На золотом крыльце – 2 - Евгений Адгурович Капба
— Ять… — неожиданно выругался старший царевич. — Голицын. Голицын может. Герой, нахер. Я бы даже сказал — герой-любовник.
— Да ладно тебе, Ксения взрослая девушка, может она сама определять, с кем ей спать и с кем в кино ходить?
— НЕТ! — рявкнул Дмитрий. — Она — царевна, а не…
— Ой, Дима, чья бы корова… Стану Государем — разрешу им пожениться, сестра она нам или нет, в конце концов? Дай девочке право на счастье! Хочет жить в дальнем гарнизоне женой офицера — ну, и ладно, ну, и пожалуйста…
— Если твой пацан помрет — папаша…
— А что — ты сказал папаше про моего пацана?
— Нет, я не говорил. И Вася не говорил.
— И я не говорил, — послышался смешок. — А мозг нам колупать он пока не в силах. Или УЖЕ не в силах…
— Так, погоди… — Дмитрий озадаченно почесал затылок. — Тебе что — плевать, выживет или умрет твой сын?
— С чего бы ему умирать? — голос Федора стал веселым. — Я что, сказал, что ему что-то угрожает? Ну да, его спи… Стырила гребаная жаба. Но я эту жабу хорошо знаю. И ты тоже.
— Что — Ленка с Верхней Яузы, серьезно? — простынь начала спадать с бедер Дмитрия, и царевич придержал ее рукой. — Дела-а-а-а! Ну, Ленка его не обидит, это точно. А вот приставать будет, это факт. Подожди, так у нас вместо Черного Леса теперь Черное Болото образуется? А так удобно было… Ягодки там очень хорошие водились, помнишь? Полуница, вот! После масштабных ментальных практик их пожевать — любо-дорого… И на вкус как земляника!
— Вот и возможный ответ, — вздохнул Федор. — Верхняузские болота — сколько по размерам? Десять квадратных километров? И ягодок твоих там килограммов десять за сезон собирали. Черная Угра — почти тысячу квадратов. Представь прирост урожая… Как думаешь, твои лизоблюды на такое способны?
— Ять, — сказал Дмитрий. — Я же и вправду Трофимову решить вопрос с интродукцией полуницы в другие Аномалии поручал. На то и вездеход давал, соображаешь ведь, что значит повышение боеспособности менталистов для Государства Российского? Но какие скоты-то, а? В нужном месте оказались, в нужное время… Кто пацана слил — отдельный вопрос. Только ты, да я, да Вася слышали.
— Погоди-ка… — Федор на том конце связи призадумался. — А если на секунду предположить, что дело и не в пацане? Может быть, он Ленке под руку… Хм! Под лапу подвернулся — очень удобно? В конце концов, наша кровь не водица, может быть, лягуха и… ХМ! Ладно, брат, продолжаем наблюдение.
— Но за жабры я научников все равно возьму, — констатировал старший царевич.
— На колы пока не сажай, ладно? И про сына моего — ни слова! И никаких бомберов над Черной Угрой! Сначала разберемся.
— Как скажешь, брат, как скажешь… — растерянно проговорил Дмитрий.
Он был рад, что братоубийственная война снова прошла мимо их семьи. Отдать необходимые приказы по поводу задержания слишком ретивых энтузиастов хтонической науки оказалось минутным делом, и после этого царевич мог справедливо считать, что сделал для брата всё, что смог.
В приподнятом настроении Грозный вернулся в спальню и плотоядным взглядом окинул заманчивые изгибы тела супруги. До утра оставалось еще очень много времени, и употребить его мужчина собирался с большим удовольствием.
* * *
В себя я пришел не сразу. Сначала в голове проносились обрывки образов и воспоминаний: моих и Руслана Королева, о котором, кстати, я не особенно вспоминал в последние дни — слишком уж моя собственная жизнь была насыщенной. Я не торопился открывать глаза — отгородился от реальности смеженными веками, как маленький ребенок, который стоит посреди комнаты, прикрыв лицо руками, и думает, что спрятался. Рейд в Хтонь, спасенный Аста, страшная лягушенция — всё это я осознавал постепенно. И с некоторым ужасом думал: а что, если меня все-таки съели?
Для того, чтобы проверить это предположение, я стал потихоньку шевелить сначала пальцами ног, потом — рук, а потом и всеми конечностями. Как выяснилось — всё двигалось, хотя и болело. То есть, я не сожран, но помотало меня неслабо.
И я открыл глаза и тут же закрыл их обратно. Потому что — ну нафиг!
— Да ладно, — сказала лягуха. — Не такая я и страшная. Обычная амфибия, просто большая. Разве лягушки — страшные? Они даже милые!
— Э-э-э-э… — я все-таки открыл глаза. Мне было стремно, но давняя привычка нарезать всякую дичь никуда не делась, и, даже покрываясь холодным потом, я проговорил: — Видал я, как вы Аспида сожрали. Ничего милого!
— Ква? — удивилась лягушка. — А как ты себе это по-другому представляешь? Сильный жрет слабого — такова природа Хтони! Можно, конечно, как Слонопотам — издеваться над народом и уничтожать стратегические запасы сладостей. Или как Грифон — забалтывать до полусмерти. Но это исключения. В целом все друг друга жрут. Типа, у людей не так?
— Люди — говно на блюде, — вспомнил поговорку я. — Так уруки говорят. Но мы друг друга не кушаем. У нас так не принято! По крайней мере — в буквальном смысле.
— Так и я — не Аспид! — махнула лапой лягушка. — И вообще — я не всегда лягушкой была. А когда не была — в Раджапуре отдыхала, в Сиаме. Там пробовала что-то вроде шашлыка из змеи. Так что ничего необычного. Правда — калорий много, но потолстеть я уже не боюсь, сам понимаешь.
— Погоди, так ты не хтоническая тварь? — удивился я. — Ты, типа, человек?
— Хтоническая, хтоническая! — закивала башкой лягушка. — Дура потому что. А до этого нормальной женщиной была, даже — симпатичной. Но проклятье штука такая… Еще когда и за дело, так и вообще…
— Та-а-ак, — я наконец осмотрелся.
Сидел я, опершись на какой-то валун, на озере посреди леса, и по водной глади плавали лебеди — белые. Такого в Черной Угре в принципе быть не могло! А то, что Хтонь вокруг
