Венценосный крэг - Ольга Николаевна Ларионова
Вот так. Последняя степень фанатизма, когда не пугает даже угроза смерти. Это уже не человек, и людские законы к нему неприменимы. Таких нужно просто уничтожать. А ведь красивый был мальчик. Сильный. Бесстрашный. Знала бы, кто его сделал таким, – приказала бы повесить за…
Пальцы сжали рукоятку десинтора, нехотя врубили клавишу предохранителя. Это – не ее мир, и не ей его спасать от всякой нечисти.
– Ты – ничто, – бросила она с отвращением и горечью, одновременно стискивая руку Флейжа и увлекая его в спасительный перелет обратно, на лиловый ковер Игуаны.
Неистовый Тибальд, так огорчительно выдернутый из ситуации, предвещавшей лихую драчку, с трудом сдерживал разочарование, втаптывая один безвинный колокольчик за другим, за неимением лучших противников.
– Ежели мне будет дозволено заметить, – проговорил он, с нарочитой медлительностью засовывая свой десинтор в кобуру, – то этот первобытный общественный деятель явно напрашивался на нечто более ощутимое, нежели отеческое вразумление со стороны представителей цивилизованной державы.
– Представителю цивилизованной державы следовало бы быть повнимательнее, – устало отпарировала принцесса. – Ты видел его глаза? Такие бывают только у тех, кто отмечен «поцелуем анделиса». Их обладатели долго не живут. И страшно подумать, что сталось бы с несчастной Мадинькой, попади она в лапы этому бесноватому. Так что кому-то из нас еще придется слетать на Ала-Рани, приглядеть за ней… если, конечно, отыщем. Ты кувшинчик с лекарством поставь куда-нибудь в приметное место, чтобы на этот случай был под рукой. Кстати, ты нашу серебряную королеву Ушинюшку как следует поблагодарил?
– Со всеми наинижайшими расшаркиваниями… Только там не до меня было, опять какой-то переполох в благородном, но небогатом королевском семействе.
Ну вот, и для Алэлова дома, доселе такого благополучного, похоже, началась черная полоса. Только с каких таких пор, а, голос мой своенравный, никому другому не слышимый?
Молчит. Здесь, на Игуане, он всегда молчит. Да и на Тихри его что-то не было слышно. И на Ала-Рани. А на Земле?..
А ведь похоже, что над Первозданными островами тучи начали собираться с той самой поры, как Алэл затеял свою возню с самоцветами. Вот погода и распоясалась. Или нет?
Она невольно подняла глаза к бирюзовому весеннему небу и вздрогнула: сейчас оно было отнюдь не голубым и уж никак не весенним. То, что она приняла за ранние сумерки, оказалось тяжелой пепельно-лиловой пеленой без единого просвета; это была не грозовая клубящаяся туча, не дымка, предвещающая затяжную морось, а овеществленная тоска, и отчаяние, и безысходность всего мира, готовые пасть на несчастные острова и укутать их до скончания света.
Беда, от которой спасения не будет.
– Юрг!.. – невольно вырвалось у нее, и она вдруг осознала, что впервые в жизни призывает его так жалко и беспомощно. Силы небесные, да что же с ней, такой своенравной, стало?
А звездный эрл возник на пороге шатрового покоя без промедления и совершенно очевидно – без малейших предчувствий; сынишка под мышкой, ногами дрыгает, и оба перемазаны манной кашей.
– Что-то мамочка наша сегодня быстро прилетела!
Ю-ю брыкнулся, выскальзывая из отцовских рук, с уморительной серьезностью оглядел хмурые небеса:
– Погода неретная.
Он еще частенько путал буквы.
– Ух ты, мой звездопроходчик, от горшка два вершка! – умилился отец. – Ну погоди, еще каких-нибудь пара-другая годков, и мы с тобой всю галактику облетаем! Заметано?
– Жаметано. – Серьезность у него ну просто неподражаема.
– Прекрати учить ребенка плебейским выражениям! – Ну вот, теперь можно заслониться от всех своих замогильных предчувствий обыкновенными семейными пререканиями.
– Ого, от королевской дочери слышу, твое мое величество; только на Джаспере, насколько я в этом разбираюсь, после Темных Времен плебеев не осталось, одни аристократы. Хотя, если вспомнить Джанибастову сво… свински воспитанных коллег, то простолюдины мне как-то больше по душе.
– От демократа слышу.
– Не учи ребенка ругаться!
– Ничья, – устало констатировала принцесса. – А что касается Ала-Рани, то – полное фиаско. Харровы подружки испарились, зато собственной персоной явился сам Наиверший. Мало того что законченный хам, но еще и бесноватый. Сейчас даже жалею, что его не прикончила.
Юрг задумчиво поглядел на жену: в последнее время резкая смена ее настроения поражала его все чаще и чаще. И с чего бы? Такая тихая, счастливая семейная жизнь…
– На Ала-Рани ты больше не полетишь. Хотя Харр и клялся в том, что тамошние крэги – всего лишь безобидные мотыли, но капля бешеной крови у каждого все-таки имеется. Так что Флейж теперь туда дорогу знает, придадим ему для пущей убедительности Пыметсу нашего косолапого… А, черт, забыл – он же опять к папаше отпросился. Дождаться не может, когда судейское кресло ему по наследству отойдет. И откуда у простого дружинника такая тяга к престижной должности?
– Потому что среди простых дружинников – то есть не простых, а моих дружинников, он в силу природной тупости был и безнадежно остается последним. А от батюшки ему переходит не просто просиженное кресло – заговоренный меч, поражений не знающий. Здесь и ума не надо, чтобы с таким наследством оказаться среди первых вельмож Равнины Паладинов.
– Хорошенькое королевство, прямо не устаю радоваться, что наш сынишка – ненаследный, – фыркнул демократически настроенный эрл. – А что касаемо Пы, так, может, все гораздо проще? Положил глаз на красу-девицу титулованную, к ней ведь без пышного звания не подкатишься, тем более что бедняга и с лица больше на медведя смахивает… это мягко говоря. А дело молодое, изнывает, поди, в ночных-то караулах.
– Юрг! При детях…
– Ну что – при детях? О них, кстати, пора и поговорить. Тебя с некоторых пор дома не застать, у меня тоже свои дела. А малышня – в караулке, там и не такого наслушаешься! К девчонке это особо относится. Ты Паянну сюда для чего притащила? В нашей юной леди Фирюзе женственность, видите ли, воспитывать. Согласно этикету. И где эта бабища со своей неиссякаемой женственностью? С утра до ночи пропадает на стройке, тоже мне прораб, прости господи, как говорили в те времена, когда у нас на Земле водились прорабы. Или пусть своим делом занимается, или – скатертью дорога на свою незакатную Тихри!
Ультиматум возымел действие.
– Паянна! – рявкнула принцесса (благородный эрл с ненаследным принцем даже переглянулись – впервые слышали от супруги и матушки такой разгневанный ор). – Сейчас я ее достану. Хоть из-под земли.
И исчезла.
– Ну вот, – пробормотал командор, – ужин откладывается. – Это как минимум.
А долго разыскивать Паянну и не пришлось: достаточно было из-под низкой тучи оглядеть берег, где вдоль самой кромки обрыва уже тянулись выложенные в одну линию беломраморные коробки, которые в самом недалеком
