Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев
Я присвистнул.
Шейх был прав. Принцесса теперь собирала из охотников целые армии.
— Где они сейчас? У вас в Бакарахе?
— Да. Точнее, они были там вчера вечером. Но я слышал, что сегодня с рассветом они собирались отправиться в путь. Я думал — чтобы напасть на обитель.
— Они уже напали, ты сам видел. И уже всех убили, пока ты сидел под замком, друг. А теперь едут дограбить недограбленное. Шейх Эдварра сказал мне, что охотники всегда убегают из святой обители, когда уничтожат её. Потому что опасаются немедленной кары от Отца Света. И лишь спустя несколько дней возвращаются, чтобы докончить разбой. Уходи отсюда, Вурза. Набирай воду, бери своих куриц, и уходи.
Вурза застыл на месте, не сводя с меня глаз.
— А ты, шейх?
— А я… — я усмехнулся, — Я встречу охотников.
— Я отправлюсь с тобой!
— Нет. Это самоубийство для тебя, для обычного человека. Уходи. Я тебе приказываю, как шейх. Есть тебе куда уехать?
— Я собирался поехать в дальнее селение клана Херру, оттуда родом моя жена. Вот только жену и детей мне надо взять с собой, а для этого мне придется вернуться обратно в Бакарах.
— Пережди где-нибудь пару дней, — посоветовал я, — И уже потом едь за женой. Я наведу порядок в Бакарахе.
— Наведешь порядок?
— Да. Зло должно быть наказано, Вурза. И когда оно будет наказано — возможно тебе уже не придется и уезжать…
— Что это значит? — Вурза явно не понимал, — Неужели ты думаешь в одиночку сразиться с полутысячей охотников?
— Хочу и сражусь. Но я буду не один. Со мной будет джинн.
— Джинн, — Вурза отшатнулся в ужасе, — Помилуй меня, Отец Света!
— Да, Вурза. Каким путем охотники едут в обитель?
— По древней тропе Изъяза…
Я знал эту тропу. Видел её, когда ходил охотиться на йети.
Вурза теперь глядел на меня со страхом.
— Я не хочу иметь ничего общего с джинном, Ила.
— Тогда почему ты еще здесь?
— Я уйду, как только наберу воды…
— Дай мне набрать первому.
Горец не стал спорить. Я набрал воды, но только одну флягу. Остальные я набирать передумал, я теперь решил не возвращаться в каменную пустыню, где у меня в тайнике были сложены все припасы.
Мне нужно было немедленно отправиться в горы — наперерез охотникам.
Ятаган, кинжал, вода были при мне. Что еще нужно?
— Ты дашь мне теплую бурку, Вурза, — сказал я, — Вижу, у тебя есть запасная. И еще дай мне курицу. Одну.
Курицу мы тут же зарезали, я возьму её с собой в горы, чтобы моя Алькки-ШЕККИ не так бесилась от голода. Огниво у меня было с собой, а хвороста, чтобы разжечь костер, в горах полно.
Вурза теперь на знал, что и думать, он глядел на меня со страхом — то ли как на безумного, а то ли и вовсе, как на одержимого.
А я теперь не был ни тем, ни другим.
Глава 51: Как охотники были дичью, а дичь — охотником
Был уже вечер, а я стоял высоко в горах, в тех скалах, что окружали проклятую долину, называемую у горцев Шайтановой Кладкой.
Было пасмурно, небо все в тяжелых серых тучах. Будет дождь или гроза, здесь в горах они часто бывают весной. Ветер свирепствовал, пытался сбросить меня вниз, в темную безжизненную лощину внизу.
Я хорошо помнил это место, хорошо помнил дорогу сюда. Я сюда уже ходил, вместе с моими белыми братьями — когда мы охотились на йети. На той стороне лощины, очень далеко от меня — пещеры Первых Людей, где когда-то укрылась йети. А потом тело йети упало вниз — в Шайтанову Кладку. Я глядел вниз, но тела там больше не было. Белые мюриды тогда, во время охоты, вырезали сердце твари, а сам труп оставили… Но теперь он исчез. Йети же не отсюда. Это существо из духовного мира, и его плоть — не вполне плоть. И она наверняка уже давно развоплотилась, исчезла без следа.
Так что внизу, в темной лощине, куда никогда не заглядывало солнце, виднелись лишь странные круглые камни. Я помнил, что мне рассказывали белые братья во время той нашей славной охоты. Они говорили, что по поверьями горцев эти камни — яйца шайтана. И сама эта лощина, проклятая навечно, считалась обиталищем нечистой силы, и горцы никогда не ночевали в ней, а останавливались лишь, чтобы справить нужду, выразить таким образом свое презрение к шайтану…
На той стороне лощины скалы были все щербатые — там были отверстия, пещеры, где когда-то на заре мира обитали Первые Люди. А к югу от пещер среди серых скал петляла древняя дорога — тропа Изъяза. Если пойти по этой дороге — придешь в Бакарах, ближайшее горское селение к нашему монастырю.
Я стоял, завернувшись в бурку, и жар, идущий от джинна внутри меня, согревал не хуже мохнатой бурки. Я видел, как ветер гоняет снежную пургу на самых высоких горах за лощиной, я следил, я наблюдал. Как изготовившийся к прыжку лев.
И вот — они явились, мои враги, слуги принцессы.
Охотники на шаэлей двигались по тропе Изъяза на той стороне лощины — разноцветной многоголосой толпой. Я слышал отсюда даже их далекие разговоры, разносимые горным эхом, но не мог разобрать ни слова, а вот видел я их хорошо.
Верный горец по имени Вурза не соврал мне — их было несколько сотен, около полутысячи, и все конные. Кони у них хорошие, горские — сильные, быстрые и непривередливые, привычные к битве.
Господи, но что за сброд, что за отребье сидит на этих конях!
Я видел джахари, джахари среди них было больше всего. Самых разных джахари — светлые северяне, темнокожие южане, как я. Все в разноцветных кандурах, кафтанах, халатах, кто в чалме, кто в куфии, кто-то нацепил на себя верблюжью накидку для тепла, кто-то вообще нарядился на горский манер.
И у всех мечи, сабли, копья, луки… Никакого единообразия в вооружении у охотников не было. Некоторые даже тащили тяжелые щиты.
Знамен не было.
Это не армия, это самые настоящие разбойники. Банда, просто очень большая.
Треть охотников была горцами — эти все были в папахах и с саблями, и легко узнавались по белой коже и бородатости. Среди горцев вроде бы даже гордо ехала вооруженная девушка с длинной черной косой, с открытым лицом…
«Клятвенная девственница» — вот как это называется у горцев. Если девушка осталась последней
