Дети Доброты - Мила Бачурова
***
Усталый отряд добрался до одного из покинутых жителями посёлка у дороги. Потихоньку обустраивались в доме, который ещё издали присмотрели для днёвки, когда с улицы вдруг засвистел Мрак — он остался снаружи, дежурить.
«Опасность!»
Отец и Джек синхронно схватились за оружие. Серый успел раньше них, выскочил из дома:
— Что?
— Гости, — сказал Мрак. Он всматривался в темноту.
Темнота уже расступалась, ещё час — и рассвет. Шли бы одни, могли бы и дальше шагать, но Эри и Шамана приходилось беречь от солнца.
Серый тоже присмотрелся. И увидел, что на дороге клубится пыль.
— Конные?
— Ага. Трое.
— Что там? — на крыльцо выскочили отец с Джеком. Из-за плеча Джека выглядывала Эри.
— Гости, — повторил Мрак.
— Может, мимо? — предположил Серый. — Мало ли, куда скачут.
— Хотелось бы, конечно, верить, — пробормотал отец. — Но, как показала практика, оптимистичные сценарии в здешних местах не работают... Так. Джек, свяжи Шамана — бережёного бог бережёт. Эри, слушай его! Если почувствуешь, что пытается на кого-то воздействовать, блокируй. Серый, Мрак — бегом на ту сторону дороги. Найдите, где спрятаться. Действовать по обстановке, без команды не высовываться!
— Есть. — Серый и Мрак перебежали дорогу, притаились в заросшем палисаднике.
Всадники скоро приблизились. У первых домов посёлка замедлились, перешли на шаг. Ехали, осматриваясь по сторонам.
— Ищут, — шепнул Серый Мраку.
Тот кивнул.
— Нас?
Мрак пожал плечами. И тут же один из всадников осторожно окликнул:
— Шаман! Ты здесь?
Голос показался Серому знакомым. А в следующую секунду он узнал обладателя голоса. Того, кто бросается на тебя с намерением убить голыми руками, захочешь — не забудешь.
Георгий. Тот мужик, который возглавлял отряд Шамана, когда их пытались перехватить на дороге. И двух других всадников Серый узнал — старые знакомые, Ариадна и Виссарион.
Серый переглянулся с Мраком. По глазам друга понял, что не ошибся. А Георгий снова, уже громче, окликнул:
— Шаман!
Оклик прозвучал странно. Зло и в то же время жалобно — как будто Георгий заблудился в лесу. Так давно, что уже отчаялся звать на помощь.
— Шаман!!!
— Он здесь. — Отец вышел на крыльцо. Серый заметил, что руку держит на кобуре. — Чего ты кричишь? Зачем вы нас догнали?
Георгий осадил и развернул коня. Потребовал:
— Верните нам Шамана!
— Нет. Не вернём. Всё?
— Ты негодяй! — выпалил Георгий. — Я убью тебя!
— Кобылой затопчешь? — с ухмылкой предположил Джек, он вышел вслед за отцом. — Ну давай, попробуй.
Они стояли под навесом крыльца. Лошадь, на которой сидел Георгий, под низкий навес не забралась бы при всём желании. Георгий, должно быть, тоже это понял. Он спешился. Повторил:
— Верните Шамана!
— Ты глухой, или в детстве башкой об пол роняли? — заинтересовался Джек. — Русским языком тебе сказали: не вернём, самим нужен. Он у нас заместо завхоза. Кашу варит, носки стирает...
Георгий, набычившись, пошёл на него.
— Георгий, стой! — с коня спрыгнул Виссарион, схватил мужчину за рукав. И быстро, глядя на Кирилла, заговорил: — У нас пропала мать Ангелина. Люди сходят с ума. Мы не знаем, что делать.
— Куда вашим людям дальше-то сходить, — проворчал Джек, — и без того кукуха набекрень...
— Погоди, — поморщился отец. Обращаясь к Виссариону, потребовал: — Поясни. Что происходит? Что значит «сходят с ума»?
— Мать Доброты отвернулась от нас! — с истеричной ноткой выкрикнула Ариадна. — Это вы её прогневили!
— Во нормально, — хмыкнул Джек. — Прогневили, значит, мы, а отвернулась от вас?
Ариадна соскочила с седла — кажется, собираясь выцарапать Джеку глаза. Георгий подобрался и сжал кулаки.
— А ну, успокойтесь! — прикрикнул отец. — Если хотите, чтобы мы выслушали — замрите на месте, оба! А ты, пацан, слезь с коня. Подойди сюда. — Безошибочно определил единственного, кто не задыхался от ненависти.
Виссарион спешился и подошёл.
— Итак, — приказал Кирилл. — Ещё раз. Только внятно, без истерики — что происходит?
— Мать Ангелина пропала, — повторил Виссарион.
— Когда?
— Четыре ночи назад. Едва успела прийти в себя, ещё в лечебнице была — и пропала. Мать Серафима говорит, что отошла ненадолго, лекарство приготовить, вернулась — а матери Ангелины нет. Сначала они с матерью Марией решили, что мать Ангелина ушла в горы молиться, такое и раньше бывало. Но прошла ночь, потом другая, а мать Ангелина не возвращалась.
— И до сих пор её нет? — уточнил отец.
Виссарион помотал головой.
— Так. Ну, допустим. А с людьми-то что?
— От нас отвернулась... — снова начала Ариадна.
— Тихо! — оборвал отец. — Рот откроешь, когда разрешу. — И, Виссариону: — Продолжай.
— Люди... — запнулся парень. — Они стали... злые.
Отец нахмурился:
— То есть?
— Ну... Они спорят. Ругаются. Раньше всегда Шаман и мать Ангелина говорили, кому какую работу делать. А когда попробовал распорядиться Георгий, то одна женщина не захотела идти на прополку на дальний участок и сказала, что пусть идёт другая. А другая сказала, что не пойдёт, раз Георгий велел той. И женщины начали кричать друг на друга, очень громко, и ногами топать. А потом двое мужчин не смогли поделить улов после рыбалки, и один, отбирая рыбу, ударил другого. И тот его в ответ ударил! И опять!
— Это называется «драка», — хмуро подсказал отец.
Виссарион понуро кивнул:
— Георгий и другие мужчины насилу их остановили. А ещё один мужчина сказал, что не пойдёт заготавливать дрова для дома Шамана — раз у нас больше нет ни Шамана, ни матери Ангелины. Сказал, что матери Марии с матерью Серафимой и тех дров, что есть, за глаза хватит. А когда Георгий попробовал его заставить, бросил топор и ушёл.
— Люди перестали петь молитвы, — горько сказал Георгий. — Вчера утром на площадь пришло чуть больше половины народа. А днём... случилось страшное. Один человек напал на женщину. Разорвал на ней одежду. А потом... — он запнулся.
— Ясно, — всё больше хмурясь, сказал Кирилл. — Дальше?
— Ну... Этот человек напугался того, что натворил, и сбежал из посёлка. Он пока не вернулся. Но мы боимся, что это только
