Огни Хафельберга - Ролдугина Софья Валерьевна

У тебя-то спина не больная? — Занесли кошку из монастыря, — ответил Шелтон за двоих, пока Марцель послушно сгребал тряпкой осколки в совок. Делать это в темноте было трудновато. А потом фрау Кауфер пригласила нас на чай. Мы разговорились и случайно вышли на Даниэлу Ройтер. «Вы ее знали, Ульрике?» «Не-а», — задумчиво протянула она. Вилка снова корябнула по тарелке и по нервам Марселя.

«Никогда не видела, но догадываюсь, какой она могла быть. Умеете вы находить нескучные темы, ребята. «Мы вообще не скучные, сами по себе», — хмыкнул Марцель, сыпая осколки в помойное ведро. Кошки вертелись рядом. То ли на подачку рассчитывали, то ли просто любопытствовали. Ульрики рассмеялась. «Да, вы особенные».

После этого серьезного разговора не получилось. Марцель вообще мало что запомнил. Полумрак, белые зубы Ульрики, когда она смеялась, травяной привкус чая, мурлычащие кошки, сначала на полу, а потом и на нем, на Марцеле, когда вся компания переместилась в комнату на диван. Шелтон много улыбался, пару раз даже искренне. Где-то на грани восприятия комаринным зудом мерещался злой, болезненный и слишком уж внимательный разум.

Домой они стали собираться ближе к полуночи. На прощание фрау Кауфер вручила им здоровенную сумку с домашней выпечкой и копченостями, то ли гостинца для вальцев, то ли запас провизии для ульрики, и два зонтика, маленький, со сломанной спицей и здоровенный семейный. Сумку Марцельс-Ульрики сообща спихнули на Шилтона, как самого трезвого и сильного, а сами вдвоем спрятались под большим зонтом.

Фрау Кауфер провожала гостей до края своего заросшего сада, а потом долго махала рукой вслед, стоя в окружении мокрых, но счастливых кошек, мурлычащих на разные голоса. Ноги у Марцеля заплетались. Часа три назад на столе появилось домашнее вино, сначала просто в бокалах, под сыр и сушеные фрукты. Потом у Лирики хвасталась, как умеет варить Глинтвейн, и дегустировали уже его. Шелтон, как и всегда, мало что сам не пьянел, так к тому же умудрялся время от времени прочищать мозги напарнику.

Впрочем, тщетно. Хронически не пьющего Марцеля развезло уже с первого стакана. А слегка подвыпивший телепат, та, ещё пороховая бочка. Хуже только пьяные телекинетики, да-да. — Ничего, что я за тебя цепляюсь, — виновато спросил Марцель, тяжело опираясь на плечо Ульрики.

Хотелось обнять её за талию, уткнуться носом в тёплую шею или ещё чего-нибудь в этом роде сделать, но взгляд стратега и так уже сулил кары небесные. — Спасибо, что провожаешь нас. — А что делать, если у вас зонтиков нет? Беспечно откликнулась у лирики. Веса Марцеля она, кажется, вообще не ощущала, не сбавляя шаг, даже когда телепат спотыкался и обвисал на ней. Наоборот, подтягивала его к себе ещё ближе, и мысли у неё в этот момент становились очень тёплыми и запутанными.

«И вообще, я собиралась к Вальцам вернуться, потому что за комнату уже заплатила до конца недели, а ты понравился нашим кошкам, кстати». «Я заметил», — пьяно хихикнул Марцель, — «они так ко мне липли. У меня теперь футболка в шерсти и джинсы черные. Тоже мне проблема. Хочешь, я почищу? У меня есть щетка.

Ну, специальная. В голове у нее промелькнул яркий образ. Телепат, раздетый до нога, смиренно ждет, сложив руки на коленях, пока она ульрики возится с его одеждой. — Ты моя лапочка! — обрадовался Марцель и полез целоваться. Ульрики была слишком высока и костлявой, и щеки у нее стали холодными и мокрыми от водяной взвеси в воздухе, а шея под хомутом свитера, наоборот, теплой и от контраста сносила крышу.

Вытянувшись в струну, еле-еле удерживая пьяное эфемерное равновесие, Марцель мягко прижимался губами к губам ульрики, ловя каждое ее желание, едва разделяя чужие ощущения и свои. Лихорадочная дрожь, пульс в висках, ласковые касания вдоль позвоночника, до поясницы, а потом раскрытой ладонью с нажимом вверх — это точно было не его.

Так хорошо, да, да? А дыхание все еще пахло кисловатым вином с пряностями. Ульрики в первую секунду замерла настороженно, а потом вдруг выгнулась лозой, выпустила зонтик и ветер швырнул его куда-то назад в чертыхнувшуюся темноту. Марцеля повело, чувство реальности затопило теплом, рваными прикосновениями, запахом дождя и мокрых волос, чужим ответным желанием, а потом реальность отвесила за трещину.

Тяжелую, с размаху, такую, чтобы аж зубы заныли. — Простите его, Ульвике, — донесся сквозь звон в ушах ледяной голос Шелтона. — Он, кажется, совсем пьян. Давайте лучше я его поведу, то есть потащу.

Да ничего, — разочарованно откликнулась она, явно недовольная тем, что их прервали. — Я не в обиде. А ты что, злишься, что по тебе зонтиком попала, Курт? Он завидует, — встрял Марцель и ойкнул, когда его плечо стиснули железной хваткой. — Ещё раз полезешь к несовершеннолетней, станешь импотентом, — тихо пообещал Шилтон, улыбаясь в пустоту.

По его лицу, как по бесстрастной венецианской маске, стекали мелкие капли дождя. — Ясно. — А с чего ты взял, что Уллирике… — Тебе ясно? — Я думаю, что она старше, чем… — Тебе ясно? — повторил Шилтон в третий раз, и от его мыслей веяла могильным холодом, а еще чем-то тревожно кислым как уксус.

«Да…» Марцель сглотнул. Адреналин стремительно вытеснял хмели с крови. Мокрая футболка липла к телу и деревенела на ветру. Вот и хорошо. У Вальцев Марцель от греха подальше первым сбежал в ванную. Оставаться наедине с Уллирике было неловко, а с Шелтоном страшновато. Прибьет и не заметит… Впрочем, пока Марцель сушил укладывал волосы, напарник, похоже, успел остыть. По крайней мере, ни воспитательных бесед, ни новых затрещин не последовало.

Телепат бочком, бочком пробрался к своей кровати и залез под одеяло. — Доброй ночи. — Я нашел ее, — не впопад откликнулся Шелтон, полностью погруженный в свои размышления. — Ту погибшую женщину. И, как оказалось, женщину из твоих воспоминаний, «Даниэллу Ройтер. Хочешь взглянуть?» Марцеля подбросила как от удара электротоком. «Где?»

На сайте их разыскивают родственники, в разделе пропали без вести, предположительно погибли. Накинув на плечи одеяло, Марцель прошлёпал босыми пятками по полу и встал за спиной у стратега. С экрана ноутбука улыбалась рыжеволосая и сероглазая женщина лет 28. На ней была клечатая рубашка, застегнутая на все пуговицы и джинсы.

Справа длинный столбик с информацией венчала крупная надпись. Так выглядела Даниэлла Ройтер, когда 28 августа 2018 года она вышла из дома и не вернулась. — Это действительно она? — ошеломленно прошептал Марцель, в голове опять зазвенело, как от давешней оплеухи. — Шелтон, это она, первая! «Она действительно существует, и… Она умерла?»

«Похоже на то». Стратег задумчиво откинулся на спинку кресла, невольно задевая Марцеля плечом. «Смотри». Он щелкнул по вкладке. «Это страница Даниэла Ройтер в социальной сети. Обрати внимание на хобби. Фотография, коллекционирование минералов и образцов горных пород, спиритизм, путешествия. Как по-твоему? Что лишнее?» Марцель задумался и наклонился к экрану.

Черные буковки плясали перед глазами и норовили разбежаться, как муравьи на белой доске. — М-м-м, спиритизм? Это вроде вызов духов. Стол оверчения… Он похолодел. — Черт, Шелтон, только не говори мне, что думаешь, будто это она сама ко мне приходила. — И не собираюсь. Шелтон сложил ноут и обернулся к напарнику. Глаза у него были потемневшие, а разум непроницаемый, слишком много мыслей, слишком сложных и разных.

— Вариантов море, Шванг. Это может быть телепат, который проецирует образы девушек тебе в мозг. — Зачем? — нахохлился Марсель. — А зачем ты иногда проецируешь людям в мозг порнографию или ужасы? — спросил в ответ Шелтон. — Развлекаешься? Вот и он развлекается. И или сбивает нас со следа, если он Штайн или его сообщник.

А может, это не телепат вовсе, а какой-нибудь ещё одарённый со способностью создавать зрительные образы, фантомы. Или вовсе некий кукольник, материализующий мысли. Голова у Мартеля кружилась уже так сильно, что приходилось налегать на спинку кресла всем телом. Шелестел за окном холодный, по-осеннему занудный ночной дождь, тикали настенные часы, разбрасывал звездчатые тени, детский ночник над кроватью.