света. И открываются лишь по воле шейха.
— Тогда…
Я поглядел на высокую стену обители. Нет, не перелезу. А если возьмусь перелезать — мюриды, пожалуй, все помрут от смеха, у них просто животы лопнут.
— Тогда дайте мне лестницу! — потребовал я.
Шамириам некоторое время смотрела на меня с любопытством, потом звонким голосом приказала:
— Вы слышали Илу. Дайте ему лестницу.
Мюриды в черном на самом деле притащили мне длинную деревянную лестницу — её принесли из низкой постройки, которая тянулась вдоль
