Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев
Как только он ушёл, я тут же извлек ятаган из ножен и начал им размахивать. К сожалению, ничего, что я мог бы порубить в клочья, в комнате не нашлось. Так что я рубил воздух, представляя что рублю башку того молодого шаэля из секты «Алиф», который унизил меня восемь лет назад.
Кончились мои неумелые упражнения тем, что у меня разболелось и начало кровоточить в промежности, так что я был вынужден вернуться на мой матрац. Но ятаган и кинжал я уложил рядом с собой — теперь, с ними, я чувствовал себя намного сильнее.
Теперь я на самом деле стал взрослым.
Глава 13: Про безумца, убийцу, вероотступницу и богохульника
Минуло еще четыре дня, и мы отправились в путь. Мои раны уже достаточно зажили после обрезания, хотя старик-сикким и сказал мне еще неделю во время путешествия больше идти пешком, а не ехать на верблюде.
Так что теперь мы двигались медленнее, я вынужден был слезать со зверя и вести его на поводу. Мы шли к горам, они всё приближались, и в один день стали огромными, теперь я уже не мог рассмотреть их вершин.
Наступала середина весны, в пустыни уже приходила жара, но здесь, возле гор, было намного прохладнее. Через три дневных перехода после того, как мы оставили Таль-аль-Дахид, мы добрались до подножия гор. Местность тут была холмистая, а холмы все заросли зеленью, которая радовала глаз. Пару раз даже прошёл мелкий дождик — первый, который я ощутил на своей коже в этом году.
Мы двигались вдоль циклопического Хребта Нуха, но в сами горы не поднимались. Здесь повсюду попадались зеленые оазисы и мелкие поселения, текли ручьи, были озерца, пели птицы, имен которых я не знал.
С тех пор, как мы вышли из Джамалии, минуло уже двадцать четыре дня, скоро будет новая луна — и шейх обещал мне, еще в начале пути, что к новой луне мы доберемся до места назначения. Но пока что мы пришли лишь в большой оазис, дома здесь были из камней и глины.
Шейх не назвал мне имени этого поселения, но когда мы вошли в городок — люди на улицах неожиданно стали падать на колени перед нами. Я ничего не понимал, пока люди не бросились к шейху и не стали целовать ему руку.
— Шейх Эдварра вернулся! Наш шейх с нами! Радуйтесь! — провозглашали люди.
Шейх давал поцеловать свою руку всем — даже женщинам. Это меня ужаснуло, но я решил, что шейху виднее.
— Это мои земли, Ила, — улыбнулся мне шейх.
Я удивился, я не знал, что шейх Эдварра ибн Юсуф аль-Маарифа аль-Хальмун Сновидец Ветхий днями не только мудрец и лидер секты, но еще и правитель.
Нас проводили в дом старейшины и обильно угостили. Шейх, как и всегда, не ел ничего, кроме хлеба и фруктов, и не пил ничего, кроме воды и кофе, но я в тот день объелся козлятиной, форелью и даже пил сладкий шербет.
После угощения мы вышли на главную площадь городка, к храму, который в этом поселении представлял собой длинное одноэтажное здание с небольшим минаретом.
Шейху вынесли скамеечку, он сел, а потом стал принимать просителей. Я стоял рядом и наблюдал. На поясе у меня висели и кинжал, и ятаган, так что я представлял, что я телохранитель шейха, хоть шейх мне таких полномочий и не давал.
Первым к шейху подошел человек, пораженный паршой. Он пал на колени.
— Встань, Абу, — добродушно произнес шейх и коснулся головы мужчины, — Встань исцеленным, принеси жертву Отцу Света и больше никогда не купайся в поилке для верблюдов — а то снова зарастешь паршой.
Абу поднялся на ноги, и собравшаяся на площади по случаю приезда шейха толпа вдруг увидела, что Абу исцелился, его кожа стала полностью чистой.
— Спасибо, шейх! — Абу даже расплакался от избытка чувств.
— Благодари Отца Света, а не меня, — ласково посоветовал шейх.
Следующими к шейху подошли супружеская пара — муж и жена.
— Жена мне изменила с соседом Шихметом, но она не признается, шейх! А наш башар, — тут муж указал на стоявшего в сторонке бородатого жреца, — Наш башар отказывает мне в праве побить камнями обоих прелюбодеев — и жену, и Шихмета! Говорит, что нет трех свидетелей, а без этого нельзя. Но зачем же три свидетеля, когда я сам видел, как жена бегает к Шихмету…
Шейх поднял руку, останавливая поток слов мужчины.
— Где Шихмет? — спросил шейх.
Шихмет, совсем молодой парень, опасливо вышел из толпы и приблизился к шейху. Женщина при этом бросила на Шихмета такой взгляд, что всё сразу стало понятно даже мне.
Шейх некоторое время молча смотрел на всех троих — мужа, жену и Шихмета. Потом пальцем поманил мужа к себе.
Муж в великом страхе приблизился к шейху, и шейх прошептал ему на ухо — очень тихо, так тихо, что слышал только сам муж, да еще я, стоявший рядом:
— Ты совершаешь грех, брат по вере. Твоя мужская сила ушла и ты не приносишь радости своей жене должным образом. Это — основание для развода, как писано в святой Преждесотворенной. Отчего же ты не даешь развода своей женщине? Ты отпустишь её к Шихмету, потому что твоя жена уже успела полюбить его, а он — её. Детей у вас всё равно нет и не будет. Ты не можешь иметь детей. Ты сам это знаешь. И возводишь напраслину на свою жену из злобы.
Лицо мужчины потемнело от великой скорби.
— Исцели меня, шейх! — взмолился он.
— Я не могу починить то, что сломал Творец, — шепотом ответил шейх, — И Отец Света не даст тебе исцеления, потому что ты грешен — ты не дал жене развода, как требуется, а замыслил убить её и её возлюбленного. Разве сам не видишь?
— Что же мне делать?
Муж говорил также тихо, как шейх, но от избытка чувств стал рвать на самом себе бороду.
— Ты станешь дервишем, бродячим монахом, — ответствовал шейх, — Будешь ходить по селениям и напоминать людям о величии Отца Света. И молить о прощении твоих грехов. Вот судьба, уготованная тебе Отцом Света.
Лицо мужа исказилось от страха, но он покорно склонил голову:
— Да, шейх! Воистину, ты — тот, кто видит невидимое.
— Этот мужчина даёт развод своей жене Ресде, — громко провозгласил шейх, — А Ресда наверняка хочет вступить в брак с Шихметом, равно как и Шихмет с ней?
Девушка коротко кивнула, но глаза у неё были
