Дети Доброты - Мила Бачурова
Толпа, собравшаяся у ворот, стояла на месте.
Это пока они стоят, — понял Кирилл. Чему-чему, а чувствовать настроение людей он за восемнадцать лет научился. Ещё один вопль, который сработает детонатором — и плотину прорвёт. На чужаков бросятся. Их боятся, а лучший способ защиты, как известно, нападение.
— Четыре года мы детишек не видали! — отмерев, со всхлипом простонала одна из женщин. — Четыре долгих года! А теперь уж — и вовсе не понять, когда увидим! Что ж вы творите, злодеи?!
И детонатор сработал. Толпа хлынула на чужаков.
— Стоять! — рявкнул Кирилл.
Выхватил из кобуры пистолет, выстрелил в воздух. Краем глаза заметил, как подобрался в седле Мрак.
«Дожил, — мелькнула в голове у Кирилла горькая мысль. — Разгонять выстрелами безоружных людей! Красавец, ничего не скажешь».
Но, тем не менее, цели он достиг — толпу напугал. Женщины с визгом отпрянули назад.
— Послушайте меня, — подождав, пока утихнут вопли, попросил Кирилл. Спешился, демонстративно сунул пистолет в кобуру. — Это, — он подошёл к Мраку и встал рядом с ним, — сын моего друга. Я знаю этого парня с младенчества и готов поклясться чем угодно, что его не приносила Мать Доброты! Его родила обыкновенная женщина — такая же, как вы.
Кирилл посмотрел на женщину, которая кричала про детей, поймал её взгляд. Продолжил:
— У меня самого есть сын, сейчас он остался в посёлке Шамана. Он тоже рождён обыкновенной женщиной. Дети могут быть у каждой из вас, поверьте! Если у кого-нибудь хватит смелости отправиться с нами, вы увидите нашу жизнь и наших детей собственными глазами.
— Что увидим? — горько спросила женщина. — То, как вы растите своих детей, чтобы учить их убивать? — она ткнула пальцем в кобуру на поясе у Мрака. — Чтобы учить их издеваться над другими? — показала на Шамана, который демонстративно поник головой ещё больше. — Ваши дети — порождение порока и зла! От ненависти родится только ненависть. Для чего нам дети, которые убьют своих родителей — когда те состарятся и станут обузой?
Кирилл от изумления дар речи потерял, слова сказать не мог. Слова нашлись у Мрака.
— Во херня-то, — брезгливо бросил он. — Аж слушать тошно. — Спешился. Позвал: — Бобик! А ну, поди сюда.
Кирилл не сразу понял, к кому обращается Мрак. А потом с удивлением увидел, что к парню бодро трусит собака. Не цепная, не охотничья — обычный кабыздох средней лохматости, пыльно-рыжего цвета. Вряд ли пёс принадлежал кому-то из собравшихся у ворот, скорее являлся общественным достоянием.
В посёлках Цепи собак было немного — возню с животными, не приносящими пользу хозяйству, там почитали баловством, да по большому счёту и возиться было некому. А в Шаманской вотчине «бесполезных» собак и кошек любили, по дворам их носилось множество. Сейчас «Бобик», навострив уши, спешил к Мраку.
Уши его, должно быть, когда-то пытались выпрямиться. У одного даже получилось, оно торчало лохматым треугольником, а второе так и не сумело, застряло в висячем положении. Выглядел пёс забавно, но Кириллу было не до разглядываний. Он знал, что Мрака животные слушаются. Однако таких чудес дрессуры, как запросто подозвать к себе впервые увиденного пса, до сих пор на его памяти Мрак не демонстрировал.
«Бобик» подошёл и, не дойдя до Мрака пару метров, замер.
— Сидеть, — приказал Мрак.
Пёс с готовностью, как будто с вечера до утра занимался лишь тем, что учился выполнять команды, сел.
— На задние лапы встань, — приказал Мрак.
Пёс поднялся на задние лапы, неловко держа передние перед собой.
— Кружись!
Пёс, неуклюже перетаптываясь, принялся крутиться вокруг своей оси. Неумело, явно выполняя такое впервые в жизни, но старательно. В толпе кто-то ахнул.
— Вот и вас так кружат, — презрительно бросил Мрак людям. — Вот этот утырок, — ткнул пальцем в Шамана. — Нравится?
Люди молчали, недоверчиво глядя то на него, то на пса.
— Ручки — вот они, — продемонстрировал Мрак открытые ладони. — Прям как с вами, да? Топчетесь на цепи возле будки — а разглядеть эту цепь не можете.
Пёс по-прежнему кружился на месте. Аж язык на плечо вывалил от напряжения.
— Лежать, — сжалился над ним Мрак. Пёс плюхнулся на живот, Кириллу показалось, что если бы умел, вздохнул бы с облегчением. — Ползи ко мне.
Пёс неловко пополз.
— Не надоело ползать? — кивнув на пса, бросил толпе Мрак. — Свою башку включить не хотите? Эх, жаль, мамка моя померла! Вот уж кто бы вам мозги прочистил. «Убьют своих родителей», — писклявым голосом передразнил он женщину, которая кричала. Повернулся к Кириллу. — Поехали отсюда, а? Меня тут чем дальше, тем больше с души воротит, того гляди блевану.
Пёс тем временем добрался до его ботинок.
— Стой, — бросил Мрак.
Пёс послушно замер.
— Свободен. Шагай, куда шёл.
Пёс, будто очнувшись, обалдело отряхнулся. Вскочил и потрусил прочь. А Мрак, не глядя на него, забрался назад в седло. Вопросительно повернулся к Кириллу.
— Едем, — кивнул тот. Обращаясь к толпе, попросил: — Пожалуйста. Вы же взрослые люди! Попробуйте подумать своей головой. Сами. Не оглядываясь на Мать Доброты. Уверен, что у вас получится.
Уезжали они в молчании. Никто из жителей посёлка не проронил ни слова.
***
Отъехав на расстояние, достаточное для того, чтобы их не было видно от ворот, Мрак попросил Кирилла:
— Притормози маленько.
Кирилл придержал коня:
— Что?
Вместо ответа Мрак приблизился к Шаману. И вдруг ударил его — резко, сильно, кулаком по лицу.
Шаман вскрикнул, нырнул ладонями под капюшон.
— Прекрати! — рявкнул Кирилл.
— Дак, всё, — брезгливо вытирая кулак об одежду, буркнул Мрак. — Поехали дальше.
Кирилл, приблизившись, сдёрнул с Шамана капюшон. Шаман закрывал лицо руками, между пальцами сочилась кровь.
— Убери руки, — велел Кирилл.
Шаман, помедлив, отвёл от лица ладони.
— Нос сломал? — с надеждой спросил Мрак.
Кирилл присмотрелся.
— Нет. Разбил только, нос и губу.
— Жалко.
— Прекрати, — повторил Кирилл.
Хотя у самого кулаки чесались. Давно так сильно не хотелось ударить! Даже и не вспомнить, как давно.
Впрочем, Шаман с агрессией в отношении своей персоны не сталкивался, похоже, ещё дольше. На