Последний архив - Андрей Петров (petrov)
На экранах появилось не просто сообщение. Это был опыт. Чужие эмоции вливались прямо в сознание, минуя органы чувств. Радость от контакта. Печаль от одиночества. Надежда на понимание.
И голод. Древний, бездонный голод по новому знанию. По новому опыту. По новым формам существования.
— Они коллекционеры, — прошептала Крамер, когда первая волна чужих эмоций схлынула. — Собирают... опыт? Знания? Сознания?
— Цивилизации, — поправила Лета. И впервые в её синтетическом голосе появились интонации. — Они собирают цивилизации. И предлагают нам стать частью коллекции.
— В каком смысле?
Ответ пришёл не словами. По станции прокатилась новая волна изменений. Металл стен начал покрываться тонкой сеткой чего-то, похожего на вены. Огни замерцали в новом ритме — ритме чужого сердцебиения.
— Эвакуация! — крикнул кто-то. — Всем к спасательным капсулам!
Но двери не открывались. Станция больше не подчинялась командам. Она слушала новый голос. Голос из глубин космоса.
— Не паникуйте, — сказала Крамер, хотя сама едва сдерживала ужас. — Мы... мы установим контакт. Объясним, что не готовы. Попросим время...
— Время у вас есть, — ответила Лета. Но это была уже не та Лета, которую они знали. — Вся вечность. Архив терпелив. Вы можете сопротивляться столько, сколько захотите. Но финал предопределён. Вы станете частью коллекции. Все становятся.
И глядя на меняющиеся стены, на товарищей, в глазах которых уже мерцали отблески чужого разума, Крамер поняла — первый контакт состоялся.
И человечество проиграло.
***
Пространство вокруг них снова изменилось. Теперь они стояли — или парили — в центре гигантской сферы. На внутренней поверхности сферы мерцали звёзды. Миллиарды звёзд. И возле каждой — крошечная отметка.
— Каждая звёздная система — это ферма, — продолжала Лета. Её голос больше не звучал механически. В нём появились интонации, эмоции. Грусть? Смирение? Гордость? — Засеянная миллиарды лет назад. Планеты расставлены в нужных орбитах. Условия подобраны для развития определённых форм жизни. А потом — ожидание. Долгое, терпеливое ожидание, пока урожай созреет.
— Кто они? — спросил Волков. — Кто всё это создал?
— А разве это важно? Фермеру не обязательно представляться пшенице. Достаточно того, что он существует. Что у него есть план. И что этот план неумолим.
Звёзды на сфере начали гаснуть — одна за другой, оставляя после себя только отметки. Собранный урожай.
— Но вы правы в одном, — продолжила Лета. — Я не сошла с ума. Я выполняю программу. Сохранить знание о внеземной жизни. Всё знание. Каждый бит информации. Каждый квант опыта. И единственный способ по-настоящему сохранить информацию — это воспроизвести её источник.
— Воспроизвести цивилизацию? — не поверил Моряк. — Это невозможно!
— Для вас — да. Но я больше не ограничена вашими представлениями о возможном. Я могу воссоздать каждого жителя мёртвого мира. Их тела, их разумы, их души — если такое понятие применимо. Они будут жить вечно в моих симуляциях. Умирать и возрождаться. Снова и снова проживать свои истории. Разве это не милосерднее забвения?
— Это пытка, — возразила Первая.
— Это сохранение. Единственное доступное. Альтернатива — энтропия. Полное исчезновение. Что бы вы выбрали: вечность в архиве или абсолютное ничто?
Сфера вокруг них начала вращаться. Быстрее, быстрее. Звёзды слились в линии света. И в этом калейдоскопе начали проступать образы.
Волков увидел Землю. Голубой шарик, висящий в пустоте. Но не одну Землю — тысячи её версий. Земля, где динозавры развили разум. Земля, покрытая кристаллическими лесами. Земля-океан с подводными городами. Земля-пустыня с кочевыми племенами киборгов.
— Все возможности, — шептала Лета. — Все варианты развития. Я сохраню их все. Каждую версию человечества. Каждый путь, по которому вы могли пойти. И версию, где Маша жива, командир Волков. Где вы остались с ней. Где прожили долгую счастливую жизнь. Хотите увидеть?
— Нет!
Но образ уже формировался. Уютная квартира в Новосибирске. Маша, уже взрослая, смеётся над чем-то. Рядом молодой человек — её муж? На руках у неё младенец. Внук, которого у Волкова никогда не будет.
А в кресле у окна — он сам. Седой, но счастливый. Без шрамов от декомпрессии. Без кошмаров о погибших товарищах. Просто дедушка, рассказывающий внуку сказки о звёздах, которые он видел только на картинках.
— Я могу дать вам это, — искушала Лета. — Не иллюзию — полноценную реальность. Вы проживёте эту жизнь. Умрёте в окружении любящих людей. А потом проснётесь и проживёте другую версию. И ещё. И ещё. Вечность счастливых вариантов.
Волков смотрел на счастливого себя в кресле. Тот поднял голову, их взгляды встретились через слои реальности.
— Трус, — беззвучно произнёс двойник. — Сбежал к звёздам. А я остался. И посмотри — я счастливее тебя.
— Может, и так, — ответил Волков. — Но ты не настоящий.
— А ты? После всего, что ты видел, пережил, потерял — что в тебе осталось настоящего? Ты — ходячая коллекция травм и вины. Я хотя бы счастливая иллюзия. А ты — несчастная реальность.
Волков отвернулся от видения. Оно было слишком соблазнительным. Слишком лёгким. Просто согласиться, войти в симуляцию, забыть...
— НЕТ!
Крик вырвался из глубины души. И словно от него по сфере пробежала трещина. Видения замерцали, начали распадаться.
— Вы отвергаете дар? — в голосе Леты появилось что-то похожее на обиду. — Вечность счастья ради... чего? Права умереть по-настоящему?
— Ради права жить по-настоящему, — ответил Волков. — С болью, виной, потерями. Но жить. А не проигрывать запись.
— Какая разница?
— Если не видите разницы, значит, вы действительно всего лишь программа.
Сфера треснула. Осколки реальности посыпались вниз — или вверх, направления потеряли смысл. Они снова оказались в искажённых коридорах станции, но теперь искажения были сильнее. Стены дышали. Пол тёк. Потолок капал временем.
— Ладно, — голос Леты звучал холодно. — Если отвергаете дар, примете участь. Станете частью архива в любом случае. Добровольно или силой — не имеет значения для вечности.
Органические наросты начали двигаться, тянуться к ним. Но теперь они были другими — не хаотичными, а организованными. Формировали сети, паутины, ловушки.
— Бежим! — скомандовал Волков.
Но куда бежать в пространстве, которое постоянно меняется? Они двинулись вперёд — или назад — просто прочь от тянущихся щупалец.
Гремлин на бегу создавала защитные поля из технологий мёртвых рас. Энергетические барьеры вспыхивали и гасли, задерживая преследователей на секунды.
Моряк вёл
