Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна

В горле почему-то стоял комок. — И зачем ты это сделал? — Скрыть что-либо от Шелтона было совершенно невозможно. — Не знаю. Мартель рассеянно почесал разомлевшую кошатину под горлом. Она в ответ довольно мурлыкнула и шершаво лизнула шею. — Захотелось. Я же эгоист, забыл?

Ну да, ну да, — серьезно покивал Шелтон. — Разумеется. — Делаешь только то, что хочешь. — Полегче! Я тебя от кровожадного монстра спас! — хмыкнул Марцель и дунул монстру в ухо. Кошатина затрясла головой, но не обиделась и когти не выпустила. — Кстати, а до этой кауферы еще долго идти? У меня такое чувство, что уже вечер. — Это из-за освещения.

Шелтон на секунду запрокинул голову к небу, где солнце ржавым пятном бродило в просветах между серыми тучами. Погода портится, сейчас занесем животные хозяйки и пойдем обедать. — Завтракать. — Кто завтракать, а кто обедать? — пошел на компромисс Шелтон. — В кафе Линденов. Хочу расспросить Анну насчет местных призраков. Она увлекается мистикой, так что попробуем ненавязчиво выяснить, были ли у кого-нибудь видения, подобные твоим.

— Если и были у кого-то, то этот кто-то наверняка язык за зубами держал, чтоб в психушку не загреметь. Мрачно откликнулся Марцель, прижимая к себе кошку. Та, словно почувствовав его настроение, заурчала с новой силой, щедро делясь своей кошачьей радостью. — Но попробовать можно. В таком маленьком городке слухи — страшная штука. Чуть задеваешься, и вот твои потаенные секреты уже стали достоянием общественности.

Площадь была практически пуста. Небольшое оживление наблюдалось только около пивной, вправо от ратуши. Испугавшись стремительно надвигающихся туч, посетители спешно откачевывали со столиков под открытым небом в помещение. Единственный официант, долговязый парень с коротким ёжиком тёмных волос, сноровисто помогал переносить огромные кружки с пивом и тарелки с закусками. Жареный лук в кляре, солёные крендельки, поджаренные колбаски, ветчина, раки, орешки, копчёности.

Марцель принюхался и сглотнул слюну. Организм охотно напомнил о том, что завтраком телепат озаботился. Небо все плотнее заволакивалось облаками. «Эй, стой, Шванг, пришли». Черт, чуть не просвистел мимо. Дом фрау Кауфер утопал в Гортензиях. Причем старые, позеленевшие и даже высохшие коричневые соцветия никто и не думал отстригать.

Они болтались рядом с пышными белыми, розовыми, фиолетовыми и голубыми гроздьями. С дороги приземистый домик защищал от любопытных взглядов старая акация, ветки у которой склонились почти до самой земли. А кроме гортензий, в заброшенном палисаднике ничего больше и не росло. В промежутках между кустами была только сорная трава. На потемневшем от времени пороге дома единственным украшением вытянулась здоровенная белая кошка с хитрыми желтыми глазами.

Стоило Шелтону приблизиться, она подскочила как ошпаренная и выгнула спину. Стратег трезво оценил опасность и вытолкнул вперед Марцеля. «Иди. Если что, тебя не жалко». «Ну, спасибо. Закурить перед смертью позволите, сэр?» «Обойдёшься. Всё равно у тебя руки заняты». Марцель осторожно шагнул к дверям, ожидая каждую секунду, что его вот-вот полоснут по ноге когтями.

Но кошка, видимо успокоенная видом своей довольно мурчащей соплеменницы, сменила гнев на милость, а потом и вовсе боднула Марцеля в гулень, напрашиваясь на свою порцию ласки. — Стучи в дверь, страж укращён! — обернулся он к Шелтону. — Сам не можешь. — У меня руки заняты, сам сказал. Ухмыльнулся Марсель, почёсывая за ухом одну рыжую кошатину и стоически терпя мельтешение под ногами от другой, белой.

— Кстати, видишь, как я у женщин популярен. От меня они без ума. — Да-да, умираю от зависти, — кивнул Шелтон и нажал на кнопку звонка. «Кстати, стучать в наш продвинутый век вовсе необязательно. Можно просто позвонить». «А я фанат ретро». Препирательство вскоре пришлось оборвать, потому что через несколько секунд за дверью послышалась возня, и подозрительный голос недружелюбно протянул «Кого принесло еще?» «Это Напа с друзьями».

По инерции ляпнул Марсель, не успев перестроиться после перепалки с напарником. «Фрау Кауфер, добрый день. «А мы кошку принесли. Она заблудилась в монастыре. Говорят, ваша». Дверь без всяких предупреждений распахнулась, шибив Марцеля с ног.

Кошка от сотрясения оскорбленно взвыла и запустила когти ему в плечо. Взвыл Марцель. «Твою мать! Дура, что ли!» — рявкнул он, и запоздало сообразил, что это несколько выходит за рамки образа пай-мальчика. «Где напа?» — рявкнули в ответ. Марцель задрал голову и замер, едва разглядев совеседницу. Она была точь в точь к акулерике, только раз в десять старше.

Те же резкие черты лица, пронзительный взгляд, даже родинка на шее, под ухом, почти на том же месте, но кожа потемневшая и изрезанная морщинами от времени, а волосы, наоборот, выцветшие до белоснежной седины. А таким взглядом, кажется, можно было убивать. — Праукауфер! — пролепетал Марцель, пытаясь отключиться от изливаемых на него сплошным потоком гневных мыслей. Ощущение было, как от попытки дышать в машине через окно, открытое на 120 километрах в час.

Даже очки сползли с одного уха. «Напа тут!» Кошка, потоптавшись по Марцелю, свернулась у него на ногах и согласно мяукнула, глядя на хозяйку снизу вверх. Белая зверюга ошивалась тут же, старательно вытирая шерсть об спину телепата. «Вижу!» — нахмурило брови Бригитты Кауфер, оправляя на плечах черную драную шаль. «Проходите!

«И этот со слащавой мордой тоже!» Марцель почти как наяву увидел, как слащавая морда у него за спиной вытянулась. Дому фрау Кауфер оказался под стать ей самой. Мрачный, старый, со скрипучими лестницами и ветхой мебелью, задрапированной огромными кружевными салфетками. Вообще ткани вокруг было даже слишком много. Многослойные занавески на окнах, гобелены на стенах, все это словно впитывало свет.

В сумрачной гостиной, отделённой от кухонной зоны высокой стойкой, как в баре, скатерти вообще укрывали массивный стол в три слоя. Снизу пожелтевшая от времени ажурная, потом наискосок тёмно-синяя с решелье-покаёмки, и поверх маленькая, чётко под размер столешницы, кипенно-белая кружевная салфетка. На салфетке дремала, растянувшись во всю длину, трёхцветная кошка с коротким, как обрубленным хвостом.

Садитесь, — коротко приказала фрау Кауферке, внув на стулья. — Спасибо, сейчас будет чай. Марцель напряженно оглянулся на напарника, но тот лишь пожал плечами, какая разница, где обедать, и невозмутимо уселся за стол, уставившись в пыльное окно. Трехцветная кошка мгновенно проснулась, недовольно прижала уши, спрыгнула на пол и вихляющейся походкой направилась к хозяйке, по дороге мазнув хвостом по ноге Марцелю.

Вдалеке лениво громыхнула сонная гроза. — И ты садись, — буркнула, не оборачиваясь, фрау Кауфер. Ее ноги в черных колготках нелепо торчали из-под пышной коричневой юбки, как две кочерги. Шаль постоянно сползала с плеч и болталась где-то в районе лопаток. — Инапу, отпусти, задушишь! — Она сама не хочет уходить, — вздохнул Марцель, почесывая рыжую кошатину за ухом.

Белый монстр завистливо светил желтыми глазами из-под стола. — Пригрелось! «Значит, человек хороший. Кошки всё чуют. Вы голодные?» «Ага», — честно сознался Марцель, чувствуя, что лукавая вежливость и ритуальные пляски в этом доме не приветствуются. «А Шелтон чай не любит. Ему можно кофе сделать?»

Фрау Кауфер плюхнула тяжёлый чайник на старомодную газовую конфорку. «Я не умею делать. Хочет, пусть сам варит. Кофе в буфете, приправы там, в ящике». «Турка!» «Вот». Шелтон едва успел убрать руки перед тем, как фрау Кауфер с размаху брякнула на стол медную турку. И Шелтон не был бы Шелтоном, если бы после этого он, нисколько не смутившись, поднялся и, подхватив турку, подошел к буфету.

За кофе, естественно. Фрау Кауфер поставила на огонь почерневшую чугунную сковороду и достала из холодильника связку колбасок. У Марцеля живот подвело. Не то чтобы он был любителем саксонских копченостей, но запах. Кошки заинтересованно поводили носами и жмурились, тоже рассчитывали на порцию. Что-то коснулось под столом ноги Марцеля.