Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

– Погоди! Я не договорила. Насчёт реки… в общем, мне есть что добавить насчёт утопленниц и прочей нечисти. Кажется, я знаю, в кого ты вляпалась.

Тина так и села. На плечи навалилась дикая тяжесть. В дальнем углу зала мигнула лампочка и потускнела; Оливейра обернулся и, указывая на неё пальцем, крикнул кому-то на кухне – коротко, на незнакомом языке.

– Статистика по Кёнвальду ненамного хуже любой другой реки с омутами и холодными родниками, – с едва ощутимым укором заметил Пирс, ободряюще прикоснувшись к Тининому локтю. – Да, Кёнвальд – капризная речка, можно сказать, леди с норовом, но по большому счёту не вреднее нашей Аманды.

Уиллоу вдруг совершенно по-девичьи хлопнула ресницами – и заливисто рассмеялась; успокоиться не могла долго, минуты две по меньшей мере.

– Ой, да вам-то откуда знать, – вздохнула она, вытирая выступившие слёзы. – Это я – безотцовщина, можно сказать, живу или в библиотеке, или у реки вот. Раньше, когда совсем маленькая была, чаще ошивалась именно у реки. Столько всего наслушалась – ужас. Воды у Кёнвальда тёмные, жуткие, наверно, поэтому к нему часто приходят порыдать. Жалуются: лучше сдохнуть, чем так жить, не могу больше и так далее. Ну, и всплывают потом ниже по течению. Какая просьба – такой результат. А я… я тоже была дура, конечно. Подошла, села под мостом и говорю: «Давай поиграем?»

– А… дальше? – Тина облизнула губы.

Снова померещился пристальный взгляд в спину, только обернуться сейчас не было никаких сил.

Уиллоу дёрнула уголком губ – не то нервно, не то усмехаясь.

– Да неважно. Что было, то было. Но одно я знаю точно: Кёнвальд – не «леди». Но и не джентльмен, увы нам всем. Честно говоря, он просто засранец.

С тихим «чпок» лопнула злосчастная лампочка в противоположном конце зала. Оливейра выругался и, обтирая руки о фартук, обошёл стойку. А в горле у Тины пересохло по-настоящему.

– Я отлучусь, ненадолго, правда. Попрошу воды, что ли, – растерянно произнесла она, поднимаясь.

На сей раз её никто не остановил; между лопаток точно горел отпечаток призрачной руки.

Девушка, которая подменила Оливейру на месте бариста, к просьбе отнеслась с пониманием, однако попросила вернуться за столик и подождать минуту. Тина деревянно кивнула и, почти не глядя по сторонам, попыталась пройти на своё место, но практически сразу налетела на человека и едва не упала. На пол шмякнулась книжка с полуголой красоткой на обложке.

– О, поосторожнее, – вкрадчиво, с насмешкой произнёс парень, подхватывая Тину и не позволяя ей снести свободный столик.

– Спасибо, – от души поблагодарила она, оглядывая своего спасителя – толстовка с низко надвинутым капюшоном, острый подбородок, светлая кожа, сильные, но по-женски изящные руки…

А потом он поцеловал её.

По-взрослому, нагло, словно имел полное право и вокруг никого не было – или все оглохли и ослепли, и он знал это совершенно точно, а потому мог неторопливо покусывать губы, ласкать языком – и заставлять её прогибаться в спине, и запускать холодную руку под рубашку, прикасаясь между лопаток, в точности там, где тогда.

Когда он отстранился, она с трудом могла различить, где пол, а где потолок; всё кружилось, плыло, дрожало в запахе фиалок, в ивовой горечи, в непроглядно-тёмной речной глубине.

– Считай, что это моё «спасибо» – за кофе и за приглашение, – шепнул он Тине на ухо. И добавил, словно издеваясь, ещё тише: – Давай поиграем?

…Тина возненавидела себя – потому что едва не сказала «да».

Глава 6

Камни

Он ускользнул прочь так же естественно, как течёт река. Вот прохладные пальцы вычерчивают линию от затылка до шеи, пересчитывают позвонки – а через секунду тёмно-серая толстовка мелькает в другом конце зала, и капюшон скрывает лицо так, что только и видно подбородок и горло, и звонкий, но одновременно вкрадчивый голос спрашивает, мистическим образом перекрывая все шумы:

– Помощь не нужна?

На мгновение Тина зажмурилась сильно, до боли, пытаясь прогнать блаженную золотую муть, и даже не сразу поняла, к кому обратился тот, из Кёнвальда… Нет, не так.

Кёнвальд.

Имя ему подходило настолько, что больше напоминало прозвище. Работая в библиотеке, Тина невольно вбирала в себя уйму бесполезных сведений и, разумеется, знала, что означает этот гидроним: он родился от соединения двух старых-старых корней, «кённа» и «вальд», «дерзкий» и «владыка». Но только сейчас ей пришло в голову, что реку, пусть и своенравную, так вряд ли назвали бы. А вот человека… не человека… словом, засранца-из-реки – запросто.

Оливейра что-то ответил ему, неразборчиво, но экспрессивно. Кёнвальд…

Не додумав, не досмотрев, Тина резко выдохнула, прижимая руки к горящим щекам: имя, даже произнесённое про себя, пробуждало тёплое, тянущее чувство глубоко внутри, словно интимный шёпот на ухо.

«Да когда же это кончится?!»

…Кёнвальд махнул рукой, протиснулся к двери – и исчез. Никто ничего не заметил – ни посетители, ни хозяин «Чёрной воды», ни Пирс, явно слишком увлечённый беседой с мисс Рошетт. И только Уиллоу, вытянувшаяся, как струна, злющая, уж слишком выразительно взвешивала в правой руке ботинок.

– Ты видела? – обречённо спросила Тина, присаживаясь рядом с ней.

Девчонка хищно обвела взглядом кофейню, убедилась, что кидаться обувью не в кого, и плюхнулась на диван.

– Я охренела, – призналась она откровенно. – А то бы съездила ему по роже. Ничего, в следующий раз он меня врасплох не застанет, гарантирую. А ты чего, проспал всё, что ли? – обернулась она к Маркосу.

Тот плечами пожал:

– У нас можно целоваться. Если особо друг друга не лапать.

Уиллоу извернулась и пнула его под столом; Маркос в долгу не остался. Заплясали чашки. Пирс наконец вынырнул из пучины светского трёпа:

– Что за шум… Ох, чёрт, Тин-Тин, что с тобой случилось?

– Случилось, – пробормотала Тина, обмахиваясь салфеткой. – И я сама думаю, что это было такое.

Мисс Рошетт и бровью не повела, но молча вытащила из сумочки зеркало и протянула Тине. Отражение подкинуло пару неприятных сюрпризов: щёки, оказывается, пылали так, что с другого конца зала видно, а губы выглядели неприлично искусанными.

«Он меня словно пометил, – промелькнула неприятная мысль. – Только штамп на лбу не поставил».

– Иногда следует проявить деликатность, – заметила мисс Рошетт, забирая зеркальце. – Уточню только. Это был он? Тот, кто услышал твою просьбу, произнесённую у реки, и откликнулся?

– Кёнвальд, – первой успела ответить Уиллоу и тяжело вздохнула, утыкаясь в скрещённые на столе руки. –