Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

Джек Доу.

– Так нечестно, – хрипло прошептала она, глядя, как Доу вальяжно пересекает экран планшета, останавливается уже у самого края, здороваясь с кем-то за руку, белозубо скалится. – Он же не может… средь бела дня…

Йорк милосердно забрал планшет, одним глазом продолжая поглядывать на видео.

– Мне тоже больше по нраву старые добрые фильмы ужасов. Ну, знаете, где ожившие мертвецы пускают слюну и бормочут про мозги, а выстрел правильным калибром упокоевает их грешные души. Кровь, кишки и честная дохлятина, а не вот этот гламурный изврат. Но что имеем, то имеем. – И он отключил планшет. – Я, конечно, продолжу собирать доказательства и свидетельства, но вот что потом делать… Будь это просто высокопоставленные ублюдки, я бы положился на Робокэпа, она эту мразь умеет к ногтю прижимать. Но сомневаюсь, что даже она сумеет прищучить такого врага.

Тина зябко закуталась в одеяло, натягивая его почти до носа, и вовсе не потому, что хотела спать.

«Мы так… чудовищно уязвимы», – подумала она, поджимая босые ноги.

– Вся надежда на Кёнвальда.

– Вот-вот, – мрачно поддакнул детектив, возвращаясь к своему омлету. – Поэтому я ещё минут десять пользуюсь вашим гостеприимством, а потом иду к реке, буду орать в зарослях, как дебил. Надеюсь, ваш мокрый парень дома, мисс Мэйнард.

– Скорее всего. У него тоже была бурная ночка.

– Тоже не в том смысле? – усмехнулся Йорк. – Удалось что-то выяснить про камни?

Тина хотела было пересказать события последних двенадцати часов, но вспомнила предупреждение самого детектива – «не верить никому» – и прикусила язык.

– Немного, – уклончиво ответила она. – По крайней мере, мы знаем, что некоторые камни теням не достались, так что какое-то время у нас ещё есть.

Взгляд у Йорка стал острым, неприятным.

– Это хорошо, мисс Мэйнард. Потому что я, конечно, не расшифровывал ещё записи, но кое-что слышал своими ушами. «Закончим дело к новой луне», – вот что Доу сказал Чейзу Риверу. Надеюсь, этот ублюдок просто слишком самоуверен и врёт боссу… – Он сгрузил тарелку и сковороду в раковину, включил воду, плюхнул на губку почти полбутылки средства. – А вы что собираетесь делать, кстати?

Тина здраво оценила свои силы и честно ответила:

– Сегодня – предаваться сладострастному, разнузданному, безнравственному сну, как только вы предоставите мне такую возможность, разумеется.

Детектив с уважением вздёрнул брови:

– О, сразу видно образованную женщину. Эмми говорила: вали уже на работу, чудовище.

– Увы, – развела она руками. – Место чудовища в том доме давно занято.

– Кёнвальд?

– Уиллоу.

Свою угрозу Тина выполнила и завалилась спать, едва прикрыв за Йорком дверь. Легла, смутно надеясь увидеть что-то пророческое или, по крайней мере, структурирующее хаос в голове, однако сразу провалилась в беспамятство, в серый туман. Проснулась далеко за полдень от надрывного воя Королевы, которую никто не удосужился покормить. В гостиной царил уютный бардак; Уиллоу и Маркос, очевидно решившие свои разногласия, плечом к плечу резались в старенькую приставку, присоединённую к телевизору. На вопрос, как они вообще попали в закрытый дом, девчонка только плечами пожала и пробурчала что-то себе под нос. В оправданиях определённо фигурировали слова «подоконник», «кухня», «оставили открытым» и «сама разрешила». Маркос благоразумно молчал.

– Я впустила к себе толпу варваров. Мой дом будет разрушен, – закатила глаза Тина.

Начитанная Уиллоу только отмахнулась:

– Да ладно жаловаться, это естественные цивилизационные процессы. И где нам собираться? Не у меня же.

– В «Чёрной воде»?

– Тогда меня отец работать заставляет, – неохотно ответил Маркос. – То принеси, это доставь… А у меня экзамены вообще-то.

Тина выразительно посмотрела на приставку. Уиллоу молитвенно сложила руки в замок:

– Ну ещё пять минуточек!

– Вы бы хоть кошек тогда покормили. И не сорили вокруг… Боже, я ещё замуж не вышла, а чувствую себя так, будто у меня уже двое детей!

Они заржали, как жеребята; сопротивляться сияющему обаянию дурости было невозможно. Да Тина и не собиралась: сейчас, в этом хаосе, дом словно ожил, а проклятие старого хозяина реки, действительное или мнимое, отступило. Воскресенье пролетело незаметно, понедельник подкрался беззвучно – и цапнул когтистой лапой: покойся с миром, птичка, ты своё отпела.

После всего, что произошло, возвращаться на работу не хотелось. Более того, рутинные действия – пробежка, гимнастика, возня с ключами у заедающих дверей библиотеки – отдавали сюрреализмом. Казалось, что настоящая жизнь осталась там, в ошеломительном вчера, а сегодня непонятно с чьей подачи началась бессмысленная имитация. Аманда опять опоздала и потому до самого обеда то ли ворчала, то ли оправдывалась, живописуя капризы «маленького» и собственные заскоки с вождением.

– Представляешь, я сегодня утром полтора часа каталась по городу, – пожаловалась она. – Просто по улицам, без всякой цели, бензин жгла. Слушала аудиокниги, конечно, потом новости… Глупо ужасно, но перестать не могу. Это такое, знаешь, время чисто для себя, когда тебя никто не дёргает… Но ты-то не поймёшь, конечно, у тебя проблем нет.

Тут Тина чуть не рассмеялась ей в лицо, чем рисковала расстроить их только-только наладившиеся отношения.

«Ну да, конечно, – хотелось ей сказать и саркастически выгнуть бровь, словно актриса в немом кино. – Совершенно никаких проблем, не считая того, что надвигается конец света в миниатюре, мой персональный маньяк расхаживает по светским раутам, а моего несостоявшегося любовника вот-вот убьют. Ах, да, а я сама, скорее всего, проклята».

Усилием воли она сдержалась; отношения устояли, а Аманда усвистела на обед на час раньше.

Пирс не явился вовсе. И впору бы заволноваться, но к полудню он позвонил. Голос у него был нормальный, сиплый, но вполне бодрый.

– Как там мои пациенты? – с лёту спросил Пирс, и Тина мысленно перевела дыхание: всё с ним в порядке, если в первую очередь он интересуется книгами. – Ты извини, что я пропал в такой ответственный момент, но у меня сначала зубы, потом грипп, а когда температура под сорок – к стоматологу не пойдёшь… Так в мастерской у меня всё в порядке? Я ушёл и забыл одну книгу убрать в сейф, такую небольшую, издание пятнадцатого года, бумага рыхловатая, переплёт голубой, матерчатый.

Тина для очистки совести заглянула в реставраторскую, потом вернулась к оставленной на столе трубке.

– Нет, всё нормально. Уборщица, кажется, туда не заходила, так что всё лежит как было. Влажность в норме, температура 17 градусов, свет не зажигали.

– Вот и хорошо, – с явным облечением ответил он. Пошуршал чем-то бумажным, переложил трубку от одного уха к другому – шум улицы в одно время стал громче, потом опять затих. – Завтра выйду, наверное,