Клыки - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
Низкорослые существа остановились в нескольких метрах от автобуса, за которым прятался Мизинец. Стояли на колесных досках, светящихся белыми огоньками, всматривались в улицу и разваливались на части. Но не умирали.
Налетел ветер, зашевелил бумагу и сломанные ветви. Дыхание Стены.
«Они пришли из Стены. Она родила их».
Мизинец заставил себя отвернуться и поползти прочь. Он подумал о группе, от которой отстал, возможно, навсегда, и пополз быстрее. Главное — не оборачиваться. Не оборачиваться.
Что-то мешало ползти, цеплялось за вспученную обломками землю. Рюкзак. Мизинец приподнялся, перевесил рюкзак на спину, пополз дальше. Прислушался: ничего. Только колотушка сердца, потрескивание пламени, хруст веток под ладонями и коленями. Не порезаться о стекло, не оборачиваться… Он подобрал обломок пластиковой трубы.
«Если я не побегу, то Стена нагонит меня. Стена… и эти…»
Взгляд остановился на большом треугольном осколке стекла, который торчал почти вертикально, освещенный горящей лужицей смолы. В осколке, как в боковом зеркале автомобиля, мелькнуло мутное отражение.
Мизинец оглянулся.
Расстояние между ним и карликами не изменилось. Тот, что стоял левее, распахнул безгубый рот и беззвучно закричал. Наверное, это был крик. Потому что лицо карлика удлинилось, красные дыры превратились в красные щели, а на шее натянулись коричневые жилы. При этом — ни звука.
«Это какой-то ультразвук… который сведет меня с ума».
Мизинец поднялся и побежал. Ни разу не обернулся. Почти убедил себя, что разум сыграл с ним злую шутку. Сон наяву. А еще Крафт со своими кошмарами, с изломанными фигурами… Во что были одеты эти карлики? Лохмотья? Спортивные костюмы? Он не помнил. Значит, точно сон. В сознании отпечатались лишь дурацкие гироскутеры и морщинистые лица. Почему карлик кричал? Кто он… они? О чем был сон? О хранителях, которые стерегут спуск в храм?
Горящие дома остались за спиной, за небольшим изгибом дороги. Погасли, как комки бумаги, превратившиеся в черные ломкие цветы. И стало темным-темно.
Мизинец пошел вперед, вытянув в темноту руку. Больно ударился ногой о поваленный столб или дерево. Обогнул. Пошел дальше. Шарил в мутном киселе: серые контуры, пятна. Понял, что потерял трубу. Остановился, достал телефон, давил и давил пальцем, швырнул в сторону — закричал.
И услышал ответный крик. Словно из ушей выскочили воздушные пробки.
— Мизинец! Серый!
— Мало́й!
— Эй!
— Мизинец!
И огни — они приближались вместе со знакомыми голосами. Кляксы мутного света. Он пошел на них, вытирая слезы.
Подбежал Кляп.
— Блин, а мы тебя ищем.
— Я…
— Эти хотели уйти. Без тебя.
— Ушли?
— Нет.
— Хорошо.
«Лучше бы ушли».
Из темноты выплыл Оз. Даник. Крафт. Зиппо. Руся. Вдалеке светились огоньки сигарет, не приближались.
Крафт глянул на Мизинца так, словно все понял.
— Ты где застрял? — спросил Даник.
— Да так…
— Ну и ночка. Погнали!
Мизинец припустил за Кляпом, боясь отстать. Дорога расчистилась. Из-за невидимых облаков показалась луна. Осветила кряжистые постройки, которые стояли на некотором отдалении от дороги.
На окраине парни выбежали на трассу.
5
Она запрыгнула в пустую маршрутку.
— У парка остановите. Спасибо.
На приборной панели лежал всякий хлам. Крутились на ниточках компакт-диски — господи, как неохотно мы выкарабкиваемся из прошлого. Из ненужного. Из неудачных браков.
Водитель попался разговорчивый.
— Погодка в стране, а? — Он кивнул в зеркало заднего вида. — Что творится!
— Точно, — вяло согласилась она.
— К нам, говорят, идет. Не уймется.
Она сделала вид, что копается в сумочке.
В салоне было жарко. Сидела у окна, смотрела на опостылевший город. Почти у самого парка поднялся сильный ветер. Словно из ниоткуда, в момент. Качнул маршрутку. Она ойкнула, схватилась за спинку переднего кресла.
— Явился, а мы и не ждали! — излишне бодро сказал водитель.
Радио сообщило о крокодиле, сбежавшем из затопленного Ленинградского зоопарка.
— Чума-а! — протянул водитель. — Вот тебе и культурная столица.
Она не уловила связь между крокодилом и культурой — в ужасе смотрела, как за забором валится набок ветвистый клен. До Питера было далеко, но ураган принес скверные новости. Ураган и был плохими новостями.
— Вот уж кому-то не повезет. Как в фильме «Челюсти».
Голос водителя раздражал.
— В «Челюстях» была акула, а не крокодил, — сказала она.
— Один черт кусачий.
Завибрировал телефон, и у нее задрожало внутри. Сын. Нажала «ответить», осторожно поднесла телефон к уху.
— Мам, что тут творится! У беседки крышу сорвало! Мам, ты где?
— Я… около парка…
— Что ты там делаешь? Мам?
Она не знала. Забыла.
Подняла испуганный взгляд. Водитель смотрел на нее через спинку кресла.
— Вам точно в парк надо? Давайте я вас домой подкину.
Она благодарно кивнула. Как она могла злиться на этого человека? Он поможет ей, привезет к сыну!
— Я скоро буду, — сказала в телефон. — Алик, ты меня слышишь? Не выходи из дома.
Водитель по-прежнему внимательно смотрел на нее. По лобовому стеклу хлестали капли дождя.
— Скажите, чтобы закрыл окна и спрятался в ванной. Так надежней.
— Алик, слышишь… Закрой окна…
Звонок оборвался.
— Ничего, ничего, прорвемся. — Водитель переключил передачу, аккуратно развернул машину и повел сквозь ветер. — Эх, самое время для добрых дел.
— Спасибо, — тихо ответила она, сжимая в дрожащих руках телефон.
Маршрутку трясло. Она видела, как порыв ветра сорвал мужчину с велосипеда, протянул по луже, тот вскочил и побежал, низко пригнув голову. Велосипед бросил на дороге. В окно через проход ударил камень — выбил, как искру, сетку трещин.
— На пол! — крикнул водитель. — Голову прикройте!
Она упала в проход, накрыла голову сумочкой. Со звоном лопнуло стекло. Что-то несильно ударило по спине, на руки посыпались осколки.
— Живы?
— Да…
— Ничего, ничего. Доедем.
Ураган набирал силу.
* * *
Ураган начался, когда он поднялся из метро.
Показалось, что природа странно застыла. А потом пылевой столб — невесть откуда взявшийся — разнес строительные ограждения.
Он пригнулся и побежал к торговому центру. Из кармана вылетела купюра, сдача за проездной. Развернулся и бросился назад, поймал на лету. За спиной громыхнуло: обвалился балкон. Бетонная плита рухнула там, где он мог оказаться, не кинься за деньгами. Не было времени это осмыслить.
Ветер ударил с новой силой, заставил распластаться на дороге. Люди бежали в другую сторону — в подземку. Катились по тротуару, словно кегли. Он поднял голову: вернуться или добежать до торгового центра?
Через дорогу упал столб, подломил под себя детское тело. Ветер валил
