Клыки - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
— Как рука? — спросил Мизинец.
— Дергает, — ответил Руся, закашлялся. — И в груди болит.
— Херово.
— А еще в ушах трещит.
Мизинец покачал головой: мало Русе простуды, так еще и рука. И срачка, и пердячка. Кляп дал Русе две таблетки аспирина. Вот и вся помощь. Будет привал, глянут рану. А пока — вперед, только вперед.
Мизинец шел, расшвыривая ногами мусор. Злился на торчащие из руин трубы. На спирали электрических проводов. На гнутые пальцы арматуры. На силуэты обглоданных ветром деревьев. На весь мир.
Вспоминал о секундах, проведенных над пропастью, и по телу разливалась слабость. Давило в груди. Чесались раны.
Заговорили о пытках. Мизинец не уследил, откуда всплыла тема. Да и какая разница? В этом почти бесконечном движении могло всплыть что угодно. И всплывало, и покачивалось на поверхности раздувшимся телом.
— Железная дева! Вот что страшно! — сказал Зиппо.
— Это ящик с шипами? — спросил Крафт.
— Скорее саркофаг, — поправил Оз.
— Ага! Закрывают тебя там, но ты не умираешь. Шипы не такие длинные, чтобы сразу убить. А еще есть щель, чтобы глаза можно было выколоть.
— Бамбук круче, — сказал Кляп. — Лежишь привязанный, а он через тебя растет.
— Через задницу?
— Через живот. Китайцы специально стебли затачивали, а человека подвешивали над грядкой.
— И сколько висеть?
— Пока кишки не проткнет! Бамбук же быстро растет. Да, Оз?
— Метр в день, — подтвердил Оз. — А еще крыс могли в клетках к телу привязывать.
— Чтобы прогрызли?
— Да.
— А я в Питере быка железного видел, — сказал Мизинец. — Он как печка. Внутрь человека засовывают, а под быком костер разводят.
— Есть такой, — кивнул Оз. — Только он медный. Когда жертва кричит, кажется, что это бык ревет.
— В «Законопослушном гражданине», — сказал Зиппо, — герой что-то вколол бандиту, чтобы его парализовало, и стал резать живьем. Но бандит все чувствовал!
— А про мед и насекомых слыхали? — сказал Крафт. — Человека связывают и долго кормят медом, пока он не начинает им срать. Тогда его медом еще и обмазывают и запускают на лодке в болото. Ну и набрасывается на него всякая хрень.
Зиппо хохотнул.
— Полна жопа муравьев!
— Оз, давай ты, — попросил Даник. — Удиви братву!
Оз смущенно покачал головой. Худое грязное лицо, клочковатая борода — недоделанный моджахед.
— Просим! Просим! — заладили все, даже бледный Руся. — Оз! Оз! Оз!
Бежавший впереди Смурф обернулся, кольнул пьяными глазками. Братья Ежевикины не обернулись. Младшего заметно штормило.
— Ладно, — сказал Оз. — Только она странная. Пытка.
— Крокодилы?
— Кипяток?
— Голодные панды?
Оз нахмурился.
— Нет. Ее французы придумали, во время Белого террора. Двух людей, мужчину и женщину… ну, они любили друг друга… связали вместе и оставили лежать. Лицом к лицу.
— Пф-ф, — вырвалось у Крафта. — Тоже мне пытка.
— Да погоди ты, — одернул Мизинец.
— Ну, сначала они успокаивали друг друга, поддерживали, шутили, что теперь они неразлучны. Но они не могли выспаться, становились грязными и вонючими, начинали ругаться.
— Так они что, ссали под себя? — спросил Крафт.
Оз посмотрел на него почти просительно.
— Да ссали, ссали, — сказал Даник. — Чего тупишь? Что там дальше?
— Когда их отпускали, они уже так сильно ненавидели друг друга, что больше никогда не виделись.
— И все? — спросил Кляп.
— И все.
Мизинец заметил, что их внимательно слушает Смурф: крепыш поотстал и теперь бежал в метре от группы.
— А мне тоже угрожают, — оживился Руся. Даже высвободился из поддерживающих рук Даника, зашагал сам. Бинты пропитались кровью. — Пытками!
— Кто? — спросил Крафт.
— Хэзэ. Письма анонимные.
— На «мыло»?
— Не, по старинке, в почтовый ящик.
— А обратный адрес есть? — спросил Оз.
— Не-а. Только мое имя.
— Значит, не шлют, а лично кидают.
— Ну да… — сказал Руся. — Наверное.
— И что там?
— Да чернуха разная. «Мы тебя убьем». — Руся начал кашлять, и все ждали, когда прекратится этот влажный, свистящий звук. — «Порубим на части, отрежем голову».
— Блин, — сказал Даник.
— Жесть, — впечатлился Крафт.
— Это не угроза пыток, а угроза смерти, — заметил Оз.
— И что с этими письмами? — спросил Мизинец.
— Менты смотрели. В школе кипиш подняли. Я теперь там герой.
— Никого не нашли? Почерк не проверяли?
— Не-а. На компе распечатано.
— Как в «Письмах убийцы» со Суэйзи! — воскликнул Зиппо, тут же смешался. — А не, там другое.
— Не догадываешься, кто пишет? — спросил Мизинец.
Руся покачал головой.
— И не страхово?
— А че бояться. Пускай попробуют!
5
На привале Мизинцу приснился сон: он переходил реку по хлипкому деревянному мосту, доски сломались, и он упал в ледяную воду. Его вытащил на берег бледный человек в рваной форме эмчеэсника. И тогда Мизинец понял, что человек, который его спас, — мертвец. Попытался пошевелиться, но не смог. Тоже был мертв.
«Фиг с ним, — подумал Мизинец, стряхивая кошмар. — Главное — никаких карликов».
Выбрались из одеял — все, кроме братьев Ежевикиных, которые мерзко храпели; младшего вырвало во сне, — сгрудились вокруг Оза с картой. Чавкали, сыпали крошками, наверстывали пропущенную трапезу — так устали, что, оторвавшись от урагана, сразу повалились спать, даже про Русю забыли.
— Будет еще один городок, потом трасса пройдет через лес. — Оз увеличил карту на экране и показал. — Но нам по пути, если ураган не свернет.
— А может?
— Нельзя исключать.
— Когда же эта херня закончится? — спросил Крафт.
— Не знаю, — ответил Оз.
Смурф оттолкнул Даника и навис над Озом.
— Красава! Не знает он! Нельзя исключать!
На привале Смурф не спал, хотя в дозоре был Кляп. Зато пил. Это беспокоило Мизинца.
— Все! День прошел! Ищи бункер!
Озлобленные глаза с бесцветными радужками пробежались по группе.
— Что, кто-то против? — Взгляд Смурфа остановился на Мизинце. — Ты, должник?
Поганая ухмылка. Бугристый синюшный череп. У Мизинца не осталось и грамма благодарности за спасение.
— Давай потом решим. Когда протрезвеешь.
— Ах вот оно что! А я, сука, думаю, чего это меня в хер не ставят. — Смурф поднялся. В уголках его тонких губ белели хлопья пены. — А все дело в алкашке! Что, мамочку включил?! А?
— Давай просто потом…
— А давай сложно сейчас! Или хочешь об этом по-другому побазарить?
Мизинца пробрала дрожь. Что, если Смурф захочет его… убить? Ударит и не сможет остановиться. Вступятся ли остальные? Мизинец был уверен только в Кляпе.
— Ну, что вылупился?
Мизинец подбирал слова. Все, что лезло в голову, могло еще больше завести Смурфа. Но вот так отступить Мизинец не мог — видел разочарованно-презрительное лицо отца, оно наслаивалось на раскрасневшееся лицо Смурфа. Отец ждал очередного поражения.
— Смурф, давай…
— Есть одно место, — сказал Оз.
Смурф резко
